— Не молода я уже.
И аккуратно, словно снимала невидимые перчатки, размяла пальцы.
— Смотри уже.
Голограмма Шатра воспринималась мной как фонтан. Его субстанция возникала из воздуха в центре комнаты, ближе к потолку, как раз над тумбочкой пульта. Поднималась — и рассыпалась на множество струй, которые стекали будто по поверхности невидимого купола. Струи текли и исчезали, образуя устойчивую форму.
Пальцы Лидии Фарисеевны запорхали в воздухе, как будто она играла на невидимой арфе. И хотя она не дотрагивалась до Шатра — он ведь был над крышей здания! — фонтан отзывался на малейшее движение. Лидия Фарисеевна что-то делала, сдвигала и переплетала в воздухе прямо перед собой — а результат проявлялся на поверхности Шатра! Раскинувшаяся над головой голограмма, похожая на звездное небо, отражала все изменения.
— Контагиозный, то есть бесконтактный метод, — сообщила она, не отрываясь от работы. — Не воспринимай все слишком буквально. Континуум — это и есть ткань. Я могу манипулировать ею из любой точки Института. Просто здесь это выходит наглядней.
Я все пыталась понять: где же нити? Старуха ловко выхватывала тоненькую струйку из общего потока, тянула к себе, словно это действительно была нить, подтягивала поврежденный участок, обрывала струйку (у меня ум за разум заходил в попытках понять!), связывала чистые концы и отпускала. Одну за одной… Темное пятно на голограмме постепенно уменьшалось.
Наконец оно исчезло совсем. Но Лидия Фарисеевна не остановилась, продолжала выхватывать из воздуха нити-струи, только теперь ничего не обрывала, наоборот, сплетала в одном ей известном порядке.
— Удалила повреждение, теперь хочу укрепить, — пояснила старуха. — Видишь общую структуру?
— Не вижу, — призналась я.
— Попытайся понять. Важно ухватить общие принципы. Никто здесь не научит тебя, они все простые манипуляторы. А у тебя действительно талант — видеть суть, структуру. Это позволяет влиять на мир на глубинном уровне, главное — постичь закономерности и научиться видеть структуры во взаимодействии. Я сюда хожу не часто, так что лови на лету. Не пытайся осознать, просто поймай ощущение. Чувство узнавания, родства, понимания… научись видеть. Следи за руками. Дополнительные связи создаются за счет переплетений. Узлы усиливают структуру, потому что в узловом месте опора идет сразу на много нитей, сколько удастся соединить. Если связать сеть, соседние ячейки будут питать и укреплять друг друга… это еще что?
Пальцы продолжали двигаться, сплетая нити в сеть, но старуха отодвинулась, вглядываясь куда-то в глубь пространства у себя под ногами. Отпустила одну струйку, которая тут же вплелась обратно в общий поток, потянула соседнюю.
— Дальше переконфигурировать нельзя, потому что там есть что-то еще… не знаю что, — сказала она озадаченно. — Хорошо, оставим простую сеть, без загибов. Жаль, хотела показать тебе еще один прием, научилась бы загибать — считай, необходимым минимумом владеешь.
Я ничего не понимала, но упорно пялилась туда же, куда она, — в пол, пытаясь проникнуть взором сквозь паркетную доску и найти там какие-то недостижимые глубины бытия.
И вдруг… вдруг я поняла!
Раньше меня сбивала с толку голограмма, я все время смотрела на нее, когда следила за работой Лидии Фарисеевны. Я думала, что Шатер — он такой же, как голограмма, только больше. А когда я переключилась с голограммы на настоящий купол, тот, снаружи, который видела из оранжереи, — то осознала, как же ошибалась!
Во-первых, это был фонтан наоборот. Нити Шатра струились не снизу вверх, а сверху вниз. Во-вторых, Шатер являлся не отдельной сущностью, а частью призрачной конструкции, пронизывающей все здание. Очень, очень сложной конструкции! Заломило голову от попыток понять и охватить взглядом этот невероятный кокон. И на самом деле здание не треугольное, а… непонятно какое, части конструкции уходили в никуда и появлялись из ниоткуда.
— Как такое может быть?! — вырвалось у меня.
— Обычно замечаешь только человеческую часть работы, — пробормотала старуха. — Оставшуюся часть, сделанную демоном, можно увидеть только демонским зрением.
— Почему демоном? Ведь Шатер делал этот их легендарный охотник, как его… Маркус Питерский, да?
— Подожди, — отмахнулась Лидия Фарисеевна, вглядываясь в туго сплетенный кокон, стенки которого уходили внутрь конструкции, появлялись снаружи и снова стремились к центру — это и была видимая часть, то есть Шатер. А был еще и призрачный внешний контур! Я отступила, пытаясь охватить взглядом целое, однако потрясающая, фантастическая структура, внутри которой мы находились, не укладывалась в голове.
— Это как… как… — Все вместе нельзя было описать одним способом, можно было только попытаться примерно представить себе, если сложить в одно целое несколько образов. — Если взять модель атома с электронными облаками и… Это как головоломка в пяти измерениях.
— Тессеракт. Куб в четвертом измерении, его еще называют четырехмерный гиперкуб. Это куб, стороны которого — тоже кубы.
Я потрясла головой. Просто тошнит от сложности! Мозг не справлялся, требовалась передышка, чтобы осознать все эти «загибы» пространства и времени.
Лидия Фарисеевна отошла, полюбовалась на дело рук своих. Я тихо ахнула.
Шатер превратился в сложную сеть и при этом остался фонтаном. Нити струились, переливаясь, казалось, по тончайшим прозрачным трубочкам бежит светящаяся субстанция. При этом купол фонтана то раздувался немного, то опадал — словно дышал.
— Динамическая топология, — пояснила Лидия Фарисеевна, и в голосе ее слышалась законная гордость. — Теперь нужно выяснить, где у вас источники энергии. Эту красоту нужно непрерывно подпитывать. Зови Гектора, будем выяснять, — обратилась она к Наташе, все это время просидевшей в уголке на стуле Беттины, тихо, как мышь.
— Я позвоню, — пискнула Наташа и вытащила мобильный.
— Эти ваши современные технологии, — пробурчала Лидия Фарисеевна неодобрительно. — Скажи сразу, что нужны схемы питания… А вот и он сам.
В зал вошел Кривин, он нес две знакомые папки — по ним во время прошлой атаки демонов охотники пытались разобраться в принципах управления Шатром.
— Решил, пригодится, — произнес он.
Кривин согнал секретаршу со стула и положил туда папки. Они с Лидией Фарисеевной склонились над чертежами.
— Преобразователь Векслера — Ронда, — стал пояснять директор. — Мощность — двенадцать гигаватт в секунду. Работает по старинке, на солярке, хотя и по нашим временам это лучший вариант.
— Неэкологично, — поморщилась Лидия Фарисеевна. — Но выбирать не приходится. Попробуйте изменить направление потоков тут, тут, тут… — Она быстро отчеркивала красным карандашом нужные места.
Я даже и не пыталась туда смотреть. Медленно поворачиваясь, я созерцала. Ведь теперь я видела то, чего не различала раньше. Видела весь купол и всю конструкцию вокруг. Наверное, трудно было сплести сеть, не нарушив общую структуру… Дышала и двигалась она вся, энергия струилась по сложно закрученным плоскостям, исчезая и появляясь, пульсируя и мерцая, наполняя меня тихой радостью и силой. Уже за полночь, но я чувствовала себя так, словно только что встала с постели, проспав часов десять, не меньше.
