Джейн не стала читать эту книгу. И она давно перестала искать имя Джеффри Хэйден в Интернете.
Но в июле, когда стояла такая жара, что Джейн приходилось прикладывать к лицу кубики льда, она внезапно решила зайти в Интернет и посмотреть информацию о том, что делает Джеффри сейчас.
Судя по всему, он жил в Белмонте, а его офис находился в Гарварде. Джейн позвонила Джеффри в офис, хотя был уже вечер. Она слушала его голос, записанный на автоответчике — те же интонации, тот же юмор. Ладно, она готова.
И Джейн набрала домашний номер Джеффри Хэйдена.
Трубку взял ребенок.
— Твой папочка дома? — спросила Джейн.
— Папочка! — закричал мальчик.
Подошел Джеффри:
— Алло?
Джейн закусила губу, лед выскользнул из ее пальцев.
— Привет, Джеффри. Это Джейн. — Она не назвала фамилию.
Не важно. Он и так знает.
— Джейн, — повторил он. Он вздохнул? Последовала тишина. Затем: — Как ты?
— Я видела ее, — сказала Джейн. — Я встретилась с ней прошлой весной.
Тишина. Долгая тишина.
— Где? — поинтересовался он наконец.
— В Род-Айленде, она там сейчас живет. В Крофтоне, на краю яблоневого сада. Она красивая, Джеффри. Умная и забавная… такая необычная, эксцентричная… увлекающаяся….
— Джейн, — прервал ее мужчина.
— Я… — начала Джейн. Зачем она звонила? Ее сердце раскололось, как скорлупа ореха, по щекам потекли слезы. Она сумасшедшая, она всегда это знала. Молодая женщина вытерла слезы с губ. Отец Хлоэ оставался на другом конце провода.
— Я женат, — предупредил он, — у меня трое детей.
— Знаю, — ответила Джейн, — я читала в журнале.
— Некоторым вещам следует оставаться в прошлом, — заметил Джеффри Хэйден.
Ей казалось, что она в могиле — с очень высокими стенами. Туда можно попасть, но нельзя выбраться. Джейн дрожала, держа в руках трубку. Так жарко, она вся вспотела, и на ней не было ничего, кроме нижнего белья. Как будто она могла говорить с ним только без одежды. Обнаженной и сумасшедшей от любви — не к нему, но к их дочери.
— Ты о ней не думаешь? — прошептала Джейн.
— Стараюсь не думать.
— А она тебе снится?
После долгой паузы он ответил:
— Да. — И прошептал: — И ты тоже. Вот почему я написал книгу.
Джеффри остановился, она услышала детский голос, что-то спрашивающий у него. Джейн ждала, что он скажет ей еще что-нибудь, но он этого не сделал. Он просто повесил трубку.
В ту же ночь Джейн пошла и купила его книгу. Она попыталась прочесть ее, ища какие-то знаки того, что Хлоэ стала причиной написания столь большой и тяжелой книги. Она посмотрела на фотографию Джеффри на задней стороне обложки. Хотя на самом деле Джейн смотрела не на него, она искала в нем черты Хлоэ — форма бровей, уголки губ приподняты с левой стороны, когда он улыбается…
И она видела Хлоэ.
Она всегда была его дочерью, частью его. С той минуты, когда Джейн поняла, что беременна, она думала о них как о семье. Они крепко связаны, как они могут теперь расстаться?
Она вспомнила тот день, когда рассказала ему о беременности. Она поехала в Нью-Йорк на поезде и встретилась с ним на станции. Он ждал ее под табло с расписанием. Увидев любимого, она побежала к нему, уронила сумку и обняла его, он чувствовал, что она дрожала.
— Ты приехала, это так здорово, — улыбнулся Джеффри. — Нам надо спуститься вниз, до нашего поезда еще сорок минут, мои родители так рады, что ты приезжаешь, они хотят, чтобы мы поужинали с ними, а завтра будет концерт в «Джонс-Бич» и…
— О, Джеффри…
Она спрятала лицо у него на груди, пытаясь сформулировать фразу, прежде чем произнести ее вслух. Это так странно звучало: «Я беременна».
Приличные ученицы университета не должны произносить подобных слов. Девушки из католических семей такого не говорят. Девушки, приехавшие в Нью-Йорк из Род-Айленда, чтобы встретиться со своим парнем, сначала…
Она покраснела. Ее сердце билось все быстрее и быстрее, колени слабели. Она думала о том, что, конечно, Джеффри будет в шоке, но его любовь и доброта помогут ему, что бы ни случилось.
— Что-то не так? — спросил он… а она не могла вымолвить ни слова. Они оба изучали английский, любили язык и литературу, они любили разговаривать, спорить, обсуждать, и они не виделись три недели. Но сейчас она превратилась в застенчивую девочку, прячущую лицо и не способную говорить.
— Я… — начала она, но потом передумала и продолжила: — Мы…
— Мы?
— У нас будет ребенок.
Она ожидала многого. Шока, молчания, но только не того, что последовало. Он засмеялся:
— Удачная шутка, Джейн.
— Правда. — Джейн отодвинулась, чтобы он мог видеть, как она серьезна.
Джеффри посмотрел в глаза возлюбленной, удивленно улыбаясь, потому что они редко шутили друг с другом. Но потом, глядя на ее напряженное лицо, понял, что она не шутит.
— Джейн, — сказал он, как будто ее имя в чем-то его убеждало, — ты уверена?
— Да. Я ходила в больницу…
Он обнимал ее, покачивая. Его губы коснулись ее губ. Облегчение от того, что она все ему рассказала, казалось просто огромным, она внезапно почувствовала, что все будет хорошо. Она справится с этим, они справятся. Они все…
— Мне кажется, что это… она… девочка, — робко прошептала Джейн. — Знаю, это безумие, я не могу знать, но я чувствую…
— Не делай этого, — произнес Джеффри, все еще обнимая ее.
— Чего?
— Мальчик, девочка… Не думай об этом, Джейн. Не привыкай.
Джейн засмеялась, глядя ему в глаза:
— Как я могу? Я — ее дом! Она или он — прямо в моем теле!
— Стоп, — сказал он. Его глаза были жестче его голоса.
— Стоп…
— Нам надо решить, что мы будем делать.
— Делать?
— Джейн! Ты знаешь, о чем я. Так. Я позвоню родителям, скажу, что мы задерживаемся. Скажу… не знаю, скажу, что твой поезд опоздал и мы не встретились. Я не хочу сидеть за столом и болтать, пока мы с тобой…
Она старалась дышать: «Пока мы с тобой планируем наше будущее. Пока мы обнимаемся. Пока…»
— Пока мы с тобой пытаемся решить, какого черта нам теперь делать. На моем этаже в общежитии живет парень, его девушка забеременела…
Джейн широко открыла глаза.
— Надо вспомнить, куда они ходили. Точнее она. Он с ней пошел. Я, конечно, не пущу тебя одну.
— Куда не пустишь одну?
