Дилан глубоко вдохнул. Знает ли он об этом? Джейн не была уверена, но в любом случае сказать это было смелым поступком со стороны Хлоэ.
— Я думала, что беременна, — произнесла Хлоэ.
— Но это оказалось неправдой, — напомнила Джейн.
Хлоэ кивнула:
— Но тогда я боялась… чувствовала себя так же, как и ты когда-то. Я просто это не сразу поняла. Я знала только, что мне страшно, так волновалась. Я представляла себе, что об этом узнают родители, как изменится моя жизнь, навсегда. Мне придется бросить школу, все будут видеть, как я толстею… все поймут.
— О, Хлоэ. — Джейн закрыла глаза, невольно дотрагиваясь до своего живота, вспоминая каково это — быть такой молодой и беременной, когда тебя отправляют прочь из дома.
— И все, о чем я тогда думала, это то, что моя жизнь разрушена, как и твоя.
Глаза Джейн распахнулись.
— Но это вовсе не так! Моя жизнь не была разрушена, у меня была ты…
— И ты была вынуждена меня отдать, — сказала Хлоэ. — Когда я считала, что беременна, я все время думала, как мне поступить. Самое тяжелое — это представлять, что пришлось бы отдать своего ребенка… Это все равно что разрушить свою жизнь, оставить себе только плохое и отдать самое лучшее — ребенка.
— Ты и была самым лучшим. — Глаза Джейн сияли, восхищаясь умением дочери ставить себя на место других.
— Но тебе пришлось отпустить меня.
Джейн кивнула:
— Но я держала тебя на руках. Я так недолго держала тебя, но… — Она остановилась и сглотнула. — Этого было достаточно. В какой-то степени, этого хватило.
— Как? — спросила Хлоэ. — Как это возможно? Для меня этого не было достаточно…
Она схватила Джейн за руку.
— Эй! Она здесь, — сказал Дилан, делая шаг вперед, он понял, что сейчас они обе начнут так горько плакать, что не смогут остановиться.
— Вы снова нашли друг друга, — важно заявила Мона.
— Мы как радары друг для друга, — улыбнулась Хлоэ. — Да, вот как получилось.
— Радары, — повторила Джейн. — Да, я могу себе это представить.
— Можно я у тебя кое о чем спрошу? — попросила Хлоэ. — Прежде, чем мы все пойдем вниз, на вечеринку?
— На фестиваль народной музыки, — исправила Мона.
Хлоэ кивнула:
— Правильно.
— Конечно, — сказала Джейн. — Все что угодно.
— Почему ты назвала меня Хлоэ? — Девочка побледнела. Даже ее губы побелели, как будто она думала, что секрет ее существования зависит от ответа Джейн. Джейн обратила внимание, что она даже взяла Мону за руку, будто нуждаясь в физической поддержке.
— Нужен барабанный бой? — поинтересовалась Мона.
Дилан засмеялся, хотя его глаза оставались серьезными.
Джейн улыбнулась и слегка покраснела. Она задумалась. Она никогда никому не рассказывала об этом. История имени Хлоэ была такой личной, только для нее и… Хлоэ…
То, что она стоит перед своей дочерью-подростком, заставило ее рассмеяться.
— Что смешного? — спросила Хлоэ.
— Это смешно, — объяснила Джейн, — потому что ты мне сказала.
— Сказала тебе свое имя?
Джейн кивнула. Время поворачивалось вспять, она вновь вернулась в тот день, когда ехала на поезде, после встречи с Джеффри на станции. Она так устала и уснула. И ей снились сны… ей снилась Хлоэ.
— Я ехала на поезде, — начала свой рассказ женщина, — и очень устала, я спала всю дорогу.
Она решила не говорить ничего о своих чувствах к Джеффри. Тогда надо было бы выбирать, что она могла рассказать им о нем, а что нет. — И поезд ехал вдоль побережья, оттуда было видно так много воды. Пляжи и пристани…
— Ладно, — Хлоэ скептически приподняла бровь, — а кто был с тобой?
— Я была одна, но со мной была ты, — ответила Джейн.
Хлоэ внимательно слушала.
— Мы были вместе, — сказала Джейн. — Это сложно теперь объяснить, но так я чувствовала тогда. Я только узнала о тебе. И я понятия не имела, мальчик ты или девочка. Но с другой стороны, я точно знала.
— Что я — девочка?
Джейн кивнула.
— И мне приснился такой сон. — Она закрыла глаза на пару секунд, и сон вернулся к ней снова, как будто он снился ей в этот самый момент. Впрочем, можно и так сказать, поняла она, глядя в глаза дочери. — Этот сон был о тебе. Ты была красивая. Маленькая, но не совсем младенец. Может, года четыре или три. У тебя были темные-темные волосы и ярко-голубые глаза. И ты говорила сложными предложениями, совсем как взрослая.
— Так и было, — вклинился Дилан, — на самом деле.
Джейн кивнула, ее это не удивило.
— Я спросила у тебя: «Что нам делать?», и ты ответила: «Я хочу пойти на пляж». И я забеспокоилась: «Но что, если я отвернусь, а потом не увижу тебя?» И ты сказала: «А ты меня позови». И поскольку я не знала, мне пришлось спросить: «Как мне позвать? Как тебя зовут?»
— И я сказала: «Хлоэ», — тихо прошептала Хлоэ.
Джейн кивнула.
Они долго смотрели друг на друга. Джейн не осмеливалась заговорить. Потому что ребенок из ее сна превратился в настоящую девочку, и потрясенная женщина вдруг осознала, что ее сон стал реальностью.
Внизу играла прекрасная музыка. Сначала вступала гитара, мелодию подхватывала скрипка, и песня поднималась прямо к звездам. Джейн подумала о них обо всех, стоящих на башенке. Она не могла отвести свои глаза от Хлоэ.
— История твоего имени. — Мона вздохнула.
— Она даже лучше, чем я представляла, — улыбнулась Хлоэ.
Джейн кивнула. Сейчас и ей она казалась лучше, потому что была рассказана вслух. Музыка изменилась, и Джейн услышала аплодисменты.
— Это для стариков, — пояснила Хлоэ.
— Правда? — спросила Джейн.
— Это традиция танцев, — объяснил Дилан. — Мы хлопаем старшим.
— Потому что они такие умные, — добавила Хлоэ.
Дилан и Джейн обменялись скептическими взглядами. Девочки собрали оставшиеся яблоки и стали спускаться по лестнице. Джейн стояла в башенке, глядя на темную макушку своей дочери. Ей казалось, что она тает, как кусочек льда.
Дилан дотронулся до ее руки.
— Смотри. — Он кивнул в сторону окна.
В ярком серебристом лунном свете стояла семья оленей. Темная шерсть животных переливалась и блестела. Оленят почти полностью скрывала высокая трава. Над деревьями кружила одинокая сова. На ветках красовались красные яблоки.
— Это самый красивый сад, который я когда-либо видела, — залюбовалась Джейн.
— Точно, — согласился Дилан.
