Сержант допил виски с содовой и уставился на дно бокала, надо полагать, в поисках свежих мыслей.
– Одного не могу понять, сэр, – заговорил он наконец, – почему вы даже не рассматриваете возможность того, что убил Вимиса кто-то из его соучеников?
– Не волнуйтесь, это я тоже имею в виду. Разумеется, в таком случае это могла быть только слишком далеко зашедшая шутка. Подростки друг друга не убивают, к тому же я кое о чем просто забыл вам сказать. Я немного поболтал с двумя-тремя из старших ребят – в школе их называют старостами. Чтобы выйти из школы, надо обязательно спросить у них разрешения. Так вот, никто за таким разрешением не обращался. Но положим даже, несколько человек выскользнули незаметно. Положим, они насели на бедного Вимиса. Быть может, сделали вид, что душат или даже казнят его при помощи гарроты в виде шнура. Но, по заключению медиков, мальчика сначала задушили руками, а потом, для надежности, накинули на шею шнур. Так не шутят. Это умышленное убийство. К тому же я не верю, что такие глубокие царапины мог оставить мальчишка.
Сержанту показалось, что эти умозаключения, при всей их стройности, все же несколько шиты белыми нитками, так, словно Армстронг пытается опровергнуть определенную возможность, которую не изучал с присущей ему дотошностью. Пирсон добропорядочно подавил соблазн поинтересоваться, уж не подгоняет ли его начальник факты под свою версию, хотя, надо признать, резоны, выдвинутые против миссис Вэйл и Эванса, выглядят убедительнее других. Выдержав довольно продолжительную паузу, он тактично спросил:
– Правильно ли я понимаю, сэр, – главный констебль пока не собирается связываться с Ярдом? После того как вы раскрыли прошлогоднее убийство в Кроли, вряд ли он считает, что мы нуждаемся в сторонней помощи.
– Нет, на настоящий момент он оставляет расследование за мной, – с оттенком признательности ответил суперинтендант. – Иное дело, что к нам едет один малый, некий Стрейнджуэйс; это племянник заместителя комиссара. Сам он себя называет частным детективом, любителем, хотя на его счету несколько удачно проведенных дел. Эванс еще утром телеграфировал ему. Насколько я понимаю, они друзья, так что можно ожидать, что он будет всячески вставлять нам палки в колеса. Тем не менее остановится он в школе и, возможно, сумеет выяснить то, что мне хотелось бы знать больше всего.
– И что же это такое, сэр?
– Как убийце удалось выманить Вимиса туда, где он мог совершить убийство.
Глава 6
Два лопнувших воздушных шара
И снова Суини, дежурный по школе, звонит в колокольчик. Он что-то бормочет себе под нос, но слова его тонут в слитном гуле голосов, свидетельствующем о начале очередного учебного дня. Над школой все еще нависает тень смерти, но здесь его разрезают лучи привычного солнца. В общежитиях, где школьники носятся по коридорам, думая о неприготовленном уроке, матче по крикету, приближающихся каникулах, тень наиболее прозрачна. Подвижный и легкий ум молодости избавляется от тяжести, какой могла сковать его трагедия, и устремляется в вольный полет, хотя два-три пятна, не стертых еще солнечными лучами, угадываются и здесь. Учителя одеваются в своих крохотных монашеских кельях. Хотя за окнами уже радостно улыбается утро, ночь еще цепляется за свои права. Не отсюда ли, из какой-нибудь комнаты, исходит тьма, чтобы поразить все вокруг? Не здесь ли таится корень и центр зла, укрытый от света, как некий первобытный монстр? И, довольный содеянным, не погрузился ли этот монстр опять в дрему? Или выжидает – враг, скрывающийся за добродушной улыбкой, обыкновенным лицом, знакомым обликом?
Так или примерно так размышлял Майкл, нарочно стараясь максимально усилить свои дурные предчувствия, выписывая затейливые фигуры на тонком льду, который, как можно было услышать, уже начинал потрескивать под ногами. Карандаш. Много ли на самом деле известно суперинтенданту? Возможно ли, что совсем никто не видел их с Геро в стогу сена? В тот день им казалось, что все спокойно, все невинно. Тогда их было лишь двое в мире, а теперь этот мир нависает над ними, как над взрослеющими детьми, и уж виден конец невинности. «Плата за грех – смерть», – мелькнула у него в уме безжалостная, фатальная строка. Майкл нетерпеливо потряс головой. Конечно, надо избавляться от этих старомодных предрассудков. Так нет, они словно берут и берут жизнь взаймы. Он вспомнил полушутливые слова Найджела: «Мы не рождены быть счастливыми. В какой-то момент начинает казаться, что избавился от всех бед, но тут они снова на тебя наваливаются». Ладно, хоть Геро он должен уберечь от всего этого. Любовь у них никто отнять не может, и если для ублажения ревнивых богов нужна взамен жертва, то пусть этой жертвой станет он. Пусть возьмут его и накинут ему петлю на шею. О господи, подумал Майкл, можно подумать, что это моих рук дело; что, право, за мелодрама в стиле какого-нибудь мерзкого убийцы, который, дабы успокоить свою совесть, пишет предсмертные признания. Я невиновен. А невиновных не казнят. Или по-всякому бывает? Ладно, Найджел докопается до правды…
Мистер и миссис Вэйл завтракали. Ну что ж, я сама на это напросилась, думала Геро, сама накликала большую беду, чтобы разрубить узел, и вот тебе пожалуйста. Что ж, беда пришла, да только узел, кажется, затянулся еще туже. Не могу я бросить Перси сейчас, когда он чувствует, что земля у него из-под ног уходит. Дело не в чести и не в долге. С напыщенными абстракциями бороться можно, а вот с этой женщиной, что властно управляет тобою изнутри, – нет. Интересно, что Майкл сказал этому полицейскому?
– Да, Перси, так что там мистер Стрейнджуэйс? – Геро обладала счастливой способностью жены слушать мужа, а разговаривать с собой.
– Насколько я понимаю, этот мистер Стрейнджуэйс – человек способный и со связями. Как ты знаешь, пригласить его предложил Эванс, чтобы был кто-то, могущий… э-э… проследить за ходом разбирательства в интересах школы. Мне только что сообщили, что поезд, которым он едет, прибывает в Стевертон в двенадцать сорок. У Эванса в это время нет занятий, и он собирается встретить своего товарища на вокзале. Может, поедешь вместе с ним и привезешь мистера Стрейнджуэйса сюда?
– Хорошая мысль. Мы могли бы вместе пообедать. Только мне надо по магазинам пройтись. – В другое время даже Персиваль Вэйл мог бы уловить в голосе жены слишком уж подчеркнутую небрежность. Но сейчас его мысли были заняты другим.
– Я вовсе не сожалею о его приезде, дорогая, – озабоченно сказал он, – тем более что мне совершенно не нравится направление, в котором пока ведется расследование.
– Но почему? Суперинтендант, он что, донимает тебя расспросами о завещании?
– Нет. По правде говоря, он этого вопроса вообще не касался. Не понимаю, кстати, почему. Но я решительно против того, чтобы подозревали кого-то из моих работников.
Геро вдруг крепко стиснула под столом ладони и резко бросила:
– Как тебя следует понимать?
– Это совершенно смехотворно со стороны суперинтенданта. В стогу сена, где задушили беднягу Элджернона, я нашел карандаш мистера Эванса. Конечно, он обронил его во время соревнований по борьбе. Но Тивертон по секрету сказал мне, что полиция взяла этот факт на заметку и придает ему серьезное значение. Совершенно напрасно, разумеется. Чтобы мой учитель был связан с таким происшествием! Дикость.
