Кинулись в порт, выяснять название корабля. Брать под микитки капитана. Заодно убрали с должности министра торговли. То, что бананы специально везут недозрелыми, чтобы не перегнили в пути, объяснить Сталину не удалось.
Сталин сам открывал бутылки с вином или водой. Многие принимали это за гостеприимство, но это был элементарный страх выпить отраву. Раз он открывал нарзан, и пробка отвалилась с горлышком. Потребовал другую, третью, четвертую. Та же история. Тогда он приказал принести импортную воду. У той с крышкой все оказалось в порядке. Было ли распоряжение наказать директора стекольного завода? Неизвестно.
Милован Джилас, неоднократно бывавший за сталинским столом:
«Он всегда любил хорошо поесть, Сталин проявлял теперь обжорство, как будто опасался, что ему не хватит любимой еды. С другой стороны, он меньше и с большей осторожностью пил, как будто считая каждую каплю, чтобы избежать неприятных последствий…»
Кира Павловна Аллилуева-Политковская рассказывала мне, что Сталин после смерти своей жены не только не разогнал аллилуевскую семью, наоборот, стал чаще приглашать к себе на дачу в Зубалово.
«– Мы приезжали туда всей семьей, – рассказывала Кира Павловна. – Сталин одно время увлекся пикниками и сам делал вкусные шашлыки… Конечно, шашлыки надо было кое-чем запивать, – при этом Кира Павловна озорно мне подмигнула, мол, понятно, чем.
Водкой, конечно же водкой!
Кстати, из-за водки был у нее конфликт с самим Сталиным.
– Однажды мы приехали на сталинскую дачу с папой. Угостив нас шашлыком, Сталин налил себе, отцу и почему-то мне – полные рюмки водки. В то время детям вообще наливать не полагалось, а я еще с пионерским галстуком на шее! «Нет, – говорю, – спасибо, не хочу». Сказала и в воздухе повисла какая-то неловкая пауза – Сталин терпеть не мог, когда ему перечили. Вдруг, чувствую, под столом, чтобы Сталину не видно было, папа мне на ногу наступает, мол, пей, не дури! Тут, видно, моя цыганская кровь взбунтовалась, и я взбрыкнула: «Пить не буду! И, пожалуйста, папа, не наступай мне на ногу!»
Водка не водка, но в концлагерь Кира Павловна все равно угодила. Ее арестовали и, обвинив в шпионаже, сначала упекли в Лефортово, а потом сослали в Шую. Там ей, как родственнице Сталина, выделили камеру, стены которой были выкрашены в веселенький розовый цвет, а полы застелены кокетливыми домоткаными половичками.
Она вспоминала, что любил Сталин застольные песни и романсы. «Пел «Гори, гори, моя звезда», потом хохляцкую «У соседа хата била…». Еще пели абхазские заздравные песни, студенческие прошлых, царских времен, шуточные. Жданов тогда наяривал на гармошке, и под нее плясали «русскую». Анастас Микоян – не в такт – отплясывал лезгинку под граммофон. Сталин ставил любимую пластинку, кажется, это был фокстрот, но сам не танцевал после смерти жены. Еще Жданов, кажется, играл на пианино, «Пианист» у него была кличка, помню…»
Потом наступят иные времена, когда сталинские пьянки станут изощренной пыткой для его соратников. Кстати, зародившийся конфликт Хрущева и Берии, окончившийся много лет спустя расстрелом последнего, как раз на этой почве и произошел.
Никита Сергеевич пытался пить вместо водки воду, в чем и был уличен бдительным главой НКВД.
Хрущев пытался оправдаться: у него больной желудок, на что Берия возразил: и у него больной желудок, но он же пьет, раз Хозяин велит. О диалоге было доложено Сталину, и, кажется, самим Берией, после чего к Хрущеву стали присматриваться и наливать ему стали и больше, и чаще, чем другим.
Кстати, Никита Сергеевич, развенчав культ личности Сталина, сохранил традиции его пышных водочных застолий. Очевидцы утверждают, что были они даже и помпезнее сталинских, и пьянее.
С его знаменитым приемом в Тайницком саду по случаю завершения Всемирного фестиваля молодежи (1957 г.), собравшим за столом 10 тысяч гостей, не идут в сравнение даже пиры Бориса Годунова, большого любителя и умелого устроителя этого дела.
Под открытым небом, осененным рубиновыми звездами Кремля, накрыли сотни столов. За самым большим из них восседал Н.С. Хрущев в окружении членов Политбюро и тогдашних министров – Фурцевой, Жукова, Булганина, Микояна. Тосты следовали один за другим. Протокол был демократичный, поэтому от стола к столу, включая и самый высокий, ходили с бокалами все, кто захочет. Тех, кто сваливался с ног от излишне выпитого, бережно подбирала служба кремлевской охраны.
В отличие от Сталина, Хрущев много ездил по стране и по разным странам. И все его поездки – в колхоз или в США на сессию ООН, сопровождались выпивкой. В Киеве до сих пор вспоминают его пламенное выступление в защиту «царицы полей» – кукурузы на площади Хмельницкого.
Он был так пьян, что, говорят, едва держался на ногах.
Его дачные разносы «творческой интеллигенции» запечатлел В. Тендряков в рассказе «На блаженном острове коммунизма»:
«Хрущев… во время обеда, что называется, стремительно заложил за воротник и… покатил «вдоль по Питерской» со всей русской удалью.
Сначала он просто перебивал выступавших, не считаясь с чинами и авторитетами, мимоходом изрекая сочные сентенции: «Украина – это вам не жук на палочке!..» И острил так, что, кажется, краснел даже вечно бледный до зелени, привыкший ко всему Молотов.
Затем Хрущев огрел мимоходом Мариэтту Шагинян. Никто и не запомнил – за что именно. Просто в ответ на какое-то ее случайное замечание он крикнул в лицо престарелой писательнице: «А хлеб и сало русское едите!» Та строптиво осклабилась: «Я не привыкла, чтоб меня попрекали куском хлеба!» И демонстративно покинула гостеприимный стол, села в пустой автобус, принялась хулить шоферам правительство. Что, однако, никак не отразилось на ходе торжества.
Крепко захмелевший Хрущев оседлал тему идейности в литературе… Хрущев свирепо неистовствовал, все съежились и замерли…
– Прикидываетесь друзьями! Пакостите за спиной!.. Не верю вам!..»
Вот карточка меню на встрече с Хрущевым:
17 июля 1960 года
Икра зернистая
Расстегаи
Судак фаршированный
Сельдь дунайская
Индейка с фруктами
Салат из овощей
Раки в пиве
Окрошка мясная
Бульон с пирожком
Форель в белом вине
Шашлык
Капуста цветная в сухарях
Дыня
Кофе, пирожное, ассорти, фрукты
Как пишет Тендряков, «стеснительно не упомянуты напитки». Водка, например.
Именно водка рассорила Хрущева с Булганиным. Случилось это весной 1957 года на свадьбе еще одного сына Хрущева – Сергея Никитича. Изрядно подвыпив, Хрущев грубо обидел своего Предсовмина. Вспыхнув, тот потребовал впредь «выбирать выражения».
