Я прошла вперед, холодея от собственной наглости, плюхнулась в одно из двух стоящих перед необъятным столом кресел. И немедленно провалилась в мягкие подушки, так что коленки оказались выше головы. Я тут же закинула голые ноги на подлокотник и скрестила их.
— Виски с содовой, пожалуйста, — сказала я из глубин кресла.
— Я тоже с удовольствием познакомлюсь с твоей девушкой, Цезарь! — воскликнул звонкий, почти мальчишеский голос, и из второго кресла поднялся молодой человек. Я от неожиданности чуть не вскрикнула. Чертова мебель, в ней просто тонешь!
Стройный блондин сделал два шага, остановившись передо мной, и, не стесняясь, стал меня изучать. Мне немедленно захотелось прикрыть ноги — с таким откровенным интересом он пялился. Просто раздевал! Озабоченный какой-то…
Ах, ну да, он такой и есть, тут же вспомнила я и пригляделась повнимательней.
— А я подумал, вы опять притащили какое-нибудь чучело со мной знакомить. Браво, Цезарь! Где ты нашел это чудо? Позвольте? — он протянул мне руку. Я положила пальцы на его ладонь, не понимая, чего он хочет. А сын миллиардера (это же он, я правильно разобралась в ситуации?) потянул меня из кресла. Я оказалась на ногах, чувствуя себя обнаженной под его горячим взглядом, ощущая этот взгляд буквально как прикосновение, настолько чувственным и жаждущим он был. Так вот что испытывают жертвы суккубы! То есть инкуба. То есть… я постаралась отгородиться от взгляда молодого человека, потому что грудь подозрительно стала вздыматься чаще.
— Представь же меня своей спутнице, Цезарь, и давайте выпьем, — произнес этот обжигающий блондин.
Окаменевший было от моей наглости Роберт переглянулся с охотником на суккубов и даже немного смягчился.
— Артур, налей гостям виски с содовой, — попросил он. — И развлеки девушку беседой, мне надо переговорить с Цезарем. Я могу на тебя положиться?
Вот как тебя зовут, клиент… Я старалась думать о нем так, чтобы сохранять дистанцию. А он ничего. Не такой высокий, не так атлетически сложен, как Цезарь, довольно тонкий… но лицо красивое, умное, благородное.
— Конечно, отец, — не дожидаясь окончания реплики, откликнулся Артур. — Я не позволю даме скучать.
Слишком быстро, чувствовала я. События разворачивались стремительно, так не должно было быть. Что мне теперь делать? Они что, уйдут сейчас и оставят нас наедине? Я же не знаю, как быть дальше! Они с ума все посходили?! Этот их Артур сейчас попытается меня прямо тут… на этом поле для гольфа, тьфу, столе…
К счастью, никто не ушел, и я выдохнула. Пока Артур наливал виски из стоящей на столе бутылки, разбавлял тоником, я изучала его. Бросалось в глаза несоответствие его манеры одеваться, выдержанно-строгой, его до скромности утонченного лица — и напористого, навязчивого поведения. Как будто в тело милого мальчика вселился кто-то наглый, самоуверенный и по-хозяйски там распоряжается. Хотя что это я? Ведь так и есть!
Роберт напоминал удава: даже от окна, куда он отвел Цезаря, миллиардер продолжал гипнотизировать меня напряженным взглядом. Уж не знаю, чего он опасался? Седые волосы, зачесанные назад, казались одним целым с головой, настолько гладкие они были, лежали волосок к волоску, без воли хозяина и шевельнуться небось не смели даже на ветру. Как только Цезарь общается с ним? Ведь настоящий удав. Во мне Роберт Большой Змей вызывал навязчивое стремление возражать и перечить. Слишком авторитарный, видно по всему, любит, чтобы люди вокруг плясали под его дудку и танцевали под его барабан.
Роберт с Цезарем напряженно что-то обсуждали. Артур тем временем, не переставая светски болтать и одновременно пожирая меня взглядом, небрежно положил ладонь мне на спину. Я повела лопатками, стряхивая ладонь, и, мило улыбнувшись, ненавязчиво сообщила ее владельцу, что если он еще раз так сделает, то получит коленкой между ног. Фраза далась тяжело: сексуальное обаяние сидящего внутри Артура инкуба действовало, приминая мозги, как танк, вытаскивая самые возбуждающие воспоминания и фантазии. И если я еще могла сохранять остатки здравого мышления, пока между нами оставалось хоть какая-то дистанция, то когда он дотрагивался до меня, я чувствовала, что теряю волю. Вспомнилось, как я вела себя, когда мною завладела суккуба, как сминались под моим напором преподаватель, потом Красавин… Но ведь Андрей Владимирович все-таки устоял! Правда, не сам — вместе с портфелем. Без него преподаватель бы не сдюжил.
Артур расхохотался и залпом опустошил стакан, тут же налил еще.
— Едете развлекаться? — спросил он. — Я с вами. Куда вы там собирались, на фонтаны? Разве они еще работают? Рванем лучше в клубешник. Эй, Цезарь, ты как?
— Ни в коем случае, Анна не умеет танцевать, — откликнулся Цезарь и сделал страшные глаза в ответ на мое возмущенное лицо. Хорошо, что Артур в этот момент отвернулся, иначе понял бы, что реплика Цезаря была ложью. Наглой ложью, я отлично танцую! И он знает, мы ведь и встретились в клубе.
Когда Артур посмотрел на меня, я уже кое-как взяла себя в руки и якобы удрученно пожала плечами, мол, так сложилось, не повезло, чего теперь.
Роберт Большой Змей остался у окна, сложив руки на груди, суровый и неподвижный. Цезарь же приблизился к нам, оттер Артура:
— Пора, Анна.
— Но я только согрелась! — чуть не взвыла я. Нас что, даже не покормят? Цезарь уволок меня с работы, я не успела ни кусочка перехватить!
— Друзья ждут. — Цезарь приобнял меня за плечи и многозначительно посмотрел в глаза. И шепнул незаметно: — Нельзя оставаться, инкуб может что-нибудь заподозрить. Пусть подождет, разогреется… разохотится.
Однако Артур изобразил равнодушие — а может, и впрямь я не так уж понравилась ему.
— О’кей, — легко согласился он. — А я рвану в «Пирамиду», там сегодня «Горячие лошадки» выступают.
Цезарь и Большой Змей обменялись встревоженными взглядами. Мне показалось, что миллиардер слегка наклонил голову. О чем это они?
— Спасибо за выпивку. — Цезарь обхватил ладонью мои пальцы, сжимающие стакан с остатками виски. — Допивай и поехали, радость моя.
Хотя внутри после общения с инкубом все предательски дрожало, каждое прикосновение Цезаря вызывало отклик — теплую волну по всему телу. Только его знаки внимания позволяли держаться мне спокойно в этой новой, довольно-таки необычной ситуации. Я невольно прижалась к нему.
— Эй, Анна, что с тобой? — вдруг встревоженно спросил Цезарь. — Тебе плохо?
— С чего ты взял? — удивилась я. — Все в порядке… ой!
Испуг был непритворным: в животе вдруг словно змея зашевелилась, холодная и противная. Я согнулась от приступа боли. Что это?
— Ты вся белая! — продолжал тревожиться Цезарь. Роберт подошел ближе с непроницаемым и уж точно недовольным лицом.
Краем глаза я заметила, как Артур уставился на нас. Кажется, он побледнел.
— Анна, ты раньше пила виски? — спросил он.
— Нет, — выдавила я. Внутренности скрутило судорогой, если бы не поддержка Цезаря, я бы свалилась. Лоб покрылся испариной. Я поймала взгляд Роберта и просипела: — Простите, не знаю, что это. Сейчас пройдет. Цезарь, помоги мне.
