— Так и не надо за меня переживать, — в голосе послышались рассерженные нотки. — И прекрати орать, сейчас кто-нибудь прибежит.
— Да и пусть! Пусть все видят!..
— Что ты вызвала демона? А ты инструкцию читала, которую тебе выдали?
— Упс. — Я немного успокоилась. — Запрещено вызывать?
— Категорически, — усмехнулся он.
— Но я не вызывала тебя!
— Попробуй докажи. Вон свечи, жаровни…
— Скажу, что прогоняла. И вообще! Просто уберу все, никто не узнает, спасибо, что напомнил.
Я быстро взяла с пола огарки свечей, спрятала вместе с жаровенками обратно в картонную коробку, засунула под кровать, прикрыла пентаграмму ковром. Ну его.
Пришла Наташа, помогла переодеться, и мы потащили в приемную Кривина упакованный в коробки и сумки мой новый гардероб. В кабинете директора кроме самого Кривина сидели Цезарь с Вахтангом. Директор за столом рассматривал бумаги.
Я сильно переживала, как меня воспримут охотники. Наташа помогла одеться, сама я бы не разобралась, как пристегивать чулки. Секретарша трещала без умолку, но дело знала, и в приемную я заявилась в офигенном деловом костюме, под которым скрывался весьма эротичный красно-черный корсет с подвязками. Подвязки и кружевная резинка чулков прятались под строгой юбкой, но мне казалось, что все про них знают.
При нашем появлении Цезарь и Вахтанг встали.
— Ого! — воскликнул Вахтанг. Цезарь подошел ко мне, галантно поцеловал руку. Я — ого? Цезарь — вот кто ого! Я и понятия не имела, что он так умеет. Гладко выбритый, умытый, волосы уложены, в роскошном костюме — натуральный плейбой-миллионер! Куда только делись следы вчерашней драки?
— Буду тебя сопровождать, — пояснил охотник. — По протоколу тебе полагается свита. Едем я и Наташа.
— Свита? — я нервно хихикнула. — Все будут думать, что ты мой любовник.
— Пусть думают. — Он обвил рукой мою талию и подмигнул. — Отлично выглядишь. Только этот шейный платок… Вахтанг?
Грузин тоже приблизился.
— Позволь, — он перехватил меня у Цезаря, тоже облобызал ручку, смутив окончательно. Затем крутанул вокруг оси, осматривая. — Платок убрать, — согласился он. — Выбивается из стиля.
Наташа вспыхнула:
— Это консультант посоветовал в «Бутик Паризьен», и я одобрила!
Вахтанг поцокал языком:
— Не верь консультантам в бутике, Наташенька. Анна, тебе лучше на шею тонкую цепочку с кулоном.
— Твой медальон, — вспомнил Цезарь. — Он отлично лег бы в декольте. Ты привезла его?
— Он же сломан, — пробормотала я, застигнутая врасплох. — И вообще… медальон пропал. Я оставила его в столе в общежитии, и когда вернулась за вещами, его уже не было.
Цезарь бросил на меня быстрый взгляд.
— Тогда колье а-ля Одри Хепберн, в «Завтраке у Тиффани», помнишь? — сказал он.
Вахтанг кивнул:
— Точно. Проедусь-ка я с вами, по дороге заглянем в пару магазинов и подберем Анне что-нибудь.
— Попрошу вернуться к регламенту! — Кривин, все это время наблюдавший за мной поверх бумаг, постучал карандашом по столу. — Нам еще надо обсудить инструкции Анны.
Мы расселись. Я развязала и бросила на диванчик шейный платок, купленный Наташей; он и мне сразу показался ярче, чем надо.
Вахтанг успел сесть рядом со мной первым и тонко улыбнулся, когда Цезарь недоуменно уставился на него. Впрочем, отвоевав место, охотник не пытался возложить руку мне на талию, как в прошлый раз, — нет, он просто смотрел на меня. Но как! Облизывал взглядом! Стоило оглянуться, как я заливалась краской, потому что невольно представляла, какие фантазии его посещали. Но пересаживаться было бы как-то по-детски, и я просто перестала оборачиваться.
— Анна, ты слушаешь? — сухо спросил Кривин. — Я начинаю.
Временная резиденция принца Шандара Сингха располагалась в Елагином дворце, в ЦПКиО у метро «Крестовский остров». Встретить должен дядя, он же управляющий махараджи, — тот самый, который заподозрил неладное в поведении племянника и вызвал охотников. В первый вечер устраивается торжественный прием по поводу приезда принца в Россию, будут государственные деятели и разные знаменитости; вести себя прилично, с принцем не сближаться и даже не искать встречи, изучать издали. Этикет! Протокол! Отыскать клиента на второй день, ну и дальше по обычному сценарию. Наташа играет свиту, Цезарь ассистирует, но вообще-то это означает, что главный по-прежнему он…
Сидевший на стуле рядом с диванчиком Цезарь наклонился и сказал тихо:
— Все-таки странный заказ на этого принца. Никто никогда не выставляет требований к внешним данным охотника, ведь демон обычно и так тянется к охотнику, чует ауру. Помнишь, я тебе объяснял?
С другой стороны наклонился Вахтанг, включаясь в разговор:
— Дядя-управляющий наверняка знает вкусы племянника и повелителя. Может, хотел, чтобы инкуб наверняка повелся.
— Все равно, с чего он решил, что у нас есть подходящая кандидатура? А если бы не было, что тогда? Нет, не понимаю.
— Анна, ты слушаешь? — забрюзжал Кривин. — Цезарь, если тебе есть чем поделиться, скажи всем.
Я тряхнула головой и поднялась.
Директор с удивлением воззрился на меня, когда я прервала его.
— Минуточку внимания, — я прокашлялась. — Нельзя ли отложить вызов до возвращения Беттины и затем ее отправить на это задание? А я могу понадобиться тут. Пусть у меня небольшой опыт, но если атака на Шатер повторится…
Они ведь не Роберт и должны внять голосу разума. Я покосилась на Цезаря. Ну поддержи же меня! Я твоя напарница и ученица…
Кривин смотрел с непроницаемым лицом.
— Тебе уже дали понять, что задание не обсуждается.
— Нет, обсуждается! Здесь что, армия?
Кривин едва заметно поморщился.
— Хорошо, ты высказалась, мы услышали твое мнение, — сухо отозвался он. — Решение остается прежним: вам нужно спасти человека.
— Но ведь на Институт могут напасть в наше отсутствие. Цезарь, скажи! — воззвала я. — А вы отправляете куда-то двух охотников!
Цезарь слушал молча. Когда я обратилась к нему, покачал головой.
— Ты неправильно расставляешь приоритеты. Институт в первую очередь — это охотники, которые освобождают людей от демонов. Если мы запремся здесь и не будем никому помогать, ожидая атаки… это будет уже не Институт. Твое задание важнее. К тому же здесь остаются Гарик с Вахтангом.
— Но…
Меня прервал звонок телефона у директора на столе. Он взял трубку, отрывисто сказал:
— Алло?
Послышался взволнованный голос, но слов было не разобрать. Лицо Кривина вытягивалось все больше, а когда он положил трубку, в глазах была озабоченность.
