– Поручите мне, – попросил Борман с нехорошей, кривой
улыбкой. – Подкатит рота внутренних войск на броне, положит всех этих
рожами в дерьмо, смотришь, кое-кто и перестанет меня подозревать во всяких
идиотствах… Я с ними сам поговорю со всем галантерейным обхождением…
– Да ладно, – сказал Синий. – Что-то я тебя,
превосходительство, перестаю подозревать. Злишься ты по-настоящему, чем дальше,
тем больше. И начинаю припоминать, что и в самом деле полыхала там твоя
ксивочка…
За окном вновь раздался протяжный, испуганный вопль:
– Номер пятьдесят пять дробь семь следует с оправки! Номер
пятьдесят пять дробь семь следует с оправки!
С другой стороны послышалось:
– Номер сорок девять дробь семь следует на оправку! Номер
сорок девять дробь семь следует на оправку!
Синий сплюнул:
– Приспособился народец… Ладно. Так вот, господа буржуи, в
нашей новой идее есть поганенькая прореха. Как мне ни грустно, а прореха зияет…
Хорошо. Хай будет рота на броне. Ради такого случая готов поаплодировать
ментам, в чем сознаюсь, наступая себе на горло… Генерал, а куда ты роту-то
пошлешь?
– Как куда? Сюда. Ускоренным маршем. Вообще-то,
необязательно возиться с бэтээрами, это долго, проще поднять пару вертушек…
– Да не о том я, не о том, – досадливо отмахнулся
Синий. – Не о деталях. Куда – сюда? Где это самое «сюда» располагается? Я
сюда ехал в автобусике с наглухо закрашенными окошками, на этот автобусик
«экзотический» сел в Манске, как и договаривались с фирмой. Но после этого
ехали мы куда-то еще часа два. Часы у меня забрали сразу, когда в автобусе
выдали полосатку, но примерно определить можно было. Или кто-то сюда прибыл в
нормальных условиях, смотрел в окно, наслаждался пейзажами и помнит дорогу?
Нет? Что молчите? – впервые прорвалась в голосе у него надрывная
нотка. – Молчите? Значит, все на этом сучьем автобусе прибывали? И ехали
долго? Блядь, судьба играет человеком, а человек играет на трубе…
Вадим впервые слышал от него матерное слово, и от этого
стало еще тоскливее – уж если этот битый и жеванный жизнью элемент на миг
запаниковал и перестал владеть собой…
– Похоже, так и получается, если никто до сих пор ни словом
не возразил, – подвел печальный итог Доцент. – Автобусик со
старательно закрашенными окнами, дверь заперта снаружи, помню, я немного
побаивался какой-нибудь аварии – в запертом-то снаружи салоне… Значит… Этакий
круг, где радиус – два часа езды на автомобиле от Манска. Большая часть пути –
то ли по асфальту, то ли по хорошей, убитой проселочной дороге, вроде бы была и
парочка подъемов, очень уж мотор надсаживался, и спуски были…
– Иногда по стеклам снаружи словно бы еловыми лапами
стегало, – добавил Вадим. – Узкая лесная дорога. Ничего себе
получается кружочек…
– Одно можно с уверенностью сказать, – перебил
Борман. – Мы все еще в Шантарской губернии. Чтобы добраться до восточной
губернской границы, двух часов не хватит – я имею в виду, двух часов езды на
таком вот автобусике. Телефон, хоть и с грехом пополам, но работал в зоне приема…
Мы еще в родной губернии.
– Много нам эта теорема поможет… – протянул Синий. –
Вадик прав – круг получается приличный.
– Подожди, – оборвал Борман. – С этими двумя
часами еще толком и неизвестно. Не знаю, как у тебя насчет культурного багажа…
Есть один рассказик о Шерлоке Холмсе…
– Ну-ка, ну-ка… – подхватил Синий. – Что-то вертится…
Благо этот финт был полезен не только в шерлоковские времена, но и в нашей
веселой жизни… Ты про тот, где фальшивомонетчики?
– Ага. Особнячок у них располагался совсем неподалеку от
вокзала, но непосвященного человека они возили в зашторенной карете часа два,
чтобы решил, будто уехал от вокзала к черту на рога… С нами могли преспокойно
выкинуть тот же номер.
– Ну, и что это нам дает? В любом случае наш санаторий – не
в самом Манске, а километрах в нескольких от него, причем точное направление
неизвестно. С какой стороны Манск ни бери, ближе километров пяти от него
тайги не имеется. Нет, возле самого города никто не стал бы устраивать такое
хозяйство. Ни к чему случайные зеваки, при всей законности бизнеса. Знаете ли,
пионерлагеря могут располагаться весьма даже далеко от ближайших населенных
пунктов. Был кто-нибудь на Баранкуле? Тамошний лагерь верстах в двадцати от
ближайшей деревни…
– Это, в принципе, детали, – махнул рукой
Борман. – Попрошу ребят взять за задницу весь «Экзотик» – в три минуты
установят, где мы есть…
– Давайте попробуем другой вариант? – мягко предложил
Визирь. – Даете трубочку мне. Я звоню господину Гордееву, он сейчас в
Шантарске, точно знаю – и наши дела уладят быстро, эффективно, без малейшей
огласки… Гарантирую.
– Фрол? – задумчиво сказал Доцент. – А ведь
неплохо, господа, ежели Фрол… Им будет грустно.
– Я все же предлагаю… – набычился Борман.
– А огласка? – не без ласковой вкрадчивости спросил
Доцент. – Неизбежная? Насчет утраченного удостоверения еще можно что-то
придумать – на охоте оставили в кармане, разложили костер до небес, ватник и
вспыхнул вместе с красной корочкой… Дело житейское, бывает. А вот в случае с
вертолетами, десантом на броне и налетом на «Экзотик-тур» выйдет неприятная
огласка. Мне она тоже, откровенно говоря, не нужна. Вы, я думаю, никому не
будете обязаны…
– Чтобы Гордеев знал? – огрызнулся генерал.
– Все равно при вашем варианте слишком многие будут знать.
Тут уж утечки неизбежны.
– Ладно. Посмотрим, что у вас выйдет, но я за собой оставляю
право на звонок.
– Бога ради, – великодушно сказал Визирь. –
Давайте без всяких междоусобиц, нам нужно играть командой. В случае…
Он замолчал, повернулся к двери, сделал недвусмысленный
жест. Все моментально притихли, застыли в напряженных позах, уставившись на
видимый в дверном проеме кусочек веранды.
Шаги приближались – неуверенные, шаркающие, словно двигался
пьяный или слепой. Потом, когда они раздались совсем близко, послышались
тоненькие звуки – то ли поскуливание, то ли плач.
В лишенном створок проеме появился Столоначальник, прижимая
к животу правую руку, толсто замотанную чем-то белым. Тихо постанывая, охая, он
стоял, привалившись плечом к косяку, ни на кого не глядя. Сытая физиономия была
белее известки. Нелепо дернувшись, нырнув всем телом в сторону, он шагнул
вперед, завалился, прежде чем к нему успели броситься и подхватить, растянулся
во весь рост на грязном полу.
Только теперь стало видно, что белая повязка в нескольких
местах покрыта бурыми пятнами.
Глава 6
Ответы хуже вопросов
Всеобщее оцепенение длилось недолго – к упавшему сразу же
бросились, толкаясь и мешая друг другу, подняли, перетащили на нары.
Столоначальник страдальчески охал, не открывая глаз.
