Не поворачивая головы, я нащупала телефон на полу возле кровати. Номер незнакомый, ошиблись, что ли? Зевнув, я все-таки открыла сообщение — и обалдела. «Не могу заснуть, моя дикая кошка, думаю о тебе! Мечтаю о новой, еще более бурной ночи!» И дальше — какие-то маловразумительные знаки, свидетельствующие то ли о психическом нездоровье адресанта, то ли о силе обуревающих его чувств. Или и то и другое. Потому что не мог же незнакомый парень писать такое, верно? Я с незнакомцами в интимные отношения не вступаю, а тут… Подождите, подождите, что все это значит? Я что, этой ночью… с кем-то?..
Пока мысль додумывалась, я безотчетно облизнулась и затем сладко потянулась, разминая мышцы. Да так, что самой стало ясно: ночь была, и была бурной.
Но как я ухитрилась с кем-то… короче, это самое — и быть не в курсе?!
По-прежнему недоумевая, я подскочила, ощущая, как бурлит в теле энергия, переполняет и выплескивается. А ведь наверняка я спала не больше пары часов. Сколько сейчас? Часов семь, мамочки, чего это меня выкинуло из кровати на час раньше звонка будильника? И чем это я занимаюсь?!
Будто со стороны, я наблюдала, как делаю вещи, мне абсолютно несвойственные. Поднявшись ни свет ни заря, хотя обычно сплю до победного, я умылась и села за соседкин стол. Сама Лилька еще спала. Я взяла Лилькино зеркало, ее косметический набор и принялась наводить марафет. Я — и крашусь, да еще трачу на это драгоценное утреннее время, которое можно было отдать сну?! Что со мной? Я и так хороша, зачем мне краситься, кожу портить косметикой?
Однако стоит признаться: выходило весьма и весьма. Уж не знаю, что со мной случилось ночью, но я очень умело наносила на лицо макияж. Из круглого зеркала на меня смотрела хищная и прекрасная леди. Совсем молодая. Возможно даже — та самая дикая кошка из эсэмэски неизвестного ночного партнера. Хм, уж не визажистом ли он был? А ночь мы потратили на то, чтобы научить меня краситься? Я с удовольствием оглядела результат. Отбросив зеркало, вскочила и закружилась по комнате, переполненная энергией. Тело будто наполняли пузырьки газа — хотелось летать, петь, танцевать — и чтобы обязательно на меня глядели мужчины. Не таю чтобы восхищенно глазели, ощупывали жадными глазами мое великолепное тело, чтобы я чувствовала их горячие сильные руки на себе — чтобы тело отзывалось и пело, чтобы я сама…
— Анька, ты чего спать мешаешь? — Лилька душераздирающе зевнула. — Сколько времени?
— Не знаю, — отозвалась я, протанцевав через комнату. Странные желания одолевали меня. — Ты не помнишь вчера какого-нибудь Петю? Прислал эсэмэску, а я…
Лилька распахнула глаза и резко села в кровати.
— Что, всего один прислал СМС? — язвительно спросила она. Сон с нее слетел, как и одеяло. — После того что ты вчера вытворяла, Котова, звонки и эсэмэски должны так и сыпаться! Как листья с дерева осенью!
— О чем ты? — не поняла я. И при этом ощутила внутри неожиданное довольство, как будто я была объевшимся сметаны котом. Перед которым еще миску жареных мышей поставили.
— Так ты не помнишь? — соседка явно не верила. Она спустила ноги на пол. — Правильно говорят, что в тихом омуте черти водятся. Ты так зажигала вчера! Парни тебя просто обступили. Чуть не дрались! С тобой всегда так, когда выпьешь?
«Да ну, первый раз», — хотела сказать я, но с языка сорвалось:
— Почему — когда выпью? Любого возьму, когда захочу!
Лилька босыми ногами прошлепала к подоконнику, где стоял электрический чайник, и налила себе воды. При этих словах ее глаза сузились.
— Красавина не тронь! — прошипела она.
«Да нужен мне твой Красавин», — фыркнула я.
Вернее, только подумала, а произнесла нечто обратное:
— А что, надо попробовать!
Открыв шкаф, я стала перебирать одежду. Какой бедный, прямо-таки ничтожный выбор! Как можно жить, имея всего пару платьев и одну юбку? Да еще таких, которые колени прикрывают! Так не пойдет. Решительным движением, откуда и силы взялись, я оторвала нижние оборки с летнего платья. Скользнула в него — фасон изменился, теперь это было не романтичное безобразие, а призывно короткое, едва прикрывающее ягодицы нечто. Я покрутилась перед зеркалом на дверце шкафа, донельзя собой довольная. Хотела было снять медальон — очень уж он старомодный, — но, подумав, оставила, он хорошо лежал в ямке между грудями, подчеркивая округлости.
Лилька наблюдала за мной, совершенно остолбеневшая.
— Только попробуй, Котова… — угрожающе начала она.
Я взяла и босоножки на высоких каблуках, которые купила на случай, если вдруг пойду на свидание и захочется выглядеть сногсшибательно. На самом деле я собиралась усиленно учиться, но мало ли… Теперь случай настал, и я действительно выглядела отпадно, особенно с новым макияжем и в опасно коротком платье. Прошлая я в таком не решилась бы выйти на улицу, во всяком случае, без надежной охраны. А сейчас, схватив Лилькину маленькую сумочку, которую соседка одолжила мне вчера на вечер, я выпорхнула из комнаты, послав обалдевшей однокурснице воздушный поцелуй.
Увидимся на лекциях!
3
Я ездила на учебу в автобусе. С утра в транспорт набивалась куча народу, что раздражало. Но сегодня переполненный автобус вызывал непонятное возбуждение. Взгляд непроизвольно задерживался на мужчинах, перебегал с одного на другого, оценивал, впитывал исходящие от них токи. Я буквально кожей ощущала их внимание, их жажду — да, они тоже смотрели на меня, и как! В любое другое время от подобных взглядов мне стало бы чертовски неуютно, а сейчас я только наслаждалась. Впрочем, внимание быстро наскучило: мужчины со мной ехали какие-то не те. Или школьники-студенты, человеческие мальки, неоперившиеся самцы, не раскрывшие еще мужского потенциала. Или — уже не раскрывшие: слабые, мелкие, неудачники, сдавшиеся — энергетически вялые, так, на один укус, пососать и выбросить. Нет, не здесь надо начинать охоту, здесь я крупного зверя не найду.
На факультете я жадно осматривалась. Кругом одни студенты… впрочем, попадаются довольно аппетитные. Но серьезно я о них не думала: знала, кого хочу. Первая лекция сегодня — возрастная психология, которую читает Андрей Владимирович, и начать я планировала с него.
Что-то внутри возмутилось: начать что?! Ответа не было, ведь я знала что. Вернее, нет, не знала. То есть знала, но не я… а кто?
Мысленная сумятица была слабой, где-то в глубине, и совершенно не мешала действовать; я уже шагала по этажу к большой аудитории.
До лекции оставалось еще двадцать минут, народу в помещении немного, сокурсники входили и выходили, рассаживались за спускающимися амфитеатром партами, болтали. Навстречу мне из аудитории шел — легок на помине — Антон Красавин. Расслабленной походкой он двигался в сопровождении двух девиц из параллельной группы — около него вечно ошивались какие-то ярко накрашенные и все равно до смешного невыразительные кобылы. Он что-то им говорил, те глупо хихикали, как и полагается девицам на подпевке… И тут он увидел меня.
