Потом она все же заснула – от усталости. Потом проснулась – от холода. Опять заснула. И опять проснулась – оттого, что услышала музыку. И не музыку даже – что-то безумное, дискотечное, один оглушающий ритм. Она подумала – откуда это? Оно пролетело, унеслось, опять прилетело. Наконец Илона поняла – параллельно железной дороге идет шоссе, по шоссе катается какая-то веселая молодежь; скорее всего, проезжают машины, проезжают фуры с грузом, только так не шумят. Собравшись с духом, она побрела сквозь лес, побрела очень медленно, скользя по влажной палой листве и хватаясь за ветки.
Она вышла на просеку, но сперва не сообразила, что это за пространство. Ночная дискотека пролетела совсем близко. Тогда Илона опять пошла сквозь кусты, и шла, и шла, пока не оказалась на опушке. Там она споткнулась наконец так, что упала и не могла встать. Тогда она закричала.
Проезжавшая фура не остановилась.
Илона с трудом поднялась и пошла по асфальту. В какой стороне город – она не знала, но если есть шоссе – есть и автозаправка, рано или поздно вдали засветится ее вывеска.
На автозаправке была своя ночная компания – двое мужчин. Они очень удивились, увидев бредущую к ним женщину. Она объяснила, что заблудилась и продрогла. Эти мужчины знали только один способ согреться – и все необходимое у них имелось. Они влили в Илону чуть ли не стакан водки, дали закусить домашней котлетой, потом посадили в попутную машину. Шофер сказал, что до города не довезет, высадит у развилки. И это уже было замечательно.
На развилке шофер с трудом выставил захмелевшую Илону из машины. Ей уже ничего не хотелось – только спать. Она дошла до автобусной остановки, где была скамейка под навесом, легла и опять задремала.
Там ее и нашел Толик.
Он, прочесывая лесную опушку, шевелил кусты слегой и кричал. На остановку он выбрел случайно и всего лишь хотел присесть, отдохнуть немного и протереть особой тряпочкой очки.
Поняв, что ее трясет не чужой человек, Илона бросилась Толику на шею, прижалась и заплакала. Он с трудом вынул из кармана мобилку, которую взял напрокат у Артема, позвонил Роме и сказал, что пропажа нашлась.
Рома приехал, вместе с ним был Илонин отец. Они подошли к Илоне, оказались совсем близко, Рома принюхался и сказал:
– Ну, вот уж этого я совсем не понимаю. Ты в лесу-то как набралась?
– Илусик… – прошептал растерянный отец. – В самом деле, как?
– Папа, – ответила она. – Папочка… а со мной все в порядке!..
– Да, – согласился Рома. – Валерий Игнатьевич, я к вам очень хорошо отношусь, но с вашей дочерью больше жить не буду. С меня хватит.
– Но почему?
– А вы еще не поняли? Вы же алкоголичку воспитали! Настоящую алкоголичку! – крикнул Рома. – Вы даже не знаете, как она пила! Да пропадите вы все пропадом! Она – пьянчужка, базарная пьянчужка!
Он держался долго. Но безграничного терпения в природе не бывает.
В это время Регина сидела в прихожей, глядя на запертую дверь.
Артурчик не пришел ночевать.
Он не позвонил – хотя тут его Регина оправдывала, она бы просто приказала немедленно ехать домой, и он это знал. Он отключил телефон. Странным было и то, что Алекс отключил телефон. А ведь Алекс мог знать, где и с кем Артурчик.
Дядя Лева был прав – мальчик должен иметь развлечения. Но и мать должна знать, где он! Мать должна все держать под контролем! Эту истину Регина знала так, как человек богобоязненный знает «Отче наш». Если Господь послал ей ребенка, то послал и ответственность за ребенка, иначе не бывает. Знать о нем все, помнить о нем все!
И вот он исчез.
Алекс мог бы предупредить, что они вместе идут в театр или на вернисаж, подумала Регина. Алекс всегда предупреждал. Алекс – умница, чуткий друг, настоящий джентльмен. Не было случая, чтобы он являлся в гости без цветов для Регины.
– Я страшно боюсь, что придет девчонка, вроде этой Ксюши, и уведет его, – так говорила она Алексу. – Я же в него всю душу вложила, а она придет – и он уйдет с ней только потому, что у нее ноги – от ушей!
– Региночка, вы его обижаете, он у вас не дурачок, – успокаивал Алекс. – Если на горизонте появится такая девочка, я с ней справлюсь. Вы же видите – Артурчик мне как родной. Он должен получить хорошее образование, лучше экономическое, но он будет разбираться в антиквариате, я буду брать его с собой на аукционы. Все выходит из моды, кроме картин Тициана и Рембрандта…
На некоторые выставки они ходили втроем, и Регине казалось, будто у нее настоящая семья – муж и сын. Люди смотрят и видят: хорошая семья, красивый муж, замечательный сын, и сама Регина даже помолодела, потому что Алекс, настоящий художник, все ей объяснил про цветовую гамму и посоветовал сменить гардероб.
Дома им тоже было хорошо втроем – Регина стряпала, а стряпать она умела, Артурчик и Алекс смотрели кино, сидя на диване, и Алекс по-отцовски обнимал Артурчика за плечи.
А теперь вот они пропали, и в голову лезла всякая чушь.
И в эту же ночь, в это же время, Ксюша и Лида сидели с больной Машунькой. Где она умудрилась так простыть, они не понимали. И сильно беспокоились, что это может оказаться воспалением легких. Девочка кашляла и плакала.
– Дай сюда, – сказала Лида, забрала у Ксюши завернутого в одеяло ребенка, устроила у себя на коленях. – Не понимаю, почему врач не прописывает антибиотики. Когда ты была маленькая, тебе чуть что, антибиотики давали, и все проходило.
– Я завтра найду другого врача, – пообещала Ксюша. – Только бы в больницу не упекли. Мама, что у нас с деньгами?
– Плохо у нас с деньгами. Я завтра попрошу у Ромы в долг, отдам с зарплаты. Доигрались! Когда я тебя растила, все эти таблетки стоили копейки. Зато у нас демократия и сто сортов колбасы! А такой докторской, как раньше, нет. Как будто жеваной бумаги в кишку напихали…
Ксюша только вздохнула.
Ей было грустно от мысли, что у ее дочки есть богатая бабушка, которая могла бы помочь с деньгами – хоть на лекарства! Но было решено – даже близко к тому дому не подходить, где она живет со своим драгоценным Артурчиком. Ей не нужна внучка – тем хуже для нее.
Утром Лида поехала в редакцию, которая занимала уже не две комнатушки, а целых пять в современном офисном здании. Секретарша Аллочка сказала, что Романа Александровича еще нет, но звонил и обещал скоро быть.
Аллочку взяли на секретарскую должность, но, так уж вышло, сперва ей пришлось потрудиться в корректуре – там увеличился объем работы, и Варвара Павловна сказала Яшке, что секретарше это будет полезно – заодно станет ясно, как у нее с грамотностью. Яшка, который привел девушку в редакцию, согласился и только попросил Варвару Павловну быть с новенькой помягче – она хлебнула в жизни горя. Маленькая худенькая Аллочка вместе со всей семьей попала в автокатастрофу, потеряла разом мать, отца и сестру, сама отделалась сломанными ребрами. Яшка, друживший с ее отцом, взял над девушкой шефство без всяких амурных намерений, просто не мог иначе. Аллочка платила ему совершенно собачьей преданностью. Лида знала это, знала и еще кое-что – материнская наука пошла ей впрок…
