— Делать аборт.
Джейн удивленно моргнула. Она верила, что у каждой женщины есть такое право. Но она дотронулась до своего живота. Она сказала: «Привет». Ребенок ей ответил, прямо сейчас, на станции. Она покачала головой.
— Никакого аборта, — возразила девушка.
— Джейн…
— Джеффри.
— Нам еще два года учиться в университете. Нам надо закончить Браун, написать диссертации…
— Знаю.
— Скажи мне, что ты не собираешься оставлять ребенка!
— Я именно это и собираюсь сделать.
— Я люблю тебя, Джейн. Я знаю, что когда-нибудь мы поженимся. Но мы не можем этого сделать.
— Мы не можем? Или ты?
— Шшшш. Джейн.
— Я не буду делать аборт. Я думаю, я хочу, хочу оставить ребенка. Или я отдам ее, или его, на усыновление. Если мы найдем подходящую семью. Я реалист! Я знаю, что мы молоды. Я понимаю, Джеффри. — Ее голос становился громче, на них начали оглядываться. — Я понимаю! Я эмоциональна! Мы любим друг друга, она наша…
— Тихо, Джейн…
— Знаю, извини. Я пропущу следующий семестр, поживу дома. Я буду учиться дома! Мы можем купить квартиру, рядом с университетским городком.
Он покачал головой и сжал губы, и Джейн поняла — все кончено. Джеффри Хэйден не собирается это обсуждать. Он будет слушать и говорить, но не хочет того же, что и она. Джейн знала, и какая-то часть ее сердца умерла в этот момент.
— Я не могу отвлекаться, — сказал он. — Мы не сможем учиться, если у нас будет ребенок…
— Я смогу! — воскликнула Джейн.
— Нет, — возразил он, — не думаю. Если ты оставишь ребенка, можешь попрощаться с Брауном. Тебе придется пропускать минимум год.
— Ну и что?
— Это наше образование.
— Но это наша жизнь.
Эти слова «наша жизнь» звенели в воздухе между ними. Все пассажиры и путешественники, встречающие, работники станции, продавцы билетов, дети, родители, подростки… все они жили своей личной жизнью. Разной, особенной — только их.
Джеффри хмурился и казался сердитым. В его глазах стояли злые слезы, и Джейн видела его, молодого парня, чем-то сильно расстроенного.
Джейн поняла в этот самый момент, что слова «наша жизнь» означают для Джеффри совсем не то же самое, что для нее.
— Ох. — Все, что она могла сказать.
— Ты для этого слишком умна. — Джеффри пытался найти аргументы.
— Видимо, нет. — Она попробовала улыбнуться. — Это же случилось.
— Нет. Я не об этом. Я о том, что будет дальше. Что ты решишь.
«Ты», — услышала она. Не «мы»…
— Что ты имеешь в виду?
— Ты же не…
Джейн закрыла глаза. Она знала, что он из хорошей семьи. Они жили в пригороде. Его отец был радиологом. Мать работала волонтером в госпитале. Джейн хотела их увидеть, но немного побаивалась. Ее семья происходила из других социальных кругов.
— Это не кино, — сообщил Джеффри.
— Я не шучу.
— Ты делаешь вид, что это очень романтично, — сказал он, — но подумай здраво, Джейн.
Джейн вскрикнула. Ее голова кружилась. Это их история — не фильм, не Теккерей или Филдинг, не другой писатель. Она вдруг вспомнила уроки литературы, она подумала о начале-середине-конце и поняла, что для Джеффри это конец.
— Этого не может с нами произойти, это сломает наши жизни, — просто заметил он.
— Ты не тот человек, — медленно сказала она, — кем я тебя считала.
— Джейн… — Он сделал шаг к ней, но не дотронулся.
Ее глаза наполнились слезами.
— Мне жаль тебя, Джеффри. Я бы хотела, чтобы ты мог почувствовать то же, что и я — ее или его — внутри меня. Зная, что она — плод любви… Ты бы никогда так не сказал.
— Я не могу хотеть нормального будущего? — возмутился ее друг. — Не только для себя, Джейн, для тебя тоже!
— Наше будущее — это навсегда, — сказала она со слезами. — И в нем есть ребенок. Живет она с нами или нет, она будет здесь. Мы ее сделали.
— Я в этом не участвую. — Он поднял руки вверх. — Поверить не могу, что ты это говоришь. Я тебе повторяю, Джейн: я не участвую. Я не хочу этого.
— Тогда я не хочу тебя, — ответила девушка.
Их глаза встретились. Ее тело было переполнено эмоциями, любовью. Но внезапно все замерзло, как река зимой, как вершины северных гор. Она сама была как лед, и она ненавидела Джеффри за то, что он бросает ребенка, созданного их любовью.
Джейн сделала шаг назад и посмотрела на него. Его глаза были сухими и ясными. Она отступила еще. И еще. Он уменьшался. Она не стала целовать его и не попрощалась.
Он сделал свой выбор, она сделала свой. Джейн вернулась в Род-Айленд той же ночью. Всю дорогу в поезде она спала. В ее положении девушка быстро уставала.
Ей хотелось плакать. Джеффри был таким же, как ее отец. Она любила его, а он бросил ее. Она знала, что он может изменить свое мнение, но это маловероятно. В той поездке на поезде это перестало иметь для нее значение. У нее есть ребенок. С самого начала она думала, что это девочка.
Той ночью она убедилась в этом. Поезд мягко покачивал ее. Во сне Хлоэ говорила с ней о таких вещах, которые могут понять только мать и дочь… Джейн ехала всю дорогу вместе со своим ребенком.
Она подумала о том, как Джеффри произносил слово «образование». Ей стало жаль его, но она старалась ненавидеть. Она думала и о своей матери тоже. О женщине, которая ставила образование превыше всего. Ведь оно дает знания.
О мире, о самом человеке. О любви.
Джеффри надо еще многое узнать о любви, и никакой университет в мире, даже Браун, не сможет ему этого дать.
Джейн убрала книгу на полку и оставила ее там.
Дни в августе становились то жарче, то холоднее. Джейн искала разные имена в Интернете, например, отца. Томас Дж. Портер.
Она провела целую ночь, заходя на разные сайты. Последний раз он был замечен в Коннектикуте, но это было давно. Сейчас он мог быть где угодно.
Готовя свадебный пирог, Джейн думала о том, что самым печальным итогом этого лета стало то, что, возможно, Хлоэ думает о ней так же, как она о своем отце — как о человеке, бросившем семью. Когда Джейн увидела шок и ужас в глазах девочки, она снова получила сообщение: «Вот какая ты, вот, что она о тебе думает».
Это было слишком тяжело переносить. Поэтому Джейн пекла свадебные торты для других людей. Она несла праздник в другие семьи. Пару раз она сама отвозила заказы вместо своей помощницы и могла видеть приготовление к вечеринкам.
Она всегда плакала на свадьбах. На днях рождениях, впрочем, тоже. На любых праздниках. Они всегда были наполнены надеждой и добрыми пожеланиями, на них люди собирались все вместе. Иногда родственники приезжали из Азии, Европы, из других штатов, лишь бы присутствовать на торжестве. Дяди и тети, мужья и жены, бабушки и дедушки, племянницы, племянники, братья, сестры, кузены и кузины, матери — все вместе позировали для фотографий, рассказывали разные истории, создавали новые воспоминания, ели торты, испеченные Джейн…
