— Я знал, — возразил Кривин. Он выпрямился и заложил руки за спину. — Этого достаточно. История меняется, обрастает легендами… так безопаснее для оставшихся в живых.
Я чуть не застонала. Почему все так складывается? Зачем бабушка отдала мне чертов медальон?! Взяла бы с собой в могилу, и никаких проблем у нас бы не было!
— Послушайте, послушайте… — я колебалась, но другого выхода не видела. — А что, если мой медальон — это и есть печать Марбаса? И если он совсем не пропал?
— О чем ты? — не выдержала Беттина. Она уставилась на меня со смесью недоверия и брезгливости. — С какой стати провинциальная семейная реликвия вдруг окажется могущественнейшим артефактом?
— Бабушкин медальон, — повторил Кривин слова, произнесенные мной у него в кабинете при нашей первой встрече. — Подождите, но это значит…
Впервые на лице закоренелого бюрократа я увидела сильную эмоцию.
— Это значит, что ты…
Я развела руками. Он несколько секунд пристально глядел на меня, потом нахмурился еще сильнее:
— Почему раньше не сказала?
— Ну, я боялась, что вы меня… не знаю, что вы со мной сделаете, когда узнаете, что Марбас мой дед и во мне кровь демона. Я думала, Марбас был врагом.
Беттина громко вздохнула, воскликнула:
— Так ты дочка… нет, внучка?!
Ну вот, смышленая! И до нее наконец дошло!
Почудилось, что над левым ухом едва слышно вздохнули. Алый? Демон тоже удивился. Не хватает только, чтоб его засекли! Но нет, кажется, никто не заметил.
— Где медальон сейчас? — спросил директор.
— У меня в комнате, в защищенной шкатулке. Лидия Фарисеевна сказала, что шкатулка экранирует, и медальон нельзя засечь. Я схожу за ним?
Кривин медленно покачал головой.
— Если медальон в экранирующем контейнере от Лидии Фарисеевны… Эфиальт не найдет его. Сейчас позвоню Вове, пусть заберет шкатулку с печатью и куда-нибудь спрячет.
Он набрал номер и стал слушать гудки.
— Что-то не отвечает… попробую еще раз.
Тут в зал твердой походкой вошла Лидия Фарисеевна. За ней семенила Наташа.
— А где Вова? — спросила Беттина.
— Сказал, у него голова жутко разболелась на нервной почве, — махнула рукой секретарша. — Я дала ему свое успокоительное и в кровать отправила. Он же нам все равно сейчас не нужен.
— Наоборот, как раз в данный момент он нам позарез нужен, милочка! — воскликнула Беттина. — С чего ты вдруг распоряжаешься?
Лидия Фарисеевна звучно откашлялась.
— Всем добрый вечер. Надеюсь, причина, из-за которой старого человека выдернули из постели, уважительная.
— Всех выдернули, — передернула плечами Беттина.
— Ах, так ты тоже старая, — хмыкнула Лидия Фарисеевна.
Охотница открыла рот, чтобы ответить колкостью, но наткнулась на ледяной взгляд Кривина и не решилась.
Быстро убрав телефон, директор подошел к Лидии Фарисеевне и обменялся с ней крепким рукопожатием.
— Я благодарен, что вы отнеслись к моему звонку со всей серьезностью, — сказал он. — Ситуация чрезвычайная, поверьте. Я договорился с Робертом, вам оплатят эту работу по двойному тарифу.
Беатина присвистнула, а я мысленно поаплодировала нашему бюрократу. Надо же, выжать из Роберта двойную оплату!
— Надеюсь, вы сможете приступить прямо сейчас. — Кривин принял у старухи пальто и передал Наташе. — По одним сведениям, Институт атакуют завтра, а по другим — сегодня ночью. Принести вам что-нибудь? Кофе, чай, булочку?
— Крепкий чай с лимоном не помешал бы, — согласилась старуха. — Без сахара, пожалуйста.
— Наташа, сделай, — распорядился Кривин.
— А я пока спрячу шкатулку, — предложила я.
— Что это на тебе, девочка? — сощурилась старуха. — Воняет, как прокисший суп.
Я принюхалась:
— Неправда, ничего не пахнет! А, вы в переносном смысле?
— Да, Лидия Фарисеевна, и не могли бы вы потом сказать конкретнее, что заложено в данном артефакте? — добавил Кривин. — Это украшение — дар демона Эфиальта, нашего врага.
— Серого, — подсказала я.
— Почему серого? — не понял Кривин.
— Ну, я так его вижу.
— Ты видишь оттенки? Врешь! — не поверила Беттина. — Никто не видит, кроме магов. А ты обычная вертихвостка.
Я решила не реагировать: я выше этого!
— Вряд ли украшение — простая драгоценность, — закончил мысль Кривин.
Коротко кивнув, Лидия Фарисеевна направилась в дальний конец зала — туда, где на голограмме Шатра виднелось темное пятно повреждения. Проходя мимо, бросила:
— Останься, будешь помогать.
— Но я должна сбегать спрятать шкатулку.
— Беттина сходит, — возразил Кривин. Затем повернулся к Наташе:
— Сделай гостье чай, а я разбужу Вову. Спать в такой момент крайне безответственно с его стороны и просто-напросто опасно.
Беттина поджала губы — не хотелось быть девочкой на побегушках, — но потом улыбнулась. Ну да, поняла я с некоторой ревностью, предвкушает, что увидит печать. Наверное, любому охотнику приятно подержать в руках легендарный артефакт. А это, между прочим, моя вещь!
После этого все ушли, и мы остались с Лидией Фарисеевной вдвоем.
* * *
— Почему вы взяли меня в помощницы? — спросила я. Порой казалось, что старуха знает обо мне больше, чем я ей говорю. А порою — больше, чем я сама о себе знаю! Неприятное ощущение… чувствую себя мухой под микроскопом.
— Ты же видишь Шатер.
— Откуда вы…
— Ох, деточка, — Лидия Фарисеевна покачала головой. — Для чего тебе голова дадена? Думать иногда полезно. Ты же видишь Шатер, он для тебя почти материален. А это дар великий — видеть невидимое и знать непознанное. Уж не знаю, откуда он у тебя. — Она посмотрела в мое смущенное лицо и не стала допытываться.
— Слышишь? — прервала старуха мои размышления.
Я и сама уже различала едва заметный шелест, похожий на шуршание сыплющегося песка.
— Это Шатер?
Лидия Фарисеевна кивнула.
— Творение человека и демона. Тончайшая работа.
— Вова что-то говорил про сложную конфигурацию, — вспомнила я. — Не очень поняла, но вроде здание Института вывернули наизнанку и растянули над самим собой.
Старуха тихонько засмеялась.
— Сейчас увидишь.
Наташа принесла поднос с дымящейся чашкой. Лидия Фарисеевна взяла чай, сделала пару глотков, затем, отдав чашку, вздохнула:
