Артур запрокинул голову и засмеялся — звонким мальчишеским смехом. Потом наклонился надо мной, в глазах запрыгали лукавые искорки.
— У меня другие планы на тебя, Анна.
Он был молод, совсем пацан, мой ровесник, но, наверное, из-за сидящего в нем демона казался старше — взрослым, зрелым, опытным мужчиной. Я лежала, запрокинув руку за голову, ладонь под подушкой — чтобы касаться шнура. Артур завел вверх вторую руку — и положил ладони мне на грудь. Я чувствовала исходящий от него жар даже сквозь одежду и белье. Внутри уже бушевало пламя, и я прикусила губу. Черт, Анька, не поддавайся! Это ненастоящее, это магия инкуба, оставайся холодной! «Ты должна его поцеловать!» — твердила я про себя, стараясь поймать взгляд Артура. Инструкции были еще свежи, надо только дождаться, когда наши губы соприкоснутся. А это будет очень скоро, судя по тому, что он…
Артур несильно сжал мои груди, затем провел ладонями по запрокинутым рукам, обжигая их и склоняясь все ниже. Его пальцы сжали мои запястья, а лицо оказалось прямо надо мной, губы раздвинулись, показался кончик языка. Не в силах справиться с возбуждением, я прикрыла глаза и подалась навстречу Артуру всем телом. Он такой горячий!
— Ты сама как огонь, Анна, — прошептал Артур мне в ухо, скользнув по губам щекой. Я застонала — от разочарования. Куда же ты! Промахнулся!
Однако у него, похоже, был план. Он провел кончиком языка по мочке, пощекотал кожу за ухом.
— Расслабься, я все сделаю. Хочу, чтобы ты забыла обо всем, Анна. — Он повторял мое имя, как заклинание.
Одним движением Артур сел на меня, продолжая водить кончиком языка за ухом, по шее, вокруг губ. Я застонала, не сдерживаясь. Просто издевается! Пора с этим заканчивать. Наверняка курительницы достаточно обкурили комнату, я с трудом дышу. Выгнувшись под Артуром, я потянулась к нему ртом, приоткрыв губы. Сейчас поцелую, как учил Цезарь, надеюсь, не испугаюсь, почувствовав раздвоенный инкубский язык, если вообще от возбуждения и страха что-нибудь почувствую. Потому что страх подкатывал — ну как выскочит не просто урод, а кошмар какой-нибудь из фильма ужасов, что тогда? Смогу ли я накинуть на него удавку?
— Не торопись, Анна, — Артур сжал меня бедрами, на миг навалился на меня, заставив вновь сладострастно застонать. Мысли о развоплощении испарились, оставив невыносимое желание.
— Сейчас, — словно на мой внутренний призыв, откликнулся он. Его пальцы переплелись с моими и что-то осторожно вынули из них. Это же удавка! Нет, стой!
Артур уже закрутил шнур вокруг моих запястий и быстро, почти мгновенно примотал их к кровати. Я осталась лежать с заведенными за голову руками. Что он делает? Как я теперь? Эй!!!
А он уже поднимал мою футболку, оголяя живот. Ткань закрыла лицо, и я запаниковала. Но Артур прошептал возле уха:
— Расслабься и получай удовольствие…
Я выгнулась, пытаясь вывернуться, но он начал гладить меня сильными и одновременно нежными движениями, провел ладонями по бокам, по животу, затем сдвинулся ниже, стягивая с меня трусики. Он осторожно развел мне бедра — и затем я почувствовала его язык у себя между ног.
Не могу сказать, был ли язык раздвоенным… по правде говоря, в тот момент я вообще ничего не могла сказать. Забыла про Цезаря — кажется, даже еще раньше, — забыла про все и отдалась наслаждению. Так хорошо мне не было никогда. Артур как будто знал о самых тайных моих желаниях и о самых чувствительных местах, его упругий и горячий язык проникал именно туда, куда нужно, и делал то, что заставляло меня стонать и вскрикивать, подаваясь навстречу. Иногда казалось, что вместо языка у него — язычок пламени, но он не обжигал. Ладони Артура словно бы оставляли на коже искры — я зажмурилась, все равно футболка на лице не давала ничего увидеть, однако я видела все внутренним взором — как танец пламенных фигур на кровати среди мерцания свечей.
Надеюсь, я не кричала. Хотя, наверное, кричала — меня накрыло волной просто нереального наслаждения, мучительного до боли и оттого еще более прекрасного, я словно взорвалась огненным фонтаном. Странно, что не сбежались все в доме. Когда все кончилось, мне стало мучительно же стыдно. Конечно, все слышали. Никто ничего не скажет, но все будут смотреть так… Почему я не сдержалась?!
Артур, посмеиваясь, сидел у меня в ногах и водил кончиками пальцев по моему голому животу, заставляя вздрагивать и постанывать. Нет, сдержаться было никак нельзя, он просто дьявол какой-то.
— Ты самый настоящий феникс, — сказал Артур. — Я не ошибся в тебе. Теперь отдыхай. Еще встретимся.
Я замычала, не зная, что ответить. А ведь рядом Цезарь, он же все это время был в паре метров от нас, все слышал! Может, даже видел!
Артур развязал мне руки, помассировал запястья. Я стала спускать футболку, ощущая, что движения какие-то замедленные. Что это все значит? Тело вдруг отяжелело, руки стали как каменные, я с трудом шевелилась. Как будто вагоны разгружала, честное слово…
Наконец удалось стащить футболку с лица — и я чуть не вскрикнула: надо мной нависал сердитый Цезарь.
— Ох, напугал! Где Артур?
Цезарь накинул покрывало на мои ноги. Я понимала, что мне должно быть очень стыдно после произошедшего, но сил на стыд просто не осталось.
— Как ты позволила ему сделать это! Ты что, мазохистка?
— Вовсе нет, с чего ты взял, — обиделась я. Веки отяжелели, неудержимо стало клонить в сон.
— Тогда просто любишь куни.
— Ну и что? — Я зевнула, не найдя в себе силы прикрыть рот. — Вообще какая разница, что я люблю?
— Огромная! — рассердился Цезарь. — Ведь они исполняют твои желания!
— Почему же ты не сказал? — Глаза сами собой закрывались. Положив голову на подушку, я таращилась на охотника, стараясь не отрубиться в ту же секунду.
— Я думал, ты знаешь. Это общеизвестно!
— Ты ошибся. Что со мной?
— А как ты думаешь? Ты была с инкубом, он тебя высосал! — Цезарь схватился за голову. — Как я объясню Роберту?
— Что значит «высосал»? — сонно уточнила я.
— Для демона главное не оргазм, во всяком случае, не его собственный. Он пожирает твою высвобожденную сексуальную энергию. И, судя по крикам, в этот раз он смог нажраться от пуза.
Цезарь прав, задание провалено. Но черт возьми, как же это было прекрасно!
С этой мыслью я провалилась в сон.
4
Когда проснулась, сквозь щель в портьере пробивалось солнце. Хотела повернуться, чтобы понять, высоко ли оно стоит, сколько хоть ориентировочно времени, — и не смогла. Все тело затекло, на мне живого места не было. Ого! Определенно не завидую жертвам суккубов и инкубов. Если после каждого раза чувствуешь себя так, будто по тебе всю ночь асфальтоукладчик катался… ну на фиг такой секс!
Однако когда от этой мысли поднялись воспоминания, каждая клеточка наполнилась теплом и запела. Хм, наверное, я поторопилась, ради такого секса, пожалуй, можно поваляться в кровати пару недель. Потому что раньше, конечно, встать никак нельзя — нет совершенно никаких сил. То есть вообще. Я валялась под одеялом, которым меня кто-то заботливо накрыл, должно быть, Цезарь, напоминая сама себе груду одежды, а не человека, этакий безвольный ком тряпья. Даже до туалета не доползу…
