– Что еще хранилось в ящике? – спросил Коки.
– Да ничего.
– Другие шарфы на вешалке висели?
– Две-три штуки, – равнодушно ответил Пенрок.
– Итак, смотрите, что получается! – В блестящих карих глазах инспектора всем уже чудилась враждебность. – Шарф мисс Ле Мэй лежал в ящике. Вы все об этом знали. Убийца не тронул ни одного шарфа на вешалке, зато взял из ящика шарф девушки и применил его для того, чтобы… Словом, применил. Неизвестно, почему взяли именно этот шарф. Неизвестно, кто его взял. Но о том, что шарф лежал в ящике, знали только шесть человек. Леди Харт, я думаю, вы понимаете, почему мы не можем дать разрешение троим из этих шести покинуть дом.
Леди Харт с трудом встала. Она снова была сердита, растеряна и напугана.
– Вы же не думаете, что одна из этих девочек… молоденьких совсем…
Кокрилл пожал плечами:
– Откуда мне знать?
– Да посмотрите на них! По-моему, этого достаточно, – внезапно произнес Джеймс, открыв сонные темные глаза.
Инспектор посмотрел. Девушки были прелестны – свежие и очаровательные.
– Предположим, – сказал Кокрилл, – мы решим их отпустить, потому что они такие чудные создания. Кого нам с ними отправить? Разве можно им без бабушки? Конечно, нет. Значит, бабушка уедет тоже. Однако по закону заботиться о миссис Голд следует ее мужу. Возможно ли предположить, что ей грозит от него опасность? Нет, ни в коем случае! Остаетесь вы и мистер Пенрок. С мистером Пенроком я много лет знаком и глубоко его уважаю. Остаетесь вы, капитан Николл. Как быстро с вашей помощью метод исключения приносит результаты! Надо бы вас всех отпустить и усердно искать по окрестностям подходящего бродягу.
– Ах да, как насчет того бродяги? – встрепенулась Фрэн, попавшись на удочку. – Это он убил бедняжку мисс Морланд?
Коки цинично изогнул бровь.
– А вы как думаете?
– Не знаю, – смутилась Фрэн. – А разве нет? Вы говорили, он сознался. Вы же сами вчера думали, что это он!
Коки проигнорировал этот выпад.
– Если не считать дворецкого, только вы шестеро знали о шляпке Фрэнсис. Только вы шестеро знали о шарфе мисс Ле Мэй. А бродяга вчера вечером, пока убивали мисс Ле Мэй, сидел под замком в Торрингтонской тюрьме.
Пенрок, стоя спиной к огню, монотонно раскачивался с пятки на носок.
– Пен, ради бога, перестань! – вскрикнула леди Харт и сейчас же извинилась: – Прости, мой хороший, нервы совсем никуда.
Он, присев на подлокотник кресла, взял ее пухлые ручки в свои.
– Не волнуйтесь так. Все будет хорошо! Коки, а не могли бы вы объяснить, каким образом эти милые люди могли убить мисс Ле Мэй? Около одиннадцати я проводил ее до коттеджа. До половины двенадцатого все они сидели в гостиной за карточной игрой. Начиная с полуночи здесь толпились ваши сотрудники. Остается меньше получаса, чтобы выманить девушку из дома, сделать… то, что было сделано, вернуться сюда за шарфом, повязать ей шарф и улечься в кровать.
– Вашу схему можно сократить на несколько минут, если предположить, что убийца прихватил шарф с собой, выходя из дома, – заметил инспектор.
– Он вышел не из этого дома! – гневно воскликнул Пенрок.
– Тогда откуда он знал, где лежит шарф?
Пенрок замотал головой, словно стараясь отвернуться от страшной правды.
– Бог его знает… Я уж точно не знаю!
– Не знаете? А кому и знать, как не вам? – стремительно отозвался Коки. – Вы сейчас, излагая возможный ход событий, непринужденно обошли одну подробность: вы сами не играли в карты вместе со всеми. У вас, мистер Пенрок, было значительно больше двадцати минут, чтобы «сделать то, что было сделано», – не правда ли?
– Он не нарочно это обошел! – с жаром закричала Фрэн. – Просто он не думал о себе, а только о нас! Конечно, Пен этого не делал!
– Откуда вы знаете? – спросил Коки терпеливо-снисходительным тоном.
– Да из-за телефонного звонка! – с торжеством ответила Фрэн. – Вы о нем забыли, да? А звонили вам как раз в то время, когда Пен разговаривал с нами в гостиной. Кто же все-таки звонил? В доме находился кто-то еще, и это мог быть убийца, но никак не Пен.
Инспектор кивнул и усмехнулся:
– Все верно. Молодец, барышня!
Обведя взглядом лица, он понял, что восстановил всех против себя – а все из-за того, что поддался страху и беспокойству.
– Давайте не будем ссориться, – миролюбиво предложил Коки. – Я здесь, чтобы помочь вам. Если убийца не кто-то из вас, мы его, конечно, поймаем. Если же он – один из вас, мы все равно должны его изловить, согласны? Давайте поговорим спокойно… Мне нужна ваша помощь. – Он придвинул стул к огню, сел и доверительно подался вперед. – Эта Пайпа Ле Мэй… Она была актрисой?
– Да, – ответил Пенрок, немного оттаяв.
– И часто приезжала сюда на лето?
– Да, уже много лет. Сказать по правде, я думаю, она рассматривала эти визиты как дармовой отпуск.
– Не знаете случайно, мисс Морланд не оставила ей никаких ценностей, которые теперь должны перейти к ближайшим родственникам?
– Оставила позолоченный браслет и акварель «Колокольня старой церкви в пору, когда цветут яблони», – скривившись, ответил Джеймс.
– Как вы хорошо осведомлены! – удивился Кокрилл.
– Она сама рассказала об этом нам с Пенроком вчера, на прогулке.
– Понятно. Итак, вы все были хорошо с ней знакомы?
– Мы виделись с ней почти каждое лето, когда гостили у мистера Пенрока, – сказала леди Харт. – Младшие вместе ходили купаться, устраивали пикники и так далее. Но близкой дружбы между ними не было.
– А вы, мистер Голд? Вы в то время еще не были членом семьи.
– Я познакомился с ней прошлым летом, – ответил Генри. – Мы с Венис проводили здесь последнюю неделю медового месяца. Я раз пять-шесть здоровался с Пайпой, не более того. И конечно, я виделся с ней вчера.
– И еще один раз в Лондоне, – напомнила Венис.
– А, да, если это считается. Я однажды случайно встретил ее в метро. Мы прошлись вместе до театра. Она пообещала прислать нам билеты на спектакль со своим участием, но так и не прислала.
Пенрок улыбнулся:
– Мне она лет пятнадцать обещала билеты на свой спектакль, однако я ни разу их не получил. Вероятно, она со всеми так поступала.
– Да, со всеми, – подтвердил Джеймс.
Все оглянулись, удивленные его странным тоном.
Коки прищурился:
– Она и вам обещала билеты?
Джеймс подбросил монетку и ловко ее поймал.
– Обещала, было дело. Мало того, она сдержала слово.
Кокриллу не нравился Джеймс. Его раздражало безразличное выражение лица и ленивая небрежность молодого человека, равно как и ощущение, что Джеймс в любую минуту способен уйти в свой внутренний мир, где никакие представители власти его не достанут.
