Эмиль раздумывал. Решительно тряхнул головой:
– Откровенно говоря, очень уж ненадежная лотерея – этак вот
рыскать по квартирам. Несерьезно и чревато. У меня в запасе осталась
одна-единственная светлая идея: садимся на лавочку и открываем охоту на
алкашей. Согласно теории вероятности, шансы есть. Две пятиэтажки по шесть
подъездов, воскресенье… Где-то да гулеванят, рано или поздно непременно
кто-нибудь побежит к киоску догоняться. Закон природы. Не зря киоск здесь
окопался.
– А если в квартире – человек несколько?
– Ну, несколько обычных алкашей – трудность преодолимая.
Опять-таки, по теории вероятности, не может в одном доме оказаться сразу две
компании веселящихся ментов… Сядем на хвост и атакуем. Вероника, звезда моя,
сможешь качественно изобразить дешевую блядь, готовую отдаться за пару
стаканов?
– Постараюсь, – серьезно пообещала Ника. –
Косметики бы и расческу…
– Ничего, – Эмиль хозяйским жестом потрепал ее по
голове. – Ты и так выглядишь получше любой потасканной бичевки… Ага!
Но тревога оказалась ложной – поддавший мужичок, свернувший
к киоску, взять бутылку взял, но тут же удалился с нею куда-то в темноту. Явно
не абориген. Минут через десять остановился разбитый грузовичок, сидевший рядом
с шофером вылез, затарился парой бутылок, и грузовик укатил в темень.
Прошла компания хлипких тинейджеров, числом четверо. Один
брякал на невероятно расстроенной гитаре, и все они старательно орали,
изображая предельную крутизну:
– Жулье Ванюшу знало, с почетом принимало, где только наш
Ванюша не бывал…
Оглядели сидящую на лавочке троицу, особое внимание уделив
Нике, но, сразу видно, нашли соотношение сил для себя невыгодным и убрались.
Поблизости громыхнула дверь подъезда, но компания,
целеустремленно державшая курс на ларек, состояла из двух мужчин и двух женщин.
Многовато. Они минут пять торчали у слабо освещенной витринки, громко
дискутируя, считая деньги, матерясь. Набрав охапку бутылок, вновь скрылись в
подъезде.
– Вадик, проследи, куда пойдут, – быстро распорядился
Эмиль. – Оставим, как запасной вариант – через пару часиков перепьются,
поредеют ряды…
Вадим припустил в подъезд, отставая на один пролет, поднялся
на цыпочках следом за шумной четверкой. Запомнил дверь. Когда он вернулся, то,
руководимый тем же звериным чутьем, страхом за свою шкуру, сделал вывод: очень
похоже, меж спутниками только что произошел обмен репликами. Очень уж деланно
изображают безразличие, очень уж многозначительно умолкли при его приближении.
А что они могли обсуждать, к р о м е к а к?
– Ника! – шепотом бросил Эмиль.
Очередной жаждущий, показавшийся из подъезда, был
один-одинешенек – нетвердая походка, тренировочные штаны и тапочки на босу
ногу, грязная тельняшка под распахнутой курткой, лет сорока… Света из окон было
достаточно, чтобы рассмотреть: как писали в старинных романах, физиономия
отражает следы бурной неправедной жизни и предосудительных страстей, коим
данный господин никогда не имел сил должным образом сопротивляться. Никак не
похож на запившего милиционера, вообще человека, в трезвые периоды хоть что-то
из себя представляющего, – плебей, совок, пробы негде ставить…
Ника встала со скамейки, пригладила волосы, вздохнула и
направилась к «Принцессе». Мужичонка уже совал в окошко ворох мелких купюр. Ему
тут же подали две бутылки.
До ларька было метров двадцать, и слышно прекрасно.
– Счастливые люди, – громко сказала Ника. – Винцо
себе попивают…
Мужичонка остановился, уставился на нее. Очень похоже,
мыслительный процесс пошел, хоть и через пень-колоду…
– Что, подруга, выпить охота? – в конце концов сделал
мужичок довольно логичное умозаключение.
– Ага, – сказала Ника. – С сожителем, понимаешь,
поссорилась, морду ему расцарапала, теперь и домой идти не хочется. Пошел он
нахер, пьянь такая, – в морду лезет, что ни день, зато ночью толку ни на
грош…
– А тебе что, нравится, чтоб ночью было весело? – уже с
явной заинтересованностью спросил поддавший.
– Мне ж не сто лет, – сказала Ника.
Она стояла спиной, но тут же стало ясно, что эта реплика
сопровождалась обольстительной улыбкой: мужичонка тут же выпятил грудь, как
павлин:
– Эт-точно. Я б даже сказал, все при тебе… А ежели ко мне в
гости? Я человек спокойный, не Чикатило какой-то…
– Ой, заманчиво… – протянула Ника тем самым блядским
голосочком, от которого у нормального мужика начинает потрескивать «молния» на
брюках. – А твоя как посмотрит?
– Я со свой два года как в разводе, – уже исполненный
нешуточной надежды, сообщил мужичонка. – Дома никого нет и не будет, хата
пустая, как районный бюджет. Решил вот расслабиться в одиночку, пока кран на
ремонте, все равно к послезавтрему только починят. Без всяких собутыльничков,
ну их нахер – на пол наблюют, без копейки потом останешься… Пойдем?
– Пойдем, – кивнула Ника.
– Но чтоб точно – покуролесить? Без балды?
– Не сомневайся, – ободрила Ника. – Природа
требует, хоть волком вой, а ты вон какой видный, ну настоящий полковник…
Глава 10
Апогей
Дав им отойти достаточно далеко, Эмиль сорвался с лавочки.
Понесся следом длинными, почти бесшумными шагами. Вадим едва поспевал за ним,
охваченный мучительным возбуждением.
Вбежали в подъезд, тихонько притворив дверь, прислушались.
Мужичонка, быстро поднимаясь по лестнице, бубнил:
– Ты не сомневайся, я человек приличный, да и ты, я смотрю,
на вокзальную рвань не похожа…
– Я баба честная, хоть временами и находит… – кокетливо
согласилась Ника.
– Стой, пришли…
Эмиль двинулся наверх, уже не скрываясь. Вадим кинулся
следом. Ника стояла у двери слева, держа обе бутылки, а мужичонка прицеливался
ключом в замочную скважину. Он еще успел повернуть голову, равнодушно
покоситься на них…
Эмиль ударил молниеносно и жестоко. Мужичонка без крика посунулся
вперед, вмазавшись физиономией в собственную дверь, стал сползать по ней. На
лету выхватив у него ключи, Эмиль бросил через плечо:
– Поддержи!
Вадим подхватил бесчувственного человека под мышки. Дверь
распахнулась, внутри было темно и тихо. В два счета нашарив выключатель,
Эмиль бросился в квартиру, шепотом приказав:
– Заноси! Дверь запри!
Двигаясь спиной вперед, Вадим затащил хозяина в прихожую,
положил на грязный пол, старательно повернул ключ в замке. Ника прислонилась с
закрытыми глазами к стене, обитой драными обоями, помотала головой.
Повсюду вспыхнул свет.
– Не соврал, никого, – сказал Эмиль, стоя посреди
комнаты и оглядываясь. – И в той комнате тоже… Волоки его в дальнюю,
осмотримся.
