35
У меня – отпуск. Холодный чукотский февраль, морозы за 50, хотя «Маяк» говорит, что 30, а у меня по графику – отпуск. Служба есть служба, и график придумывал не я. Я полетел через Москву. Страна большая, но магазины с нужным только в Москве. Три часа до Магадана, восемь часов до Москвы на шикарном ИЛ-62, без всяких там дозаправок, – и я в столице. Минус четыре, а я готов ко всем минус шестидесяти. Жарко, очень жарко. Грудь нараспашку, шапка в руке, иду к такси.
– Куда едем? – таксист, похожий на Армена Джигарханяна, искренне улыбался. Никакого счетчика в глазах, и я, ничуть не сомневаясь, направился к его машине, почти новой «Волге» ГАЗ-24.
– Мне нужно проехаться по хорошим магазинам, подарки родне купить.
Таксист был рад такому клиенту. Я сказал, что даю пятьдесят рублей, а он везет меня по лучшим магазинам. На тот момент это были очень серьезные деньги, но таксист мне понравился, и мы отправились за подарками.
– Вам повезло, – повернулся ко мне водитель, – я знаю всех директоров в лучших магазинах.
В тот день я не стоял в очередях. Мы подъезжали с каких-то задних дворов, водитель выходил из машины и через некоторое время приглашал меня войти в магазин. Я выбирал все, что мне нравилось, отдавал деньги, и мы ехали дальше. Этот мужчина появится в моей жизни еще раз, но тогда я еще не знал, что он – знак. Очень уж обыденной была ситуация, за исключением того, что он был не жадный и действительно мне очень помог. Мне пришлось купить огромный рыжий чемодан, который я с ходу назвал мечтой оккупанта. Этот чемодан до сих пор цел и готов к дальним путешествиям.
Нагруженный покупками и экипированный, как для самого дальнего похода в тундре, я кое-как добрался до номера в гостинице в аэропорту «Внуково», куда меня за один хвост кеты при заявленном отсутствии мест поселили в двухместный номер, и обещали никого не подселять. Номер обещали приличный, но по меркам СССР он оказался просто буржуйским! В своей северной одежде я выглядел как зажиточный колхозник, а наличие огромного чемодана и еще каких-то коробок и мешков добавляло мне спекулянтскую составляющую. Но все это мало меня волновало – устал я изрядно, да еще девять часов разницы во времени. Я ввалился в лифт. Там стоял молодой парень с длинными волосами. Он спросил про мой этаж и любезно нажал нужную кнопку, так как вещей я разве что в зубах не держал.
– Куда летим?
– В Челябинск, – я ничуть не сомневался в порядочности этого человека.
– Хороший город, я там служил, – сказал парень и вышел на своем этаже.
А я, наконец, добрался до номера, и принял душ. Меня слегка отпустил полетный и особенно магазинный тремор, и я решил поесть в местном ресторане.
Внизу я столкнулся с обычной проблемой в то время – очередью из пятнадцати-двадцати человек. Есть хотелось сильно, и я уже было решил не ждать, а найти менее людное место, как из дверей ресторана вышел мой попутчик по лифту и радостно, как будто мы с ним друзья с детства, приглашающе махнул мне рукой. Я подошел.
– Это со мной, – сказал парень стражу дверей, и тот, сыграв доброго человека, широко мне улыбнулся.
Мы прошли в зал и сели за столик. Мелькнула мысль: «Чего это мне так везет? И этот товарищ уже второй раз мне попадается. И каждый раз с услугой. Нет, надо держать ухо востро, Москва есть Москва». Страха не было, просто включился режим осторожности, а интуиция помалкивала после длинной дороги, и я на нее особо не рассчитывал, потому что после любого полета я еще долго восстанавливаюсь в плане интуиции. Было ощущение, что человек честный, а мне в принципе этого и достаточно. Но логика, ее ж не сбросишь, как шубу, она держала ситуацию под контролем. Он представился и опять сказал:
– Я служил у вас там, на Урале. Под Челябинском.
– А где под Челябинском?
– В Троицке.
– А где?
– На горке.
Услышав это «на горке», я понял, что парень на самом деле знает мой родной город: на горке была воинская часть. Парень принялся рассказывать.
– В авиации там служил. Хороший город.
– Неужели? А я, собственно, туда и лечу. Я родом оттуда, там мои родители живут.
Парень искренне обрадовался. Он был так рад, как будто брата родного встретил.
Мне повезло, да еще где – в Москве, жители которой порой имеют обоснованный статус жлобов. «Хорошо начинается отпуск. Погода летная, таксист не подвел и затарил меня именно тем, чем нужно, место в гостинице нашлось, человек хороший встретился. Вот только жарко» – подумал я. На следующий день в Москве было минус 20 – и я задышал полной грудью. «Даже с погодой, и то фартит!» А местное население жаловалось на влажность. После трехмесячной атаки пятидесятиградусных морозов влажность значения не имеет. Я отдышался, и Москва начала мне нравиться. Я подумал: этот город хорош для меня – мне идут здесь навстречу, когда-нибудь я буду в нем жить. Подкинул Мирозданию задачу, а сам полетел на Южный Урал, где меня ожидала многочисленная родня и родители.
Вот на Урале было все как надо: минус сорок, и я, как сейчас говорят, был в тренде. Отпуск пролетел незаметно и быстро, и мне постоянно везло. Я даже задумывался, к чему бы это. Но очень хорошо понимал, что нравлюсь людям так, как никогда не нравился. Девушки заглядывались на меня, таксисты не лупили больших денег, а продавщица в обувном магазине вынула из-под прилавка такие шикарные зимние ботинки, круче каких у меня по сей день не было и нет! Пришло время улетать. Начиналась весна, звенели ручьи, а я особо не радовался, так как знал, что на Чукотке меня ждут все те же минус сорок и много работы.
За два перелета я добрался до Магадана и стал ожидать вылет на Кепервеем. Все было по расписанию. Ну, надо же, как прет! Погода на северо-востоке крайне нестабильная, и своевременный вылет – это не норма, а исключение. А тут просто минута в минуту! На северных авиалиниях не было рассадки по билетам: кто где сел, тот там и летел. Ну если только центровка самолета не нарушена. Тогда стюардессы пересаживали пассажиров по своему усмотрению. Я сел в начале салона и собирался уснуть, но после взлета понял, что уснуть будет крайне сложно: АН-24 – что снаружи, что внутри децибелы зашкаливают, и лишь в хвосте относительно не громко. Я встал и пошел по салону: вдруг где будет свободное местечко. И нашел одно. Возле окна сидела девушка в красивой шубе и лисьей шапке-боярке по той моде – в шапках-то я точно разбирался: отец их перешил вагон и маленькую тележку.
– У вас свободно?
– Да, садитесь, пожалуйста.
И я сел. На 25 лет. Это была Наталья.
Потом, много позже, я размышлял, как же сложно устроен мир. Чтобы собрать нас обоих в одну точку, нужно было выполнить огромное количество условий, даже не знаю, откуда начиная. Даже то, что мой график выпал на февраль – это работа не начальника штаба моего подразделения, он только маленький карандашный грифель в руке Провидения. Люди, на которых мне вдруг так стало везти, здорово улучшили мне настроение, я был невероятно уверен в своих силах. Скорее всего именно эта уверенность и покорила Наталью. Мы познакомились. Она оказалась с Урала. Это был существенный момент – все-таки землячка. Я в тот момент не испытывал никаких ощущений. Дело было на высоте 5000 метров, а я на этой высоте практически ничего не чувствую. Чем меньше влажность, тем ниже интуиция. Возможно, будь наша встреча на земле, она бы ничем не закончилась. Но судьба меня обезоружила высотой. А Наталья была чертовски симпатичной. Мы разговорились.
