На дворе стоял октябрь 1999 года. Со дня их последней явки прошло три года, и Скрипаль не без волнения набрал известный номер. После долгих гудков в трубке, наконец, прозвучал голос. Ответил сам Идальго. Скрипалю не понадобилось называть себя, тот догадался, кто с ним говорит. Несколько минут между ними шел общий разговор, и когда он коснулся текущих дел, Скрипаль намеком дал понять, что готов продолжить совместный бизнес. Идальго понял, о каком бизнесе идет речь, и оживился. Издержавшийся в тратах шпион тут же воспользовался моментом и, посетовав на возникшие материальные трудности, напомнил «партнеру» о его обещании «делать ежемесячные перечисления на известный счет». Последовавший тут же ответ был подобен ушату холодной воды. Идальго не проявил пылкого испанского благородства и с британской холодностью жестко заявил: «Бизнес возможен в случае поступления информации». Скрипаль был вне себя от обиды и злости, но ничего поделать не мог и вынужден был смириться, так как другого источника дохода, как скудная пенсия, опустившая его на уровень «вратаря» — дежурного по воротам на даче олигарха, не имел. Разговор закончился тем, что они договорились после получения Скрипалем разрешения на выезд из страны встретиться в Испании и обсудить перспективы дальнейшего сотрудничества.
После беседы прошло несколько месяцев, когда, наконец, Скрипаль получил заветный загранпаспорт и начал собираться в дорогу. В посольстве Испании с визой не затянули: сработали скрытые связи британской разведки. Помня предварительное условие, выставленное Идальго: «Бизнес возможен в случае поступления информации», он принялся рыть рогом землю, чтобы приехать на встречу не с пустыми руками. Для этого ему пришлось напрячь свою память, чтобы отыскать то, что еще не успел сторговать, а также пройтись по старым связям в ГРУ и попытаться выудить у них служебную информацию.
В феврале 2000 года Скрипаль с легким «шпионским багажом» отправился в Испанию. На этот раз Идальго оперативно откликнулся на его телефонный звонок и назначил явку в мадридском гольф-клубе, располагавшемся по соседству с отелем, где остановился поиздержавшийся в средствах агент.
Назвать эту и последующую встречу двух матерых шпионов теплой было нельзя. От разговора о деньгах Идальго искусно уклонялся и больше интересовался разведывательными возможностями Скрипаля. Тот как мог старался преподнести себя и ссылался на прочные связи среди бывших сослуживцев в ГРУ. Но, похоже, эти аргументы не произвели должного впечатления на британского разведчика. Агент, лезущий из кожи вон ради того, чтобы урвать одну-другую тысячу долларов, потерял в его глазах былую ценность, так как уже не имел прямого доступа к источникам секретной информации.
Вежливо выслушав, Идальго не стал прямо отказываться от услуг Скрипаля и предложил ему перейти на связь к своему другу в разведке. Будучи профессионалом, тот догадался, что в глазах МИ-6 потерял былую ценность и «пошел по рукам». В нем заговорила обида, он выплеснул то, что в нем накипело, и в запале заявил: «У хваленной британской разведки бумага для тайнописи хуже, чем та, что пользуются в сортире».
Идальго молча проглотил обиду, решил не устраивать сцен и, чтобы как-то подсластить «горькую пилюлю», заверил Скрипаля, что с ним будет работать очень опытный сотрудник британских спецслужб. Но не столько это, сколько заявление «друга»-Антонио, что он может рассчитывать на солидные гонорары, если будет подкидывать информацию по ГРУ и продолжать консультировать МИ-6 по интересующим ее вопросам, прибавило настроения Скрипалю. Он подтвердил, что имеет такие возможности, и поторопил Идальго с организацией встречи.
Тот не стал затягивать с ней. «Друг» из британской разведки «случайно» оказался поблизости. Спустя час уже втроем они беседовали в кафе на приморской набережной. Очередной британский разведчик представился как Стивен и начал разговор с реверанса в сторону Скрипаля: отметил его заслуги перед британской короной и поблагодарил за информацию о ГРУ. Скрипаль приободрился и, почувствовав запах денег, заверил, что готов и дальше консультировать британскую разведку по интересующим ее вопросам. После этого они продолжили разговор один на один. Идальго, сославшись на срочные дела, покинул их, и Стивен перешел к делу. Его в первую очередь интересовала информация, касавшаяся сотрудников резидентур ГРУ и СВР в Испании, а также обстановки в российском посольстве.
Скрипаль, познавший на себе, что такое рыночная экономика, прежде чем сдать своих бывших коллег, решил поторговаться. В конечном итоге они сошлись на том, что ежегодная шпионская ставка должна составить 10 тысяч долларов в год, а особо ценные материалы будут оплачиваться по отдельной статье. В заключение явки ими были обговорены технические приемы зашифровки информации, согласованы способы связи и определено место будущей встречи. Свой выбор они остановили на Мальте. Стивен предложил провести явку 3 июля 2000 года в двенадцать часов в городе Слим. Запасная встреча была запланирована там же на восемнадцать часов. На экстренный случай британский разведчик разрешил Скрипалю воспользоваться телефоном гибралтарской фирмы Идальго. В качестве очередного задания он поручил подготовить более подробную информацию по сотрудникам резидентур СВР и ГРУ в Испании, а чтобы подогреть интерес Скрипаля к работе в качестве аванса выдал две тысячи долларов.
Спустя четыре месяца, 1 июня 2000 года, Скрипаль вместе с супругой и дочерью вылетел на Мальту. Отец-шпион, супруг-шпион цинично использовал своих близких в качестве прикрытия от российской контрразведки, рассчитывая, что семейная поездка не привлечет ее внимания. В то время как жена с дочерью беззаботно предавались отдыху, он, словно заяц, петлял по узким средневековым улочкам города, пытаясь выявить за собой слежку. За два дня ему так и не удалось обнаружить ее следов, и 3 июня 2000 года ровно в полдень шпион засветился на месте явки.
Как всегда, его ждал обед за счет британской разведки и любезный до приторности Стивен. Позволив Скрипалю, с утра нагулявшему аппетит, утолить голод, он перешел к делу: передал 20 листов тайнописной копировальной бумаги, спецблокнот на 80 листов и объяснил, как ими пользоваться. После этого Стивен провел подробный опрос по предыдущей информации, уточнил характер деятельности ряда сотрудников резидентуры ГРУ в Испании. В качестве очередного задания он поручил Скрипалю собрать данные, касающиеся структуры центрального аппарата ГРУ, а также на отдельных должностных лиц одного из управлений, а в завершение беседы предостерег от крупных трат и излишней активности при сборе материалов, которые бы могли привлечь внимание ФСБ.
По возвращении в Москву Скрипаль возобновил шпионскую деятельность. Под различными предлогами он выходил на старые связи в аппарате ГРУ и в беседах с ними пытался получить интересующую британскую разведку информацию. Такая повышенная активность пенсионера, в недавнем прошлом важного секретоносителя, и его дорогостоящие поездки за границу не остались без внимания контрразведки. Не ввели ее в заблуждение и попытки Скрипаля прикрыть свою шпионскую деятельность якобы занятием бизнесом с испанскими партнерами.
В ходе проведения оперативно-розыскных мероприятий, санкционированных судом, контрразведчиками были выявлены новые и весьма любопытные факты: Скрипаль, действительно, имел денежные счета в зарубежных банках, и, что самое любопытное, они были открыты во время прохождения им службы в ГРУ. Но самое интересное контрразведчиков ждало впереди: с 1996 года неизвестный благодетель регулярно перечислял на эти счета 3 тысячи долларов. «Опытные охотники» на шпионов поняли, с кем имеют дело — так оплачивались услуги особого рода.
