– Продырявишь меня так, – пошутил Аркан, не открывая глаз. – Просто рентген какой-то.
– Мне просто приятно смотреть, как ты ешь, – спокойно ответила девушка. – Когда-то в детстве мама сказала – будешь выбирать мужчину, посмотри, как он ест. Если не понравится, не связывайся, все равно бросишь.
– Мудрая женщина.
Лиза не ответила. Налив и себе немного чая, начала неторопливо прикладываться к самому краю изящной пиалы, продолжая рассматривать гостя. Аркан открыл глаза и встретился с ней взглядом. Ему было приятно ощущать себя вместе с этой, на первый взгляд, хрупкой девушкой. Она не тарахтела без умолку и не заламывала театрально руки, не пыталась понравиться. Наоборот, вела себя так естественно, будто они давно и хорошо знали друг друга.
– Мы не торопимся? – осторожно спросил гость. – На работу или по делам…
– Нет, я во вторую сегодня, – она хотела что-то добавить, но сдержалась, поколебавшись, все же произнесла. – Ты ничем не связан и можешь уйти прямо сейчас.
Глаза ее заблестели от накатившихся слез, а пальцы, стиснувшие пиалу, побелели. Она еще не умела полностью владеть собой, чтобы скрывать бушевавшие эмоции, но характер был железный.
– Можешь забыть все, что я говорила ночью… Считай это женским бредом.
– Я не хотел бы это забывать, – голос Аркана дрогнул. – И не хотел бы рассказывать тебе о бандитах. Просто вокруг меня последнее время столько смертей…
– Я не буду всю жизнь официанткой, – оборвала его Лиза. – И я не буду сидеть на шее у родителей. И не пугай меня бандитскими разборками или отсутствием квартиры. Я знаю, что могу многое, а с тобой… вместе мы сможем еще больше.
Неожиданно девушка схватила кухонный нож и коротким движением кисти метнула его. Рядом с ухом Аркана что-то прошелестело, и за спиной раздался короткий сухой звук. Он медленно обернулся. В разделочной доске, висевшей у шкафа на стене, торчал тот самый кухонный нож. Судя по выщербленной поверхности толстой доски, с ней частенько проделывали подобные упражнения.
– О, как! – гость с усилием вытащил лезвие, глубоко вошедшее в дерево. – Просто ниндзя какой-то! Предупреждать надо.
– Не бойтесь, дяденька, – хихикнула девушка, – это игрушечный ножичик.
– Я так и подумал.
Аркан допил чай и аккуратно поставил пиалу рядом с собой на стол. Он демонстративно отодвигал ее от девушки, намекая на то, что она может и фарфор обратить в своих руках в метательный предмет. Лиза быстро поняла это и рассмеялась. Между ними действительно существовало то редкое душевное единство, что возникает между незнакомыми людьми независимо от них. Оно просто есть, как солнце или воздух. Женская интуиция подсказала ей это сразу, мужчине потребовалось гораздо больше времени.
– Мне нужно перевести несколько фраз с китайского, – сразу перешел он к делу. – Можно найти кого-нибудь?
– Степан Степаныч! – не колеблясь, выпалила девушка в ответ. – Наш историк в школе классно говорил по-китайски.
– И чего мы тогда сидим? – в шутку тут же вскочил Аркан с места, но Лиза отнеслась к этому серьезно.
– Уже звоню.
Скромная квартира бывшего учителя была похожа на маленький музей. Картины, гравюры, эстампы, шелковые вымпелы с иероглифами и рисунками, витиеватые корни на подставочках и еще что-то пестрое покрывало все стены плотными рядами. На столе, стульях, подоконнике, а то и просто на полу высились стопки книг и журналов. Гости боязливо протиснулись среди этих пирамид на кухню, где по русскому обычаю встречали друзей и вели беседы.
– Лизанька была в школе просто сорвиголовой, – ласково взглянул на девушку бывший преподаватель истории, – но умница, доложу я вам, сударь…
Он перевел взгляд на гостя и придирчиво осмотрел.
– Издалека, значит, к нам, – историк предложил жестом садиться за стол и расставил чашки. – По делам, стало быть. Нынче коммерсантов в наших краях не счесть. Китай многих привлекает. Ресурс немеряный. Только с умом нужно с ним обращаться. Там за века столь намешано, что проглотят и не заметят. Одну силу и уважают.
– Спасибо, Степан Степаныч, что помните, – с любовью посмотрела на хозяина девушка. – У Сережи один вопрос как раз по этой части.
– Вот молодежь, – покачал головой бывший учитель, – нет, чтобы о здоровье спросить или рассказать что о родителях, тут же в дамки… Узнаю Дроздову. Всегда торопыгой была.
Пока хозяин отвернулся к плите, Лиза объяснила гостю жестом, что Дроздова, это она. Они оба почувствовали себя учениками и прыснули от едва сдерживаемого смеха.
– Я, между прочим, еще все замечаю, – проскрипел старческим голосом историк. – Школьные навыки поглядывать в отражение окон и глазки своих учеников остаются на всю жизнь.
Пока гости молча пили чай с какими-то листочками, хозяин внимательно рассматривал фразы на экране ноутбука, скопированные туда с телефона китайца с косичкой. Аркан быстро освоился с новой техникой и, помня советы Вадика, еще в Лизиной квартире самостоятельно собрал необходимые данные.
– Я так понимаю, это сообщения с телефона, – начал делиться впечатлением бывший учитель. – Явно набраны с маленькой клавиатуры и с ошибками. Молодежь сейчас за орфографией не следит, да и словечек американских нахватались.
– Верно, – согласился Аркан.
– В этом файле писать можно? – спросил историк, кивнув на монитор. – Я под каждой строчкой перевод напишу, а вы уж сами решайте, что к чему… Только сразу предупреждаю, что к торговле это отношения не имеет.
Степан Степаныч начал осторожно нажимать клавиши, относясь к компьютеру с опаской. Лиза собралась было помочь старому учителю, но Аркан одернул ее, строгим взглядом. Она демонстративно сложила ладони на столе, застыв в смиренной позе.
– Вот это правильно, – очень по-доброму улыбнулся историк, – старших нужно слушаться. Вы с ней построже, – обратился он к гостю, – а то ведь и родители не могли справиться. Огонь!
– Я из общества юных пожарных, – пошутил Аркан.
– Ну-ну, – историк снял старенькие очки и аккуратно положил на стол. – А почерк-то в сообщениях этих недетский. Язык людей из «триады». Он не то что бы иносказательный, скорее, похож на нашу блатную феню. Слова, вроде бы знакомые, а смысл размыт. Послания из первой группы адресованы некоему Го. Судя по тону – исполнителю приказов. Эдакой держиморде. Большинство сообщений второй группы, похоже – отосланных, более почтительны и адресованы некоему господину по имени Дунь. Что в переводе звучит, как щит воина. Это, скажу я вам, еще тот фрукт. О нем отзываются уважительно все корреспонденты.
Переводчик внимательно посмотрел на свою бывшую ученицу и добавил:
– Зная твой характер, Лизонька, не буду отговаривать или читать нотации, но смею утверждать, что все очень серьезно. Как говорит теперь молодежь, по-взрослому. Так что, я бы отошел в сторонку и забыл обо всем этом. Ты ведь умница и подавала большие надежды…
