– Хорошо, Паша, я пошутил, – успокоил Вадим, вдоволь
насладившись страхом и растерянностью верзилы, совсем недавно по-хозяйски
валявшего Нику. – Я, конечно, не оперативник. Но и не простой бичик.
Думаю, не стоит тебя посвящать во все детали и подробности. Скажу попросту:
бывают ситуации, когда и новый русский вдруг оказывается черт-те где, в самом
неприглядном облике. Такова се ля ви. Ты ведь видел в Шантарске магазины с
вывеской «Тимко»? Мои магазинчики, Паша. Как и многое другое.
– То ли у тебя «белка»… – задумчиво протянул Паша. – То
ли черт знает что… Но заговорил ты совершенно по-другому, словно это и не ты
вовсе… Чего ж тебе надо?
– Того же, чего и всем – презренного металла. – Вадим
давно уже не чувствовал себя таким уверенным и сильным. Странствующий бич умер
окончательно, вновь вернулся х о з я и н. –
Я деловой человек, Паша. И просто физически не могу пройти мимо ситуации,
способной принести прибыль. Согласен, это чрезвычайно напоминает шантаж и
рэкет. Упоминания о кладе где-то отыскали вы, всю работу проделали вы, а я,
стервец этакий, свалился на готовенькое… Можно и так охарактеризовать. Однако
есть один нюанс… Паша, я таких, как этот твой Витек, повидал сотни. Тебе он,
быть может, и представляется достойным партнером, но поверь авторитетному
мнению не самого последнего в Шантарске бизнесмена: это мелкая шелупонь,
живущая от авантюры до авантюры. Во-первых, ему совершенно нельзя доверять… ты,
кстати, знаешь, что с ним, похоже, приехал еще один и сейчас притаился в
отдалении? По лицу вижу, не знаешь… Во-вторых, такие сявки поразительно быстро
сыплются на следствии. Ты ведь, насколько я понимаю, не собираешься все эти
цацки наклеивать на стены вместо обоев? Продать рассчитываешь с максимальной
выгодой? Вот тут я тебе и могу оказаться крайне полезен. Уж я-то смогу продать
все без малейшей огласки и с неплохой прибылью. Есть каналы… Проценты можно
обговорить спокойно. А Витька – безболезненно убрать из дела. Я тебе ручаюсь –
мои мальчики из службы безопасности и не с такими справлялись… Ну? Соображай
быстрее, у нас мало времени…
Паша покрутил головой:
– В мозгах не укладывается…
– Попытай Нику, – сказал Вадим бесстрастно. –
Я сейчас тебе скажу, как называется моя фирма, где расположена, чем
занимается… Иди и спроси у нее, мы же не успели бы сговориться за сегодня, сам
понимаешь… Не бичи мы, Паша, ох, не бичи… Вовсе даже наоборот.
– Выходит, и Вероника…
– Нам сейчас совершенно ни к чему обсуждать что бы то ни
было, касающееся Вероники, – терпеливо произнес Вадим. – Поскольку
это абсолютно несущественно. Вернемся на исходные позиции. У тебя есть клад. У
меня – все возможности его быстро и надежно реализовать. Говорить и спорить
имеет смысл только об одном – о процентах…
Он сделал хорошо рассчитанную паузу и молча ждал. Верзила
придвинулся к нему вплотную, ухватил за воротник фуфайки:
– Слушай-ка ты, хитрый… Я с тобой связываться не хочу.
Понятно? Кто бы ты там ни был… Иди собирай вещички и в мои дела больше не лезь.
Сам уж как-нибудь разберусь. Не пацан.
– Паша, если ты побежишь советоваться с этим… Только хуже
сделаешь.
– Замолкни, говорю! – сверкнул глазами Паша, машинально
опустив руку на застегнутую кобуру. – И если кому-то пискнешь – не доедешь
до Шантарска… Все! – Он отвернулся и зашагал прочь.
– Паша! – попытался перехватить его Вася. – Машину
я заправил по самую пробку, можно…
– Паш-шел ты! – взревел Паша, саженными шагами
направляясь к своему дому.
– Что это с ним? – Вася недоумевающе таращился вслед.
– Плохое настроение у человека, – сказал Вадим. –
Пойдем-ка, есть разговор, тебя тоже касается…
Он торопливо вошел в кухоньку, волоча Васю за собой. Тройка
сослуживцев безмятежно потягивала компот, жевала, выплевывая фруктовые косточки
в кулак.
Вадим опустил руку в карман, собрал в пригоршню все монеты,
сколько их там было, высыпал перед ними на стол. Ника ойкнула, замерла у плиты.
Царский золотой покатился к краю стола, Худой брякнул стакан на стол, торопливо
прихлопнул монету ладонью. С ошарашенной физиономией воскликнул:
– Ё-моё! Империальчики!
– Внимание, мужики, – сказал Вадим, ощущая пьянящий
холодок азарта. – Слушайте сюда…
…Они вошли в большую, почти пустую комнату гуськом, тихо и
неторопливо рассредоточились по обе стороны двери. Худой присел на краешек
старенького дивана, поставив ружье меж колен. Постель была разобрана,
недвусмысленно бугрились две подушки. Вадим поскорее отвернулся от нее, чтобы
эмоции не мешали в столь серьезном деле.
– Нехорошо, Паша, – сказал Мухомор, тщательно выбрав из
мятой пачки поплотнее набитую папиросу. – Ой, нехорошо… На зоне это
называлось «крысятничать»… Мы же все до единого пахали, как папа Карла и папа
Марла, без нас ты бы ни черта не добился… А теперь, выходит, все рыжевье
тебе? И этому? – он небрежно кивнул на замершего в уголке Витька. –
Неаккуратно, Паша, за такие штучки на моих глазах этаких хитрецов пидарасили…
Он говорил спокойно, даже с ухмылочкой, но ухмылочка была
волчья. За что конкретно сидел Мухомор до того, как прибиться к геологии, Вадим
не знал, но теперь становилось ясно – не за кражу белья с веревки.
– Ты что себе… – по инерции взвился Паша и замолчал, быстро
сообразив, что сейчас все ссылки на авторитет начальника и подчиненное
положение работяг будут выглядеть предельно глупо.
– Паша, не лепи бугра, – поморщился Мухомор. – Не
та оперетта. Давай по-умному. Все пахали, а значит, всем нужна доля.
Вадим внутренне наслаждался. Коли уж не удалось получить
м н о г о – ничего страшного, если придется
удовольствоваться гораздо меньшим. Главное, единоличными владельцами клада этим
двум ни за что не быть.
– Я, бля, с Людкой, с двумя короедами, с тещей в двух
комнатах! – весьма эмоционально взвился Вася. – А тут на новую хату
хватит…
– Эк как тебя растащило! – Витек шагнул из своего угла,
кривя губы в брезгливой усмешке. – Вы что это о себе вообразили, бичева
этакая…
Он сразу взял неверный тон. Иисус, вроде бы стоявший поодаль
совершенно расслабленно, индифферентно, ловким выпадом ноги зацепил его под
колено, рванул на себя и как следует добавил кулаком. Витек приземлился на
четыре точки, обрушился на пол. Когда он, постанывая, стал приподниматься, у
самой его щеки блеснуло слегка сточенное лезвие Иисусовой финки:
– Слова выбирай, культуртрегер. Бичева сидит по
теплотрассам, какает в штаны и лопает зубную пасту. А здесь, чтобы ты
помнил, господа геологи…
– Обыщи его, – распорядился Вадим. – Что-то он в
карман лазил этак многозначительно…
Не отводя нож, Иисус другой рукой проворно охлопал
застывшего в нелепой позе Витька, пожал плечами:
– Ничего интересного… Гуляй в угол, да смотри у меня! Паша,
и в самом деле получается неаккуратно. Все пахали, как пчелки, Мухомор прав. А
ты хотел один заграбастать… Я не говорю, что делить надо абсолютно поровну. Так
и быть, сделаем, как старинные пираты. Скажем, нам всем по доле, а тебе еще
вторую – за то, что начальник, третью – за то, что знал место… Я, Мухомор,
Вадик, Худой, Вася, ты, еще две доли тебе – делим на восемь доль…
