— Какие источники, вспомни, как она выглядит! — прошипел Роберт, и я поежилась. Не хотела бы я сейчас сидеть на месте Цезаря… — Сколько, как ты думаешь, Майя протянет? Она субтильнее Артура, а он тоже не силач. Ты опытный охотник, ну, отвечай!
Цезарь побледнел, и напускная уверенность слетела с него.
— Два, три дня от силы, — тихо проговорил он. — Мне очень жаль, Роберт.
— Засунь свои сожаления в задницу! — рявкнул Роберт. — Думай, как спасти Майю!
— Надо немедленно вытаскивать демона. Или мне, или Анне, ты должен решить, Роберт.
Роберт ожег нас ненавидящим взглядом, и я не могла винить его ни в чем: перед ним стоял трудный выбор. Я словно читала его мысли.
Или Цезарь, от которого он давно оберегал дочь. Старый, верный друг — и мужчина, которым Майя могла всерьез увлечься, вернее, по словам Цезаря, увлеклась когда-то, и теперь влечение могло возобновиться. Его дочь, его маленькая девочка — и Цезарь? Никогда!
Или посторонняя своевольная девица, которой Роберт совершенно не мог и не хотел доверять, которую мечтал поскорее выкинуть из жизни. Она будет целовать его любимицу, его маленькую нежную Майю? Только не это!
Но тогда кто? Время шло, и выбор должен быть сделан.
После мучительных сомнений взгляд Роберта остановился на мне. Я содрогнулась от заключенной там угрозы.
— У тебя только одна попытка, — мрачно сказал он. — Третьего раза она не переживет.
5
Я могла бы охарактеризовать следующие несколько часов одним словом: суета. Все бегали. Как бы Роберт ни мучился сомнениями до того — как только он принимал решение, сразу начинал действовать. Мы переместились в обширный холл на первом этаже, из которого дверь вела в гостиную — ту, где сейчас спала Майя. В этом мы убедились, когда охранник с помощью электрика притащил из диспетчерской один из мониторов системы внутреннего наблюдения.
— Это на руку, сейчас организуем охранный круг, — оживился Цезарь. — У меня еще осталось немного букетов от Вовы.
Роберт уже звонил.
— Нужно подготовиться так, чтобы у демона не было ни единого шанса уйти, — хмуро сказал он. И обратился к трубке: — Выходский? Прошу приехать. Что значит «без лаборатории никуда?!» Речь о Майе! Берите лабораторию и выезжайте немедленно. Жду через час.
Он говорил отрывисто, сухо. Мы с Цезарем сидели на широком диване и перебирали травы. Охотник распустил все букеты, которые раньше висели по периметру моей комнаты и затем летнего домика, и теперь плел из них большую сеть.
— Спасибо, что согласилась, Анна, — вполголоса сказал Цезарь. Я подавала ему травы, а он ловко вплетал их в общую канву. — Как по мне, ты тут единственный вариант. Если это инкуб, то охотник-мужчина только все испортит. Но ты точно уверена, что демон тот же?
Когда я подавала Цезарю успевшие высохнуть стебли, пальцы мои дрожали. Кто только меня за язык тянул? Радовало одно: Цезарь не настаивал на том, что именно он будет целовать Майю.
— Уже ни в чем не уверена, — созналась я тихо, бросая взгляд на Роберта, который замер у двери гостиной, прислушиваясь. — И вообще боюсь. Ты же мне поможешь?
— Этим мы все и занимаемся, — заверил охотник, вплетая в сеть очередной стебель. — Роберт сделает все возможное, чтобы обезопасить тебя.
— Майю, ты хотел сказать, — буркнула я.
— От твоей безопасности зависит ее жизнь. Так что Роберт наизнанку вывернется, чтобы все было идеально. Не бойся.
Я опять бросила взгляд через плечо. Роберт стоял, прижавшись лбом к дверям гостиной. Я отвернулась, как будто застукала его за чем-то неприличным — за проявлением чувств. Когда вновь подняла голову, он уже мерил холл тяжелыми шагами, сложив, по своему обыкновению, руки на груди и глядя в пол. В дальнем углу холла под пальмой в кадке пристроили на сервировочный столик монитор, за ним дежурил один из телохранителей.
— Для чего сеть? — поинтересовалась я. Мне хотелось знать о любой мелочи, которая делается, потому что ведь от этого многое зависит. Жизнь Майи и, может, даже моя. В этом вопросе мелочей не бывает…
Цезарь расправил дело рук своих.
— Повесим на окно снаружи. Закроем все входы и выходы, чтобы на этот раз сволочь бесплотная не сбежала.
Входные двери раскрылись, и в холл спиной ввалился белый халат, помогая двум телохранителям втащить громоздкий металлический ящик свинцового цвета. Хотя скорее он мешал. Надтреснутым голосом халат командовал:
— Левее! Не зацепите косяк, бестолковщина! Правее! Не задирай угол, не задирай…
Роберт мгновенно оказался там, взял халат за плечо и чуть ли не отнес в сторону. Телохранители сразу стали действовать более слаженно, они протиснули свинцовый куб в проем и поставили у противоположной стены, у лестницы, подальше от дверей гостиной. Следом за кубом просочился Вова, я кивнула ему, и он зарделся. Но не подошел поздороваться, а сразу направился к ящику.
В халате оказался щуплый старик, с кустиками седых волос вокруг обширной плеши и такими же кустистыми бровями.
— Я бы вас попросил, Роберт Иванович, впредь быть внимательнее к оборудованию! — немедленно завелся он визгливым, как у базарной торговки, голосом. Вздорный старичок, подумалось мне. — Оно уникальное! Я сам создавал и отлаживал его на протяжении пятидесяти лет…
Пальцы Роберта на плече создателя и отлаживателя уникального оборудования сжались, и тот, издав громкое «ох», замолчал.
— Эдуард Николаевич, убедительно прошу вести себя тихо, демон спит сразу за этой стеной. Если вы его разбудите…
Старик вздрогнул, кинул на двери гостиной всполошенный взгляд. Роберт отпустил его, и он, выпрямившись, поправил халат.
— Ну хорошо, — брюзгливо сказал старик. — Раз вы все равно оторвали меня от важного эксперимента, и возможности закончить его у меня нет, и когда она появится, неизвестно… В чем задача?
Цезарь пояснил, наклонившись ко мне:
— Это Эдуард Николаевич Выходский, глава химической лаборатории. Крупный ученый!
— Насчет крупного ты сильно преувеличиваешь, — хмыкнула я. Рядом с Робертом Выходский выглядел, словно моська в сравнении со слоном. Цезарь сдержанно улыбнулся.
— Да, ростом не вышел наш Эдуард. Но ум! И еще самомнение. И склочность. Так что если доведется общаться, ни в коем случае не ставь под сомнение его достижения и высказывания.
Крупный ученый маленького роста уже раздвигал с помощью Вовы свинцовый куб, оказавшийся передвижной лабораторией. Сидящий за монитором телохранитель попытался предложить свою помощь, но был изгнан визгливым шепотом.
— Так, барышня, теперь вы. Да, да, вы, типичный представитель своего пола! Идите уже сюда, я к вам обращаюсь.
Я на всякий случай огляделась, но так как из моего пола в холле никого больше не было, подошла к Выходскому. Он держал в вытянутой руке какую-то распечатку с таким выражением, словно это дохлая мышь.
