Натужно гудя турбинами и сотрясаясь от бешеной тряски, «Антоша» совершил разворот над долиной и затем, набрав высоту, взял курс на юго-запад. Прошло несколько минут, и Гудаута, широко и привольно раскинувшаяся по побережью лесом многоэтажек, превратилась в хаотичное скопление каменных коробок. Самолет дал крен на крыло, справа в иллюминаторах промелькнула мрачная громада гор, холодно блиставшая вечными ледниками, далеко внизу тонкой жемчужной нитью вспенилась кромка морского прибоя. А еще через мгновение впереди по курсу в голубой дымке проступила вытянувшаяся далеко в море пицундская коса. На ней, подобно драгоценным камням в малахитовом обрамлении знаменитой тисо-самшитовой рощи, тут и там в лучах солнца переливались и сверкали многоцветьем огромных стеклянных витражей корпуса санаториев и пансионатов.
Где-то среди них, под могучими кронами гигантских реликтовых сосен, затерялась печально знаменитая «дача Хрущева». В далеком октябре 1964 года ее стены стали свидетелями крушения одного из самых могущественных советских вождей — Никиты Сергеевича Хрущева. Он, сумевший согнуть в бараний рог «всесоюзного палача» Лаврентия Берию, оставивший отпечаток своего башмака на трибуне ООН и умудрившийся засунуть «ежа в штаны» США — завезти на Кубу ракеты с ядерными боезарядами, банально «прокололся» на товарищах по партии. Они, следуя испытанному и проверенному на собственной шкуре партийному правилу «вовремя сдай ближнего и клюй нижнего», не стали ждать, когда он покажет им свою «кузькину мать».
В то время когда Никита Сергеевич замышлял в Пицунде очередную реформу в партии и стране — от предыдущей ошалевший народ давился в бесконечных голодных хлебных очередях, — «товарищи» решили, пока еще не поздно, поправить «искривленную волюнтаризмом генеральную линию партии». В те промозглые осенние дни 1964 года ЦК КПСС напоминал растревоженный муравейник. В Москве за спиной Хрущева его ближайшие «соратники» Брежнев, Шелепин, Серов и их ближайшие подручные лихорадочно готовили «смещение волюнтариста». Сам он, убаюканный сладкими речами «верного ленинца» Анастаса Микояна, ничего не подозревал и в тиши пицундского парка набрасывал последние тезисы к октябрьскому Пленуму ЦК КПСС. Но они так и остались на бумаге — «товарищи» по партии не стали ждать и «сплавили» Хрущева на пенсию под присмотр КГБ, растить так милую его сердцу «царицу полей» — кукурузу.
В течение двух с лишним десятилетий больше ни один из советских вождей так и не решился появиться в Пицунде. Все они как черт от ладана шарахались от нее. И только первый и последний Президент СССР Михаил Горбачев отважился «застолбиться» в этом поистине райском уголке Абхазии. Неподалеку от «дачи Хрущева», у поселка Мюссера, на «скромные» членские взносы, естественно не свои, а миллионов рядовых партийцев, он развернул грандиозную стройку. В строжайшей секретности, под присмотром «недремлющего ока» партии — девятого управления КГБ СССР около семисот специально отобранных строителей в 1987 году принялись ударными темпами возводить объект «специального назначения».
За четыре года «стройка века» влетела стране в круглую копеечку, но кто их тогда считал, если речь заходила о здоровье «прораба перестройки» и «генератора нового мышления» — Горбачева. Работы не прекращались ни днем, ни ночью. Сотни тонн плодороднейшей земли свозились со всей Абхазии, чтобы потом разбить на ней настоящий чудо-парк, перед которым меркла слава знаменитого Сухумского ботанического сада. Как на дрожжах вырастал из земли «дачный домик» первого партийца страны, по сравнению с ним замки английских королей выглядели жалкими лачугами. Лучшие метростроевцы день и ночь долбили скальник, готовя укрытие от бомб и ракет. Но Михаилу Горбачеву так и не удалось обжить ее. Время и история не пощадили и его, в злополучном 1991 году он остался с носом.
Но не повезло не только одному ему — видимо, злой рок витал над госдачами в Абхазии. Они играли просто-таки мистическую роль в судьбах советских вождей.
В 1922 году в стенах правительственной дачи в Сухуме не нашли удачи председатель грозной Всероссийской ЧК «железный» Феликс Дзержинский и «локомотив» советской промышленности Серго Орджоникидзе. Они безнадежно завязли в национальном вопросе, так и не сумев расплести давний абхазо-грузинский узел. Позже, 20 июля 1926 года, после выступления на объединенном пленуме ЦК и ЦКК ВКП(б) скоропостижно скончался Дзержинский. Ненамного пережил его Орджоникидзе. Он умер загадочной смертью 18 февраля 1937 года.
В январе 1924 года проспал свой звездный час, а вместе с ним и власть над огромной страной, несгибаемый и беспощадный наркомвоенмор Лев Троцкий. Он 16 января 1924 года по настоянию «товарищей» Сталина, Дзержинского и Орджоникидзе отправился из Москвы в Абхазию, чтобы излечиться от неведомой болезни, внезапно подкосившей его. Среди благоухающих субтропиков Троцкий попал под плотную опеку врачей и председателя Совнаркома Абхазии и друга Сталина — Нестора Лакобы. Убаюканный ими и поддавшись очарованию природы, он на время забыл о политике, но она безжалостно напомнила о себе.
В далекой, стынущей от холода Москве 24 января скончалась икона большевиков — Ленин. Троцкий, забыв о недуге, спешно засобирался на похороны. Но Сталин, проявив «заботу о здоровье пламенного трибуна революции», уговорил его продолжить лечение. В телеграмме Троцкому в Сухум он писал: «Похороны состоятся в субботу, не успеете прибыть вовремя. Политбюро считает, что Вам по состоянию здоровья необходимо быть в Сухуме. Сталин».
Будущий вождь и отец всех народов банально обвел вокруг пальца Троцкого. Похороны Ленина состоялись в воскресенье. Троцкий, не подозревая обмана, остался в Абхазии. Усилиями врачей и Лакобы лечение затянулось до апреля. За это время в Москве произошли события, повлиявшие не только на жизнь Троцкого, но и на будущее самой страны.
Воспользовавшись отсутствием в Москве основного конкурента на высшую власть, Сталин, Дзержинский, Оржоникидзе и их сторонники переиграли по всем статьям растерявшихся «троцкистов». Позже, в далекой Мексике, скрываясь от Сталина и летучих групп боевиков-ликвидаторов, Троцкий, вспоминая о тех событиях, писал: «Заговорщики обманули меня. Они правильно все рассчитали, что мне и в голову не придет проверять их, что похороны Ленина состоятся не в субботу 26 января, как телеграфировал мне в Сухум Сталин, а 27 января. Я не успевал приехать в Москву в субботу и решил остаться. Они выиграли темп».
И как знать, окажись Троцкий в те дни в столице, возможно, сегодня мы жили бы в другом государстве. В январе 1924 года Сталин выиграл не только темп, но и власть, которая позволила ему спустя годы за тысячи километров от Москвы найти и уничтожить своего заклятого врага и соперника в борьбе за лавры триумфатора и право называться вождем мирового пролетариата. Агент — боевик НКВД Рамон Меркадер, выполняя личное задание Сталина, 20 августа 1940 года проник на виллу Троцкого в пригороде Мехико и ледорубом раскроил ему череп.
Последующим хозяевам сухумской госдачи повезло не больше, чем Троцкому. Нестор Лакоба, как утверждает известный абхазский историк Станислав Лакоба, 27 декабря 1936 года был отравлен за ужином в доме Лаврентия Берии. Спустя семнадцать лет смерть настигла и самого отравителя — 23 декабря 1953 года пуля из пистолета генерала Павла Батицкого поставила окончательную точку в затянувшейся карьере «всесоюзного палача» и «врага Коммунистической партии и советского народа, английского шпиона» — Берии.
