– Насколько я помню, – взбрыкнул тот, – отдание воинской чести обоюдное. Вот он тебе отдал, теперь ты ему должен. А иначе нечестно будет.
– Ну, не двадцатый же век кругом! Здесь свои правила, – возмутился непонятливостью Миньки Константин и наконец-то, чуть ли не в первый раз, встретил со стороны Славки поддержку. Тот отвесил звонкий подзатыльник по вихрастой голове мальчишки и безапелляционно заявил:
– Я, курсант, кланяюсь, а ты, сопля зеленая, еще и в суворовцы не пролез, а туда же, взбрыкивать. В чужой монастырь со своим уставом не ходят – слыхал такое?
– Ну, слыхал, – буркнул Минька.
– Тебе же сказано, что унижаться никто не заставляет, а отдать средневековую воинскую честь обязан, коль тебя на службу приняли.
– Какую службу? – не понял Минька. Константин тоже вопросительно посмотрел на Славку и поинтересовался:
– О чем это ты?
– Неужели не помнишь, как он вчера к тебе просился? Я так думал, что ты его принял, коли с собой прихватил. Но в конце концов не поздно и передумать, если он так кочевряжится. Нехай по его спине опять тиун своей шелепугой
[34]
прошвырнется. – И в ответ на удивленный взгляд Константина широко улыбнулся. – Я это слово уже на третий день пребывания здесь запомнил, после того как ею по мне прогулялись от души. Вот странно, – удивился он. – Мозги в голове находятся, а знания куда лучше совсем через другое место доходят. Может, наш Ньютон это как-то объяснить сможет.
Он повернулся к Миньке и тут же отвесил ему еще один звонкий подзатыльник.
– Ну, что застыл. Репетируй, – и, решив проявить великодушие, заявил: – Чтобы тебе не скучно было, я с тобой вместе прием отрабатывать буду. Делаем раз. – Он низко согнулся, касаясь рукой пола. Минька, засопев, принял такую же позу.
– Рукой, рукой до пола доставай, – вошел в азарт Славка.
– Да не могу я, – пыхтел Минька. – У меня ноги слишком длинные.
– Значит, ниже склоняйся, – не признавал никаких оправданий Славка. – Вот так нормально. Делай два – весело разогнулись и сразу, пока не забыли урок, повторим. Делай раз. Делай два. Раз. Два. Раз. Два. А теперь отдание средневековой воинской чести в комплексе, без подсчетов. И... Ну вот, – облегченно сказал Славка, разогнувшись. – Видишь, это совсем не больно.
Он ласково похлопал Миньку по плечу, но тот набычившись, недовольно сбросил его руку.
– А вот злиться ни к чему, – заметил Константин.
– Правильно, – подхватил Славка. – Нет чтобы со старших товарищей пример брать. Я вон капитан, хоть и бывший, а перед гражданским человеком, шпаком то есть, спину согнул, и ничего зазорного. Потому как он сегодня мой воинский начальник, а я простой дружинник.
– Верно говоришь, – согласился Константин. – Но только одна маленькая оговорка. Я и в нашем веке хоть и шпаком, как ты говоришь, был, но воинское звание имею.
– Ефрейтор поди? – благоговейно вопросил Славка.
– Бери выше.
– Тогда младший сержант? – попытался угадать Славка и после отрицательного ответа неожиданно и для Миньки, и для Константина вновь склонился до земли. – Неужто до самых высоких чинов дошли? До самого старшины дослужились? Тогда слава вам и почет.
– До капитана, – кратко ответил князь, после чего Славка издал какой-то непонятный звук, будто он чем-то подавился, и поднял голову, не разгибая спины.
– Врешь, – недоверчиво протянул он.
– Нет. В институте лейтенанта дали. Два года взводом командовал. Потом старшего присвоили. А недавно, лет пять назад, вспомнили неожиданно и капитана дали. Запаса, разумеется.
– Ага, – озадаченно произнес Славка, не зная, как еще отреагировать на неожиданную новость, и тут же, наконец-то разогнувшись, скрывая нахлынувшее смущение, напустился на Миньку: – Ты понял, вахлак. С тобой два офицера нянчатся уже битый час, а ты еще нос воротишь. И то ему не эдак, и это не так. Ну, ничего-ничего. Мы тебя втроем живо научим Родину любить.
– А кто третий? – все еще хмурясь, спросил Минька.
– Как это кто, – изумился Славка. – Он, я и шелепуга. Без нее, родимой, никак. Это тебе не двадцатый век. Чай, средневековье, людишек не хватает, где уж тут на каждого дурака гуманизма набраться.
– Ладно вам над человеком издеваться, – наконец не выдержав, заулыбался Минька.
– Ну а раз ладно, стало быть, приступим к делу, – Константин уселся и скомандовал: – Позовите-ка мне Епифана. Он там возле двери топчется.
– Слушаюсь, княже, – мгновенно согнулся в низком поклоне Славка и, приоткрыв дверь, крикнул: – Эй, Епифан, князь тебя самолично кличет, видеть желает. – И тут же повернулся к Константину, угодливо склонив голову набок и заглядывая в лицо князю: – Ладно ли, княже?
– Ладно, – не стал подлаживаться под его дурашливость Константин и, улыбаясь, торопливо, чтобы успеть до появления Епифана, сделал последнее замечание: – Если бы еще ерничать перестал, вовсе цены бы не было.
– Звал, княже? – пробасил возникший в дверях Епифан, и Славка не успел ничего ответить.
– Этому молодцу конягу надо дать добрую, одеть как подобает, да бронь
[35]
и еще меч... крыжатый
[36]
, – вспомнил князь вовремя, всего чуть-чуть помешкав в перечислении. – Да еще засапожник
[37]
. Ну, словом, все как дружиннику. Берем мы его.
– Ясно, княже, – кивнул утвердительно Епифан.
– Думаю, что дня через три после пирка с боярами Ратьша проверит, какова выучка у дружины моей. Силу, ловкость, сноровку в ратном деле, да в стрельбе из лука, да на мечах, так что воям скажи, пусть готовятся. Этому же, – Константин указал на Миньку, – поутру завтра приготовь пятерых холопов обельных и телег штуки три, не менее. Да припасов побольше, дней на двадцать. Ну и бронь со всем прочим не помешает.
Епифан недоверчиво покосился на изобретателя.
– Малец вовсе. Кто его слушать будет? – усомнился он.
– Найди послушных холопов. Да скажи, что, ежели они все будут делать в точности так, как он велит, и ежели он все сыщет, что надо, чрез полгода волю дам всем.
– Эдак мы вовсе без людишек останемся, – возразил Епифан. – Негоже так-то.
– А сколько их ныне у нас? – осведомился князь.
– При дворе с десяток, да в полях еще десятка два спину гнут.
– А кто они такие – половцы или кто еще? Я что-то запамятовал.
– Да какие там половцы, – махнул рукой Епифан. после чего, недоверчиво глянув на князя, спросил: – Или впрямь не помнишь? Опять?
