– И что самое интересное, я собираюсь предоставить вам такую возможность.
– О господи, что еще такого я сделала? – У Розы забегали глаза. – Неужели в воскресный день нельзя найти ничего лучшего, чем пугать беззащитную девушку?
– Что? Да ничего особенного, просто ложные показания полиции дала.
– Право, не понимаю, о чем вы.
Суперинтендант нагнулся, будто носорог, готовящийся броситься на противника, и спокойно сказал:
– Стало быть, вы никого не вводили в заблуждение, утверждая, будто в день убийства между двумя и половиной третьего были у себя в комнате одна? – На слове «одна» Армстронг сделал едва заметное ударение.
Роза стиснула мясистыми пальцами носовой платок.
– Ну да, мистер Армстронг, не понимаю… ну да, так оно и было.
Суперинтендант приподнялся на стуле и рявкнул:
– Ах, вот как! Выходит, мистера Рэнча все же с вами не было?
– Да. Нет. Да оставьте же вы меня в покое! – Роза потеряла самообладание. Губы ее дрожали. Румянец, выступивший на бледных щеках, делал ее похожей на куклу. Суперинтендант усилил нажим.
– Так все же да или нет? Должны же вы знать, были вы одна или кто-то там еще с вами был? Говорите, барышня.
– Вы меня совсем запутали. Повторяю, я была одна.
Армстронг откинулся на спинку стула, бросил на Найджела многозначительный взгляд и сказал:
– Мне кажется, дела мистера Рэнча неважны, а как, по-вашему, сэр?
– Неважны? Господи, да что вы такое говорите, сэр? Вы ведь не…
– Я говорю, что если его не было у вас, то у нас возникают кое-какие догадки относительно того, где он был. Вот и все.
Роза подавила рыдание; тесно сплела пальцы; робко выговорила: «Был он у меня, был» – и зашлась слезами. Найджелу стало не по себе. Он и вообще-то не любил, когда людям ставят ловушки, даже в интересах следствия, а тут он еще и уловил в выражении лица Армстронга некое садистское удовлетворение. Тот подождал, пока девушка успокоится.
– Итак, – заключил он, – вы подтверждаете, что Рэнч был у вас в комнате, верно? Что вас заставило столь резко изменить показания?
– Прошу вас, сэр, не надо так говорить со мной! Сирил… мистер Рэнч велел мне ничего не говорить вам, если…
– Если что?
Девушка зарылась лицом в ладони. Следующие ее слова были едва слышны:
– Если он… если вы не заподозрите, что он имеет какое-то отношение к убийству.
– А почему я должен верить, что на этот раз вы говорите мне правду? – резко бросил Армстронг. – Кто мешает мне думать, что вы двое просто придумали эту историю, чтобы скрыть тот факт, что Рэнч действительно…
– Вы должны верить мне, сэр! Должны! Клянусь, я говорю правду! – Роза порывисто вскочила со стула. Лицо ее пылало. Она дрожала всем телом, так, словно через нее пропустили электрический ток. Сейчас, импульсивно, очень естественным движением протягивая руки к Найджелу, она выглядела очень привлекательной. – Прошу вас, сэр, – прорыдала Роза, – пожалуйста, пожалуйста, скажите ему, чтобы он мне поверил!
– Ладно, ладно, – вмешался суперинтендант, – если вы хотите, чтобы мы вам поверили, рассказывайте все, как было. Когда он к вам пришел?
– Сразу, как я поднялась к себе. Мы заранее договорились. Я сказала всем, что неважно себя чувствую.
– А ушел когда – в два тридцать?
– Точного времени я не заметила. С улицы прозвучал выстрел, и Сирил спохватился: «О господи, – говорит, – это же начало первого забега». И бросился вниз по лестнице.
– Все это время он оставался у вас?
– Да, я уже сказала.
– Вспомните, что на нем было надето.
– Так сразу и не скажешь, сэр. Голубой костюм, что еще? Ах да, вспомнила, этот его розовый галстук…
– А теперь подумайте хорошенько. Чем вы занимались, когда он к вам поднялся?
– Об этом, сэр, мне не хотелось бы говорить, – с оттенком былого кокетства промолвила Роза.
– Да я не о том. С вашими амурами все ясно, а мне хотелось бы знать, не делал ли Рэнч чего-то или, возможно, сказал что-то такое, что он мог бы вспомнить и что доказывало бы, что он был у вас?
– Он подошел к каминной доске, взял фотографию моего брата и спросил, кто это. И все повторял, как это для него опасно – приходить ко мне; очень нервничал.
– Прекрасно. Пока это все, что я хотел услышать.
Девушка поднялась и поспешно направилась к двери.
– Не быстро, не так быстро, – одернул ее Армстронг. Он позвонил в колокольчик и послал за констеблем, которому велел в ближайшие пять минут не спускать с Розы глаз.
– А мы пока пойдем к мистеру Рэнчу и послушаем, что он нам скажет. У них довольно складно все получается, – добавил он, когда они с Найджелом поднимались по лестнице.
– То есть вы ей верите?
– Либо эта девица говорит правду, сэр, либо она чертовски талантливая актриса.
– А если миссис Вэйл говорит правду, то, выходит, и она чертовски талантливая актриса?
Суперинтендант молча пожал плечами.
Рэнч принял их, заняв свою обычную полуоправдательную, полуагрессивную позицию. Пока Армстронг вел пристрелку, непринужденно разговаривая с ним о том о сем, Найджел незаметно осматривал комнату. Это было типичное жилище школьного учителя, разве что слегка окутанное эстетическим флером. Он лениво пробежал глазами по книжным полкам: французские романы; модные современные поэты; политические публицисты левого, но не крайне левого толка; несколько книг по педагогике, которые – это было видно – открывали чаще, чем все остальное. Найджел подумал, что художественные и политические увлечения Рэнча – это, в общем, просто попытка утвердить свое «я» в кругу коллег – довольно распространенное проявление комплекса неполноценности, – а по сути, его интересы сосредоточены в сфере преподавания, на карьере учителя. Найджел вернулся на место и рассеянно скосил глаза на кончик носа.
– Полагаю, однако, вы не просто поболтать зашли, – поймал он конец фразы Рэнча.
Суперинтендант намек понял и начал расспрашивать его о послании «Черного Пятна», перехваченном Симсом. Да, да, он припоминает, о чем идет речь, как помнит и содержание записки. Да, Эванс тоже там был, и это он предложил не предавать эту историю огласке. Но какая связь между нею и делом об убийстве мальчика? Армстронг изложил Рэнчу версию Найджела; глаза учителя расширились, и он присвистнул сквозь зубы. Тут-то суперинтендант и пустил в ход тяжелую артиллерию.
– А теперь, сэр, – сказал он голосом, вдруг сделавшимся резким и неприветливым, – не соизволите ли объяснить, зачем вы ввели меня в заблуждение, рассказывая, где были во время совершения убийства?
Лицо Рэнча исказилось, но ответил он довольно спокойно:
