В доме не слышно ни шагов, ни разговоров. Оглянулся. Высоко,
у самого гребня, различил два пятнышка – если бы не знал заранее, что они там
остались, ни за что бы не догадался, что это люди. Пятнышки вдруг исчезли за
гребнем – есть такое подозрение, не ради вульгарного секса уединились…
Решился. В четыре прыжка достиг веревки, принялся сбрасывать
деревянные прищепки, содрал с веревки широкие штаны из темного материала, обе
рубашки, скатал в ком – и припустил назад за сарай мимо удивленно взмыкнувшего
теленка.
Постоял там. Никто за ним не гнался, никто не кричал –
похоже, обошлось. Направляясь назад к лесу, он гордился этой мизерной, но
удачной кражей так, как в свое время не гордился контрактом с «Бастер
инджиниринг», где впервые его подпись стояла под документом, сулившим фирме
прибыль в миллион баксов. Оказывается, и голыми руками, в непривычной среде кое
на что способны. Еще бы ухитриться выжить…
Он все продумал заранее – еще спускаясь красть белье. Круто
взял вправо, чтобы выйти в стороне от того места, где оставил клятых
спутничков. Достигнув гребня, разулся, положил грубые ботинки рядом с бельем,
хорошенько заметил место и бесшумно, прямо-таки на цыпочках стал красться меж
стволов.
Другого столь удобного случая, чтобы без помех и свидетеля
посоветоваться об э т о м, у Эмиля с Никой долго не будет. Если
его подозрения верны, начался совет в Филях.
Он все-таки взял левее, не приучен был ориентироваться в
тайге. Хорошо еще, издали заметил нечто шевельнувшееся зелено-пятнистое – один
из камуфляжных бушлатов. И услышал тихие голоса. Остановился, пригнулся, стал
подкрадываться, ставя босые подошвы в мох с превеликим тщанием. Похоже,
банальная фраза, встречавшаяся во множестве романов, сейчас как нельзя более
удачно отражала положение дел – оттого, останется ли он незамеченным, и впрямь
зависела его жизнь…
– …не по себе.
– Милая, а мне – по себе? Ты лучше вспомни, с каким кайфом
он нас вешал. Он ведь не знал, что комендант всего-навсего решил повеселиться…
В голосе Ники сразу зазвучало искреннее отвращение:
– Бог ты мой, какая скотина…
– Ведь все пойдет прахом, если доберется до Шантарска. Оба
мы огребем по первое число. В с е м у конец. Или
сомневаешься?
– Господи, ничуть не сомневаюсь, – вздохнула
Ника. – Ох, Эмиль… Я его знаю даже лучше, чем ты думаешь. Подленькая,
злобная скотина… Но ведь нужно все обставить так, чтобы комар носа не подточил?
Я, конечно, чисто теоретически рассуждаю.
– Пора рассуждать не теоретически, а…
Дальше Вадим не собирался слушать. Хватило и услышанного.
Никакой мании преследования, никакой шизофрении, пустых страхов. Страхи
оказались вовсе не беспочвенными. Отточенный интеллект опытного бизнесмена
просчитал все безошибочно. Ну ладно, мы еще посмотрим, кто выйдет в Шантарск, а
кто останется, у них все равно не хватит времени придумать точный план…
Он отыскал приметную сосну, где оставил добычу, обулся,
подхватил одежду и быстро, ощущая странную смесь страха и злой отваги, пошел к
тому месту, где сидели заговорщики.
Они увидели его первыми, замолчали. Эмиль оглядел штаны,
держа перед собой на вытянутых руках, одобрительно хмыкнул:
– Благодарю за службу… Великоваты, но сойдут. И рубашка
тоже. – Не теряя времени, он сбросил полосатку, стал переодеваться.
– А я? – искренне возмутился Вадим.
Оставшаяся рубаха, чего он второпях не заметил, годилась
разве что на десятилетнего ребенка.
– А ты, получается, перебьешься, – безмятежно фыркнул
Эмиль. – Сам подумай: если отдать тебе рубашку или штаны – оба мы сохраним
в гардеробе элементы полосатости, что выглядеть будет нелепо. При моем же
варианте полосатым остается только один, что где-то и гармонично…
– Я вот подумал: а что, если и вправду идти дальше
одному? – сказал Вадим, добросовестно изображая святое неведение. – И
я вам в тягость, и вы мне глаза не будете мозолить. Уж как-нибудь доберусь, не
в Антарктиде и не на Таймыре даже… Пока я там крал бельишко, мелькнула
гениальная идея: пойду к крестьянам и признаюсь, что сбежал из шантарской
тюряги. Бить, может, и не будут, зато непременно найдут в округе какую-нибудь
власть. Или милицию. Повезут в Шантарск, скорее всего. Конечно, чревато
определенными неудобствами, но не такими уж…
Ага! Можно поаплодировать себе мысленно. У Эмиля мгновенно
проявились на физиономии и разочарование, и даже растерянность. Уж такого
оборота он, безусловно, не ожидал…
– Не дури, – наконец сказал Эмиль, овладев
собой. – Идти, так вместе. Добудем мы тебе одежду, в самом-то деле…
– Ладно… – пробурчал Вадим, делая вид, что одержим
раздумьями. – А что там с «козлом» и «парашником»?
– Ну, погорячился, погорячился! – блеснул зубами
Эмиль. – А ты на моем месте марципанами угощал бы? После известных
событий? Пошли, не дури!
– Уговорили, – Вадим притворился, что покончил с
колебаниями. – Только кончайте эти штучки, я имею в виду и хамство, и все
прочее. Можете хотя бы на глазах не обжиматься? Насчет развода в Шантарске
поговорим… Черт с вами.
– Конечно, поговорим, – облегченно вздохнул
Эмиль. – Обо всем поговорим, как цивилизованные люди, в Шантарске… Стоп!
Вон, видите?
Глава 4
Триллер а-ля пейзан рюсс
Он резко развернулся в сторону чащобы, выхватил нож. Теперь
Вадим тоже услышал резкое железное бряканье.
– Тьфу ты, черт… – Эмиль вымученно улыбнулся, спрятал нож и
смахнул явственно видневшиеся на лбу капли пота. – Совсем одичали, я и
забыл…
Там, неподалеку, из леса вышла очень спокойная корова с
болтавшимся на шее ржавым колокольчиком размером с кулак – он и гремел.
Мимоходом покосилась на них и потащилась дальше по своим немудреным делам.
– Сто лет уже ботала не слышал… – Эмиль протянул Вадиму
сигарету, демонстрируя полнейшее дружелюбие и отсутствие отныне всякой
конфронтации.
Покурили, сидя под деревом. Взглянуть со стороны – царило
полное согласие и единение, прежние конфликты списаны на истрепанные нервы и
забыты. Вот только Вадим временами украдкой перехватывал смятенный взгляд Ники:
без особого протеста согласилась, стервочка, со светлой идеей насчет отправки
мужа на тот свет, но долгое промедление с реализацией идеи ее нервировало
страшно… Гуманистка сраная.
– А поглядите-ка… – сказал вдруг Эмиль.
Они поднялись на ноги. Внизу, откуда-то справа, появился
темно-синий «зилок» с обшарпанным кузовом, почтенный годами ветеран, каких
давно уже не выпускают. Он медленно ехал по единственной неширокой улочке,
выписывая зигзаги, – из-под колес едва успела выскочить с отчаянным визгом
маленькая лохматая собачонка. Грузовик, наконец, остановился почти напротив
того дома, где Вадим крал одежду, встал косо, едва не вломившись углом кузова в
ворота.
