– Значит, ты можешь слушать и говорить со мной, когда захочешь?
– Вовсе нет. Просто твои мысли эхом гудят внутри тюремных стен, как набат. Уродов собралось тьма. Не протолкнуться.
– Что значит, не протолкнуться?
– Ты футбольным фанатом был когда-нибудь? – неожиданно спросил голос и, не дожидаясь ответа, продолжил. – Вот, представь себе, что на финальном матче многотысячные трибуны стадиона погрузились в темноту, и кто-то один вопит – наших бьют! А в темноте тысячи фанатов «Спартака» и «Динамо» набычились, готовые ринуться на выручку. Просто пока не понятно, кто где.
– И ты прокралась, чтобы мне пасть заткнуть, – пошутил Арик. – А то сожрут…
– Типа того, – в тон ему ответил голос Светки. – Ты просто не представляешь, что в ином мире творится.
– И что, есть блатные, менты и фраера?
– Тут многое иначе. Свои понятия есть, конечно, но главное – энергия. Кто больше поднять сможет, тот банкует. И, смотря какой энергии, конечно. Та, что за гранью, считается козырной масти.
– Дельфинчик, ты, правда, существуешь? – не удержался зэк.
– Аркаша, ты, как ребенок!
Она впервые назвала его по имени за все время знакомства. И он впервые услышал свое имя за последний год. Сразу повеяло прошлой жизнью, казалось, утерянной навсегда. Не зря говорили древние, что имя судьбу определяет.
– Признаться, я уже не помню, что меня так когда-то звали. Теперь я Аркан. До киллера не дотянул, даже не мокрушник. Так, галстук накинул фраерку.
– Ты же понимаешь, что это временно. Тяжко, конечно, но не навсегда.
– Почему? – с надеждой мысленно спросил зэк.
– В тебе достаточно силы быть независимым. Вспомни, ты хоть когда-нибудь был при ком-то.
– Ну, как фишка ляжет.
– Ой, ли! – голос в его голове зазвучал серьезнее. – В вашем мире иногда говорят о человеке, что у него за душой ничего нет.
– Имеешь в виду харизму?
– Называй, как угодно. По сути, это не просто сила, позволяющая выкарабкиваться за счет кого-то, отнимать и подчинять. Вампирить в самом широком смысле. Я говорю о способности найти в себе силу. Это дар… Для стада всегда существовали пастухи – Зевс, Перун, Один, Ра, Христос. Некоторые умело к ним примазывались, но были и другие.
– Кто не верил ни в бога, ни в черта? – усмехнулся зэк.
– Нет, такие только разрушали. Я говорю о тех, кто верил в себя, и находил в себе силу. Причем, сколько нужно.
– Ну, не знаю… У нас тут тоже приход соорудили. Народ молиться ходит.
– Это слабые ищут защиты. При ком-то быть выгодно. Он казнит и милует, и он за все в ответе. Цена за такую «крышу» известна. Одни отдают душу богу, другие – дьяволу. Евреи это честно назвали. Договор. Но толмачи перевели это для стада чуть иначе. Завет.
– Так всегда было.
– Нет, – голос в голове Аркана зазвучал, как сталь. – Если у кого что-то есть за душой, он все может сам.
– А кому не дано? Кто, как все? – настаивал Аркан.
– Такие рано или поздно запаникуют и сдадутся, – голос стал грустным. – Одни просто так, не за понюшку табаку, иные на сделку пойдут, условия выторговывать станут. Тут их и высосут.
– Вурдалаки? – шутливо переспросил он.
– Я не знаю точных названий, но поверь, мало не покажется. Сначала они питаются страхом, потом всю энергию из души вытягивают, а под конец и саму душу возьмут. Тут это в цене.
– А в глаз могут дать? – он все еще пытался бравировать.
– Это в твоем мире люди бьют друг другу морды и рвут горло. Тут целят внутрь. Энергию высосут и рабом сделают. Дойной коровой. Будешь из падали последнее вытягивать на помойках, а хозяин тебя потом отымеет. Когда созреешь.
– И ты хочешь сказать, что эти вурдалаки сейчас тут?
– А ты не чувствуешь? – усмехнулся голос. – Да, голодных тут немерено. Только и ждут.
– Чего? – искренне удивился он.
– Когда разрешишь… Или рукой на все махнешь по широте души русской, или поторгуешься за каждый грошик. Заветы у всех разные, но им верны.
– И что потом?
– А ты в глаза братве не заглядывал? – вопросом на вопрос ответил голос. – Пустые, бездушные, даже прозрачные какие-то. Таких по зонам толпы. Их высосут и отпускают на волю пастись, а сюда новых нагонят. Конвейер такой…
– Ты стала другой, – с сожалением проговорил Аркан мысленно.
– Я быстро учусь… Однажды попалась, пока тебя искала. Едва выкрутилась.
– Что значит – попалась?
– Хмырь один предложил махнуться информацией за услугу. Знал, где ты маешься. А услуга простая – помочь пройти через грань.
– Что, не все могут оттуда проходить в наш мир? – удивился зэк.
– Представь себе, что это не всем дано. Тут разные касты и своя иерархия. Хотя, по большому счету, скопилось одно дерьмо. Отказники. Их никуда не пускают, вот они и толкутся по помойкам. Проникать сквозь грань между мирами могут такие, как я, у кого долги там, в вашем мире. Остальные ищут проводника и только тогда насосаться энергии смогут, чтобы куда-нибудь подняться.
– И как же ты… Выкрутилась?
– Вовремя догадалась и замкнула двоих голодных друг на друга. Пока они с собой бодались, сделала ноги. Теперь стала хитрее.
– А я могу тебе чем-то помогать? – неожиданно спросил Аркан. – Отсюда.
Последовала некоторая пауза. Девушка словно размышляла.
– Да. Если почаще будешь вспоминать что-то хорошее из нашего общего прошлого.
– Не вопрос! – встрепенулся он. – И тогда ты сможешь быть сильнее?
– Если разрешишь, я буду через тебя дотягиваться к своим.
– Без базара, – начал, было зэк, но осекся. – Извини, тут все только на фене…
– Тебе нужно четко разделить в себе два понятия. Зона и воля должны существовать отдельно, тогда будешь своим и там, и там. Всему свое время.
– Предлагаешь стать Штирлицем и в шпионов поиграть?
– Как хочешь, но выкручивайся! – Светкин голос стал жестче. – Я вообще в чужой мир попала, где ничего общего с вашим. В темноте уроды одни друг друга на куски рвут из-за энергии, а я в купальнике одном. Просто свежая выпечка в море дерьма…
Она замолчала, но сказанное произвело впечатление. Аркану стало стыдно. Ему представилось, как по огромному полю бежит красивая девчонка в купальнике, а за ней гонится толпа разъяренных мужиков. Каково той девчонке! Сознавать, что вот сейчас ее настигнут, собьют с ног и…
– Ну, хватит! – резанул голос внутри. – Не хватало, чтобы сюда еще и озабоченные сбежались. Им только подавай ваши сексуальные бредни. Такого иногда насочиняют, что мне тут страшно становится – как я там среди таких маньяков жила!
