– Проехала?
– А как же. Добрый городской люд в это время закрылся на все
ставни и сидел по домам, чтобы девчонку не парафинить.
– Я бы в щелку поглядел, – сказал Браток.
– Один и подглядел, – усмехнулся Визирь. – И ослеп
тут же.
– В натуре?
– Ходит такая версия…
– А человек вы у нас непростой… – задумчиво сказал Доцент.
– Вах, дарагой, есть временами… – усмехнулся Визирь. –
Человеку простому, да еще в застойные времена, нечего в бизнесе было и делать,
особенно когда касалось производства… А картина красивая, верно? Старинные
дома, конь в потрясной попоне, эта дымка, а уж девчонка…
– Чего ж ты ее не купил? – серьезно поинтересовался
Браток.
– Не продают чертовы англичане. Азия-с…
– Про Годиву эта стерва, может, и не слыхивала, –
вклинился Эмиль. – Но мозги мужикам компостировать умеет.
– Дурацкое дело нехитрое, – резонно заключил
Доцент. – В нашем положении, господа, особых усилий и не требуется –
только продемонстрируй этакую попку…
Маргарита все еще торчала на берегу, и это зрелище весьма
напоминало левитановский пейзаж, к которому вульгарно приклеили вырезанную из
«Плейбоя» фигурку. Потом направила коня в воду, и он охотно пошел.
– А не составить ли план, ребята? – предложил
Эмиль. – Как ее подловить и оттрахать? Все равно свободного времени – хоть
черпаком жри…
– А это идея, – оживился Браток. – Это надо
обкашлять. Только такую мульку надо устраивать всей бригадой, и непременно за
лагерем – как же иначе-то? Если, скажем, половина вырубает этих козлов, –
он кивнул на двух эсэсовцев, – а другая берет Марго за жопу…
– Другие бригады близко, – серьезно сказал
Синий. – Не смогут не заметить, подымется шухер…
– Ну я ж говорю – надо обсудить… Давайте дружно отравимся,
а? Прикиньте: у всего барака вдруг офуенно схватило животы, да так, что не
встать. Что тогда? Зуб даю, примчится Марго, конечно, с парой вертухаев, это уж
непременно, но мы их по сигналу моментально повяжем…
– А вот это уже умнее, – кивнул Синий без малейшей
насмешки. – Это, пацан, очень даже смахивает на толковый план. Конечно,
нужно все проработать, но если расписать по ролям и чуток порепетировать…
Роток, ясное дело, заткнем, привалим на нары…
– В карцере потом насидимся, – осторожно заметил
Столоначальник.
Браток беззаботно отмахнулся:
– Лично я всегда готов ради такого дела. Тебе что, самому не
в кайф ей черта вогнать? По самые-то погремушки?
– Ну, я бы не стал столь вульгарно формулировать, однако
идея, не скрою, заманчивая…
– То-то. Карцера он испугался, барсук. Секретаршу не боишься
на столе дрючить в служебное время? Слышал я про тебя краем уха… Да ты не
жмись, дело житейское… Ну что, все дружно хвораем животами?
– Черт знает что, – поморщился компаньон по бараку,
получивший кличку Борман.
Вадим, как ни старался, не мог его угадать. Борман был уже
определенно в хороших годах, перевалил за полсотни, однозначно, но седины было
мало, крепкий, подтянутый – то ли ходил по бизнесам, то ли из губернской
управы, где-то эта упитанная будка уже маячила, то ли по ящику, то ли в
газетах…
– Не нравится? – ехидно ухмыльнулся Синий.
– Это уже беспредел…
– Мы в концлагере или уже где? – Синий помолчал,
улыбочка стала не такая широкая, зато ехидства в ней явственно
прибавилось. – А ты ведь, ангел мой, мент будешь…
– Доволен, что расколол? – после короткой паузы хмыкнул
Борман. – Я, между прочим, тебя срисовал пораньше…
– Что делать, – беззаботно отозвался Синий. –
Я ведь, товарищ сапог, уже сто лет как завязал с криминалом, давно уж
самый что ни на есть благонамеренный член общества… А вот теперь оба за
колючкой – умора! Борман, вякни честно: ты бы ее в охотку отдрючил?
– Ну, вообще-то…
– Тогда чего ж ты стебало косостебишь?
– Как-то оно…
Но особого возмущения в голосе Бормана что-то не было, и Синий
осклабился, чувствуя, что последнее слово остается за ним:
– Короче, решено. После аппеля…
– Тра-та-та-та-дах!
Длиннющая автоматная очередь распорола воздух совсем рядом,
и тут же затрещала вторая, уже, казалось, над самым ухом – это Чубайс с невероятной
быстротой среагировал на неожиданность, прижал к земле «полосатиков», так и не
дав им вскочить. Все валялись на песке, инстинктивно сжавшись в комочек.
Чуточку опомнившись, стали приподнимать головы, но тут же затарахтел автомат, и
рыжий Ганс заорал, надсаживаясь:
– Лежать, мать вашу!
Слева вновь раздалась стрельба, явственно удаляясь, слышно
было прекрасно, как трещат ветки, как перекликаются охранники и азартно
заливается овчарка.
– Точно, на рывок кто-то ломанулся, – констатировал
Синий, выплюнув крупный рассыпчатый песок. – Не получится, нюхом чую…
Еще парочка очередей протрещала, уже на значительном
отдалении, вразнобой хлопали пистолетные выстрелы, по лесу с шумом и гиканьем
неслась погоня. И очень скоро все стихло, затем раздались торжествующие вопли.
– Точно, взяли придурка за жопу… – плюнул Синий.
Чуть погодя Ганс-Чубайс рявкнул:
– Встать, козлы! Оставаться на месте!
Они вскочили и выстроились гуськом, в затылок друг другу,
согласно ставшему уже привычным распорядку номеров. Со стороны чащобы приближались
трое эсэсовцев, волоча незадачливого беглеца, коллеги приветствовали их
радостным улюлюканьем.
– Не хочешь срать, не мучай жопу, – философски заключил
Синий. – Веселуха, господа, веселуха….
Глава 2
Спокойный вам вечерок…
К лагерю подтягивались в хорошем темпе, незаметно ускоряя
шаг, и в конце концов припустили рысью, стараясь опередить остальные бригады.
На сей раз им удалось, они первыми, тяжело дыша и бухая тяжелыми башмачищами,
весившими, казалось, полпуда, выскочили на неширокую тропинку. Эсэсовцы этим
гонкам ничуть не препятствовали, находя в них для себя лишнее развлечение, но
кацетники старались, конечно, не из спортивного интереса, а по насквозь
житейским мотивам: именно им сегодня и удастся первыми попасть на ужин, а
следовательно, и первыми отовариться в ларьке.
Вскоре показался концлагерь – забор из двухметровых
деревянных плах, вбитых метрах в пяти друг от друга; меж плахами натянута в
десять рядов начавшая слегка ржаветь колючая проволока; за проволокой – большие
бараки, выглядевшие крайне обшарпанно и уныло, с решетками на окнах, с
обширными застекленными верандами (половина стекол давно выбита неизвестно кем
и когда). Несколько бараков за пределами колючки, из них три давно заброшены, в
четвертом расположилась охрана, а в пятом, с белыми занавесочками на окнах и
спутниковой антенной на крыше, изволит обитать герр комендант. В шестом кухня,
в седьмом карцер, поблизости гараж, невеликий сарайчик. Вот и все немудреное
хозяйство. Домик с дизель-генератором располагался где-то вдалеке, в чащобе,
тарахтенье движка сюда даже не доносилось.
