Кирисс перебил девочку:
— Его книги даже здесь большая редкость, хотя он написал несколько десятков романов. Единственный способ выяснить название — это спросить у заинтересованного лица. Вполне может быть, это название и само выплывет. Всё равно рано или поздно придётся с ней поговорить, чтобы вернуть твоего брата.
— Но как это сделать?
— Уж мы-то что-нибудь придумаем…
Возможно, Кирисс хотел обнадёжить девочку, но для Фурии его слова прозвучали как отговорка. Снова и снова её охватывала нервная дрожь, ей с трудом удавалось сдерживаться.
В течение следующего часа они посетили несколько магазинов, и в каждом их встречали конфетами. Фурия думала, что это особенность шоколадной лавки, но ошиблась. Кирисс, по всей видимости, был редкостным обжорой, и даже угроза смещения с поста и смерть старого друга не уменьшили его аппетит.
Также было видно, что он старался изо всех сил показать Фурии самые необычные книжные магазины и антикварные лавки Либрополиса. В одном из магазинов, где текст становился видимым, только если на него падала тень определённых предметов, продавец оставил их наедине, и Кирисс, подмигнув Фурии, прошептал:
— Конечно, речь идёт не только об алкоголе. Лупа предохраняет меня и от других опасностей: подмешать можно и яд.
— Но как вы можете набивать живот сладостями во время беспорядков?
— Если я изменю своим привычкам, они тут же это заметят. И конечно, заподозрят неладное. Поэтому надо вести себя как всегда.
Заканчивалась его прогулка на холме, который куполом возвышался в центре лабиринта узких улочек.
На холме стояла стеклянная оранжерея почти такого же размера, как и замок Хэй. Прежде чем зайти в неё, Кирисс указал вдаль — впереди открывался удивительный вид на крыши Либрополиса. С трёх сторон улочки и черепица растворялись в золотой дымке, а с четвёртой Фурия различила туман над рекой и мостик, по которому можно было переправиться в Лондон.
— Видишь, что там? — Он указал в противоположную сторону, на высокий забор с короной из колючей проволоки. — Это гетто экслибри. Академия вынуждает каждое убежище принять определённое количество этих созданий, но нигде их не содержится так много, как у нас. Либрополис является одним из самых крупных убежищ, но даже мы уже достигли пределов наших возможностей.
— Почему, собственно, никто не любит экслибри? — Этот вопрос Фурия уже задавала отцу, но сейчас ей было интересно, как ответит на него Кирисс.
Глаза бургомистра расширились от удивления.
— Неужели Тиберий там, в долине, держал своих детей так далеко от всех дел? — Вдруг он, казалось, вспомнил о собственных наставлениях, подозрительно огляделся и слегка качнул головой: — Не здесь. — Он подвёл Фурию к оранжерее: — Давай же заходи, такого ты ещё точно нигде не видела.
Как только Кирисс открыл дверь, в лицо ударил тёплый, влажный воздух. Бургомистр пропустил девочку вперёд. Поначалу она ничего не видела из-за густого тумана, но затем из облака постепенно выделились деревья. Вместо листьев с их ветвей свисали узкие полоски, они казались тоньше, чем мизинец Фурии.
— Закладки, — сказал Кирисс. — Здесь выращивают лучшие экземпляры.
— Я думала, что они сделаны из ткани.
— Не все. Эти, например, предназначены для особенных экземпляров, книг ручной работы из фабрик убежища, и, конечно, для наших книжных реставраторов.
Фурия подошла к первому дереву и протянула руку к ленточкам, свисавшим с его нижних ветвей.
— И всё-таки они выглядят так, будто сделаны из ткани.
— Иначе это были бы не закладки, а черви, не правда ли?
Она провела по ним пальцами, переходя от одной ленточки к другой, и по верхушке дерева прокатился тихий шелест.
— Они чувствуют талант библиоманта, — сказал Кирисс.
Он хотел ещё что-то добавить, но шелест превратился вдруг в тяжёлый вздох, который перебросился на соседние деревья. Все ленточки легонько закачались и задрожали, указывая на Фурию.
Она удивлённо отдёрнула руку.
— Ну и ну! — сказал Кирисс.
— Что происходит?
— Кажется, у тебя сильнейший талант.
— Я сердечную книгу-то не нашла пока.
Он тихо рассмеялся:
— Это никак не влияет на твои способности!
Девочка хотела что-то сказать, но Кирисс покачал головой:
— Не воображай. В мире много библиомантов, вызывающих реакции и посильнее.
Они продвигались в глубь оранжереи, и закладки поворачивались вслед за ними. Они выпрямлялись параллельно полу и указывали на Фурию, словно пальцы. И лишь когда Фурия отдалялась на несколько шагов, ленточки снова опадали. И эта медленная волна сопровождала её по всей оранжерее.
Только сейчас она заметила, что за деревьями двигались какие-то фигуры — серые контуры на фоне вздымающихся клубов пара.
Из тумана вышел какой-то мужчина и поприветствовал бургомистра. Из широких карманов его комбинезона торчали рукояти садовых инструментов. Волосы его были белыми как снег, хотя на вид ему сложно было дать больше пятидесяти лет.
— Моя племянница, — представил её Кирисс.
Садовник кивнул девочке и осмотрел её как-то слишком уж недоверчиво. Ленточки на ближних деревьях резко повернулись в его сторону. Он угрожающе пробормотал какое-то слово, которое Фурия не разобрала. Закладки мгновенно опустились и больше не двигались.
— Ты здесь впервые, — сказал он.
— Дядюшка Корнелий показывает мне окрестности. — Немного поколебавшись, она добавила: — Как здорово у вас здесь!
— Слишком жарко, слишком влажно, слишком вредно для здоровья. Плохо для лёгких и других органов. — Мужчина говорил с акцентом: каким именно, Фурия определить не смогла.
— Гунвальд Оландер, — представил его Кирисс. — Он заведует теплицей. Один из лучших наших работников.
Оландер проигнорировал комплимент бургомистра.
— Я слышал, в гетто снова беспорядки?
— Полиция и охрана уже взяли всё под контроль. — Кирисс тихо вздохнул. — Но это не всё, что сегодня интересует Академию. Они постоянно отправляют новые отряды, будто это решит проблему. Вместо того чтобы добраться до корня проблемы, они устраняют всего лишь симптомы.
— Но если корень заражён, дерево сохранить не удастся, — сказал садовник.
Мужчины переглянулись. Фурия в недоумении смотрела то на одного, то на другого. Был ли Оландер на стороне Кирисса, поддерживал ли он его возмущение политикой Адамантовой Академии? Или пытался оправдать её действия?
— Ты ведь хотел мне ещё что-то показать, дядюшка Корнелий, — нетерпеливо сказала Фурия, всё больше убеждаясь в том, что здесь она лишь впустую тратит драгоценное время.
