Теперь и книжка заняла свое законное место среди кусочков
мозаики. Неизвестно, кто навел Пашу на какое-то конкретное место в Калауровской
пади, но об этом, собственно, не стоит и гадать. Гораздо важнее результат: под
видом стандартнейших полевых работ Паша старательно искал калауровский клад… и,
практически нет сомнений, нашел место. Только что состоявшийся разговор убедил
в этом окончательно: попросту не найти
д р у г о г о объяснения странному желанию этих
двух отправиться заполночь на профиль, к тому же вооружившись лопатами…
А потом? Если клад существует? Скорее всего, завтра же
утречком Паша объявит, что участок закрыт и вся орава едет в Шантарск. Ценности
окажутся под замком в его вьючнике – том самом обитом железом сундуке, играющем
роль полевого сейфа, к которому работягам и подходить-то не следует. Ни одна
живая душа ничего и не заподозрит. Сотоварищи по бригаде радостно примутся
лопать водочку – не зря в багажнике «хонды» полная коробка «Абсолюта» – никому
и в голову не придет задавать вопросы, выискивать странности, а все бросившиеся
в глаза несообразности благополучно забудутся в самом скором времени. А Паша с
этим неприятным Витьком преспокойно поделят все, что запрятал ухарь
Калауров, – должно быть, оттого и крутился так долго возле Каранголя, что
искал удобного момента, чтобы вырыть клад, а когда, наконец, решился, было уже
поздно, чоновцы с ночи залегли на опушке с пулеметами…
И возникает закономерный вопрос: достойны ли эти плебейские
рожи нежданно свалившегося к ним в руки богатства?
Ответ отрицательный. Вадима вел могучий рефлекс, тот самый,
что загонял людей в джунгли, в африканские пустыни, на Клондайк и в Колорадо,
что заставлял горсточку людей очертя голову бросаться на огромные индейские
армии, голодать в песках и плавать под черным флагом.
Рефлекс срабатывал при одном-единственном слове, едва ли не
самом волнующем из всех придуманных человечеством. ЗОЛОТО.
А потому отступать он не собирался. Он представления не
имел, как заставить их поделиться, но твердо решил это сделать. И что бы там ни
было завтра, но сейчас Вадим просто не мог упустить их из виду. Магическое
слово стучало в виски горячей кровью. Он был пьян ровно настолько, чтобы
преисполниться бесшабашности…
Ага! Вновь послышались шаги, один забрался на колесо, другой
подал ему лопаты – не хотят лишнего шума, берегутся… Хлопнули обе дверцы,
чахоточно застучал старенький мотор, грузовик тронулся с места.
Вадим в два прыжка догнал еще не успевшую вывернуть со двора
машину. Сзади к раме была приварена удобная лесенка в две ступеньки, чтобы
легче было забираться в кузов. Она сейчас и помогла. Без труда нашарил подошвой
ступеньку, ухватился руками за борт, перебросил тело в кузов.
Грузовик, натужно взревывая мотором, переваливался на
колдобинах. Вадима, конечно же, не заметили – с чего бы тем, кто сидит в
кабине, бдительно таращиться в зеркала заднего вида? Это при полном-то
отсутствии здесь уличного движения?
Последние дома деревни остались позади. Вадим сидел на
лавочке у заднего борта, крепко держась за него руками, когда машину в
очередной раз подбрасывало, привставал на полусогнутых ногах, плавно опускался
на скамейку, не производя ни малейшего шума. Грузовик двигался медленнее, чем
позволяла дорога, – кто бы ни сидел там за рулем, Паша или Витек, у него,
безусловно, не было опыта ночной езды по проселочным стежкам на таком вот
драндулете.
Это была феерическая поездка. Вадиму, так и не
протрезвевшему, временами хотелось петь, орать. На небе сияли неисчислимые
россыпи огромных звезд, вокруг то простирались залитые серебристым лунным
светом равнины, то подступали к самому кузову загадочные, темные стены тайги и
косматые ветви хлестали по деревянной будке, в кабине сидели два идиота, не
подозревавшие, что их замыслы успешно раскрыл недюжинного ума человек… Он
обнаглел настолько, что даже закурил, правда, пряча сигарету в кулак, а кулак
держа ниже кромки борта, чтобы не выдали случайные искры.
Ох ты! Вадим пропустил момент, когда грузовик резко свернул
с проселочной дороги на равнину, и приложился головой о будку так, что едва не
взвыл. Стиснул зубы, превозмогая боль. Ночь была прохладная, хмель понемногу
выветривался, и Вадим уже начинал думать, что проявил излишнюю прыть. Эти двое
мало походили на нестрашного киношного злодея Индейца Джо – вряд ли, обнаружив
свидетеля, они с радостными воплями кинутся предлагать долю. Дадут по голове,
закопают, а потом в такой глуши тело не найдет и дивизия, никто ведь не знает,
куда он поехал… Надо было, пожалуй, предупредить Томку и пообещать долю…
Хорошая мысля приходит опосля… Ладно, поздно теперь сокрушаться. Из кузова еще
можно выпрыгнуть незамеченным, но вот что делать потом? Пешком тащиться до
деревни? Это километров пятнадцать. Нет, будем и дальше полагаться на Фортуну,
уж если до сих пор благоприятствовала исключительно во всем – или почти во
всем, – не подведет и теперь, дамочка свойская…
Грузовик остановился, мотор умолк. Вадим, едва хлопнули обе
дверцы, на цыпочках кинулся в будку и затаился там, прижавшись к задней стенке.
На полу валялись два электрода. Вадим заранее прикинул, который из них схватит
в случае чего, чтобы дать как следует по башке первому, кто его обнаружит.
Неизвестно, есть ли оружие у Витька, но Паше, как начальнику отряда, полагается
пистолет, и он вполне мог прихватить его с собой. Все равно, шансы есть – дать
одному по голове и броситься на второго, на его стороне – внезапность…
Обошлось. Они не полезли в кузов – достали лопаты, встав на
колесо, отошли от машины, тихо переговариваясь. В передней стенке будки, как
раз напротив заднего окошечка кабины, было вырезано немаленькое отверстие.
Вадим, согнувшись, осторожненько посмотрел туда.
Метрах в двадцати от машины два луча шарили по земле. В ночи
голоса доносились четко:
– Вэ-пять… Этот пикет. Двадцать метров в ту сторону… Витек,
иди к соседнему пикету, освети его, чтобы я с направления не сбился. Иди-иди,
нам же самим будет меньше работы…
– Паша, ты не вздумай устроить какой-нибудь сюрпризик, а то
у меня кое-что в кармане завалялось… – послышался явственный металлический
щелчок.
– Менжуешься?
– Сколько я кин смотрел, Паша, всегда в такой вот момент у
кого-то появляется соблазн захапать себе все…
– Мы ж еще ничего и не нашли…
– Все равно. Береженого Бог бережет.
– Ну, у меня такая штучка тоже есть… – сказал Паша
спокойно. – Я ее даже доставать не собираюсь, не то что некоторые. А
поскольку кино я тоже смотрю, стоит уточнить: там, в деревне, один из моих
работяг полностью в курсе – куда я поехал, с кем и зачем…
«Наверняка блефует, – констатировал Вадим. – Но до
чего спокойно держится – словно каждый день выкапывает клады».
– Этот Вадик, что ли? То-то он на меня так зыркал?
– Какая разница, Витек? Свети давай…
– Так?
– Прямо на пикет, чтобы я его видел…
