Виктор и Николай не подозревали об этом и спали так, как спят только на войне. Два слова: «Ребята, подъем!» капитана из отдела Смерша по коломенскому гарнизону подняли их на ноги. Собрав вещи, они вышли во двор. Разбитной водитель трудяги «козлика» предупредительно вышел им навстречу, подхватил вещмешки, уложил в «собачник» и вопросительно посмотрел на капитана. Тот распорядился ехать в Москву.
На ближайших к станции улицах царил хаос из повозок и машин. С трудом продравшись через него, водитель выехал на шоссе, и там «козлик» показал, на что способен. Хлеставший в разгоряченные лица и надувавший пузырями гимнастерки ветер не спасал Виктора и Николая от полуденной жары. Солнце палило немилосердно. Раскаленная пыль столбом стояла над разбитой бомбежками, гусеницами танков и колесами машин дорогой. Она набивалась за ворот и обжигала кожу, скрипела на зубах, грязными солеными ручьями стекала по лицу. Виктор этого не замечал. Он жил мыслью, что живым вернулся домой и выполнил задание Центра — рядом находился кадровый сотрудник «Цеппелина».
Николай же пребывал в тревожном ожидании. Чем могла обернуться предстоящая встреча с грозной контрразведкой Смерш, ему оставалось только гадать. Нахохлившись, он колючим взглядом постреливал по сторонам. Вокруг все живо напоминало о недавних ожесточенных боях. Глубокие, словно рубцы на теле, противотанковые рвы терялись в знойном мареве. Обочины дорог были усеяны ржавой сыпью искореженной военной техники. Сиротливо смотревшие в небо иссеченные осколками трубы русских печей напоминали о том, что когда-то на их месте стояли деревни. Серая лента шоссе стремительно исчезала под колесами машины, вскоре показались пригороды Москвы.
Там, на Лубянке, в кабинете начальника 4-го отдела ГУКР Смерш НКО СССР полковника Георгия Утехина собрались руководитель 2-го отделения капитан Андрей Окунев и старший оперуполномоченный Сергей Сафронов. Они с нетерпением ждали встречи с зафронтовым разведчиком Северовым и задавались вопросами: «Насколько ему можно доверять? С кем предстоит иметь дело — со своим или с перевербованным агентом гитлеровской спецслужбы?»
Полной неожиданностью для них стало то, что Северов вернулся не один. Тот, второй, являлся для них полной загадкой. Был ли он единомышленником Северова или ловкой подставой гитлеровской спецслужбы, затеявшей ответную оперативную комбинацию, — на этот принципиальный вопрос Утехину и его подчиненным предстояло найти ответ.
Окунев с Сафроновым ерзали на стульях, сверлили его вопросительными взглядами и с нетерпением ждали решения. Но Утехину пока нечего было им предложить. Он сам пребывал в полном неведении и терзался мыслями о напарнике Северова. Именно от него исходила главная угроза. Утехин снова и снова задавался вопросами: «Кто ты? Союзник или затаившийся враг? Если враг, то какую роль тебе отвели в немецкой разведке? Что тебя связывает с Северовым? Если ты враг, то как тебя нейтрализовать и при этом не сорвать игру с гитлеровцами?»
До встречи с Северовым и его напарником оставались считаные минуты. Контрразведчики напряженно искали решение этой головоломки. Окунев предположил, что в гитлеровской спецслужбе клюнули на Лещенко и посадили на хвост Северову опытного разведчика. В этом случае предстояло решить двойную задачу: нейтрализовать шпиона и одновременно не вызвать подозрений у руководства «Цеппелина». Сафронов же пошел еще дальше и не исключил перевербовки гитлеровцами самого Северова. Но тогда бы контрразведчикам пришлось иметь дело со шпионским тандемом, а это уже была бы оперативная игра с непредсказуемым финалом. Все точки над «i» могла расставить только всесторонняя проверка обоих. Этот вывод не вызывал сомнений ни у Утехина, ни у Окунева, ни у Сафронова. И, чтобы не распылять сил, они решили сосредоточить основные силы на напарнике Северова, в первую очередь на выявлении и изучении характера его возможных контактов в Москве. Логика рассуждений контрразведчиков была проста: если он действует по заданию немецкой разведки, то рано или поздно станет искать с ней связь. И здесь отправной точкой в проверке могло стать место размещения Северова и его напарника.
Служебная дача Смерша находилась поблизости от Москвы, в Малаховке, и мало чем отличалась от десятка других. Большинство из них с началом войны пустовало, и потому каждый живущий в них человек был на виду, что облегчало за ним контроль. В этом варианте размещения Утехин находил и свои большие минусы — опытный немецкий разведчик не станет спешить с выходом на связника. А времени ждать, когда он начнет действовать, у контрразведчиков не было. Логика развития операции и ход последних событий на фронте диктовали свои условия. В итоге они пришли к решению — Северова и его напарника поселить в Москве на конспиративной квартире в Тихвинском переулке и дать им свободу действий.
Детали их дальнейшей проверки им не удалось обсудить. Позвонил дежурный и доложил, что парашютисты доставлены в управление Смерша Московского военного округа.
Сгорая от нетерпения, контрразведчики отправились на встречу. По дороге в управление Утехина не покидала все та же мысль: «С кем предстоит иметь дело? С советским разведчиком Северовым или подставой противника? Жестокое, но справедливое правило разведки: «Не проверил — значит, проиграл» сурово действовало как для чужих, так и для своих. По-человечески, он готов был от всей души обнять вернувшегося из небытия разведчика, но как профессионал был обязан ставить под сомнение каждое его слово.
В сложных чувствах Утехин переступил порог кабинета. Навстречу ему поднялся Бутырин. Осунувшийся, исхудавший, он отдаленно походил на того, кто был запечатлен на фотографии двухлетней давности из дела зафронтового разведчика Северова. Его напарник держался в тени и настороженно наблюдал за встречей. Пожимая ему руку, Утехин ощутил в ней дрожь; это лишний раз говорило, что впереди предстоит кропотливая работа. Поручив Волкова — Дуайта-Юрьева Сафронову и Окуневу, сам он занялся Бутыриным.
За время беседы они выпили не один чайник. На дворе сгустились сумерки, когда в отчетах Виктора и Николая были поставлены последние точки. Завершился их первый день в Москве совместным с контрразведчиками ужином в столовой управления. После него вместе с Сафроновым они выехали на конспиративную квартиру в Тихвинском переулке. А Утехин с Окуневым, собрав все материалы, вернулись на Лубянку и поднялись в приемную Абакумова. Там уже находился начальник 3-го отдела подполковник Владимир Барышников. С недавнего времени ему с подчиненными приходилось заниматься не только оперативной разработкой заброшенных гитлеровских агентов, но и держать в своих руках нити всех радиоигр, ведущихся Смершем.
Втроем они вошли в кабинет Абакумова. Утехину бросилась в глаза смертельная усталость на его лице. Перед решающей схваткой под Курском Абакумов работал на износ. Предложив сесть, он вопросительно посмотрел на Утехина.
Тот достал из папки донесения Бутырина, Дуайта-Юрьева и положил перед ним. Абакумов отложил их в сторону и предложил ему дать оценку материалам и высказать свои соображения о перспективах в работе.
Утехин коротко доложил результаты беседы с Бутыриным и в заключение отметил:
