— Виктор Александрович, а если мы не в том круге ищем? — предположил Остащенко.
— Юра, давай с Митровым до конца разберемся, а потом будем круги рисовать, — отмахнулся Гольцев и, пробежавшись взглядом по поникшим головам подчиненных, смягчился: — Ребята, не опускать руки! Разрабатывайте дальше Митрова, и результат будет!
— Постараемся! — ответил за всех Кочубей.
После ухода офицеров Гольцев сел за докладную по результатам проверки Оноприенко и Литвина. К семнадцати часам он насилу вымучил ее и, как на плаху, побрел в кабинете Сердюка. Там уже находился Писаренко. Судя по оживленному виду, ему с поиском Гастролера повезло больше. Свидетельством тому служила лежавшая на столе фотография полковника Генштаба Стельмаха с неизвестным на фоне церковной ограды.
«Не грехи же они там замаливали? Похоже, Вася со своим орлами напал на след Гастролера?» — кольнула ревнивая мысль Гольцева.
Ее подтвердил Сердюк и отметил:
— Василий Григорьевич, материал на Стельмаха интересен, с него и начнем доклад Градову, — а затем обратился к Гольцеву: — Виктор Александрович, как прошло мероприятие по Оноприенко?
— Пустой номер! У него только докторская на уме.
— Жаль, столько времени и сил впустую потратили, — посетовал Сердюк и поинтересовался: — Что есть нового по Литвину и Митрову?
— С ними бег на месте! Тычемся как слепые котята! — не мог скрыть досады Гольцев.
— Ладно, не расстраивайся, Оноприенко тоже результат! В ряду Гастролеров на одного меньше стало, — пытался смягчить горечь от неудач Сердюк.
— Анатолий Алексеевич, извините, время поджимает, к Градову опоздаем, — напомнил Писаренко.
Сердюк бросил взгляд на часы — до совещания оставалось меньше пяти минут, взял докладную у Гольцева и на выходе из кабинета распорядился:
— Виктор Александрович, будь на месте, мало ли что!
— Понял! — ответил тот и спустился к себе на этаж.
Не задержавшись в приемной Градова, Сердюк и Писаренко прошли в кабинет. Первый вопрос, который он задал им, касался Оноприенко.
— Похоже, что чист, Георгий Александрович. Оперативные материалы и данные вчерашнего технического контроля снимают с него все подозрения, — доложил Сердюк.
— М-да! А что по другим объектам?
— Намечается перспектива по Стельмаху. Более подробно доложит Василий Григорьевич.
Писаренко передал докладную Градову. Тот прочитал и посетовал:
— Не густо, ожидал от вас большего!
— Георгий Александрович, делаем все, что в наших силах, — заверил Сердюк.
— Наверно, не все, Анатолий Алексеевич. Процесс идет, а прорыва на главном направлении нет! Это не работа! — не смог скрыть досады Градов.
Сердюк и Писаренко понуро молчали. Упрек был справедлив. По их первому требованию Градов откладывал в сторону все остальные дела, чтобы выбить вне очереди лучшую оперативную технику, немедленно снимал с других участков сотрудников и отправлял в командировки. «Наружка» не знала покоя и за последнюю неделю истерла ноги, гоняясь по Москве и пригородам за пятью Гастролерами. Но больше этих горьких слов Сердюку и Писаренко говорили глаза Градова. Ему, и только ему, каждую неделю приходилось отдуваться за их работу на «ковре» перед директором. Они готовы были расшибиться в лепешку, но только чтобы не причинять ему боль, и Сердюк буквально взмолился:
— Георгий Александрович, дайте еще время! Мы найдем его! Мы заставим его раскрыться!
— Время? Раскрыться?! — повторил вслух каким-то своим мыслям Градов, поднялся из кресла, прошел к шкафу, снял с полки книгу «Смерш» и спросил:
— Надеюсь, читали?
Сердюк кивнул головой, а Писаренко не удержался и похвалился:
— У меня она с автографами почти всех авторов.
— Это хорошо, Василий Григорьевич! Но если к ним добавишь автограф Гастролера, обещаю, в следующей книге и для тебя найдется место! — с легким сарказмом произнес Градов и зашелестел страницами.
Сердюк с Писаренко терялись в догадках. То, что книга «Смерш» была детищем Градова, ни для кого в департаменте не являлось секретом. Четыре года назад, загоревшись идеей восстановить правдивую историю военной контрразведки времен Великой Отечественной войны, он собрал группу энтузиастов, и те взялись за, казалось бы, безнадежный труд.
Понадобился не один месяц, чтобы в архивах времен зловещего Наркомата внутренних дел СССР отыскать материалы тех лет. А когда они нашлись и заговорили сухим, бесстрастным языком совершенно секретных докладных записок, радиограмм, оперативных сводок и разведдонесений, перед авторами открылась одна из самых захватывающих книг — книга удивительных человеческих судеб. На ее страницах сама война правдиво и без прикрас рассказала историю Смерша и тех, кто своими жизнями и смертями писал ее страницы.
Градов энергично листал эту дорогую для него книгу, пока не остановился на странице 171 и положил перед Сердюком и Писаренко. С фотографии на них смотрел строгий старший лейтенант — разведчик Смерша Петр Прядко. Они с любопытством поглядывали то на фотографию, то на Градова и ждали продолжения. Его взгляд смягчился, а в голосе зазвучали непривычно теплые нотки:
— Петру было намного трудней, чем нам. Он был один среди врагов, но его находчивости и изобретательности можно только поучиться. Одним простым, но эффективным ходом Петр парализовал целую шпионскую школу гитлеровцев. Что он совершил? — Градов сделал многозначительную паузу и продолжил: — Написал всего пять слов, но каких: «Здесь живут шпионы капитана Гесса», и ночью вывесил плакат на штабе абвергруппы 102. На следующее утро половина Краснодара знала, что по улице Седина, 10, готовят гитлеровских агентов и диверсантов. Спустя два дня из Берлина прилетела специальная комиссия и вывернула это «осиное гнездо» наизнанку. После ее отъезда Гесса сняли с должности, часть инструкторов отправили на фронт, а половину курсантов — несостоявшихся шпионов — вернули в лагеря.
— Блестящий ход! — согласился Сердюк.
— Что бы нам такое написать и заставить Гастролера проявиться? — задался вопросом Писаренко.
— Направление мысли верное, Василий Григорьевич! Ищите и найдете! — поддержал Градов и снова обратился к прошлому.
— Как-то давно от ветерана Смерша генерала Григоренко — наверно, знали такого?
— Ну как же? Был начальником второго главка КГБ — легенда советской контрразведки, — подтвердил Сердюк.
— Так вот он рассказал мне об одной уникальной операции, которую вели контрразведчики Смерш. Тогда грешным делом подумал: может, ветерана годы подвели, уж слишком невероятной выглядела она. А совсем недавно ей нашлось документальное подтверждение.
— И что за операция? — заинтересовался Сердюк.
— Радиоигра, и называлась «Загадка». Я не поленился разгадать, почитал дело и должен сказать: более блестящей работы не встречал! Только один факт: наш разведчик был лично известен начальнику Главного управления имперской безопасности Германии обергруппенфюреру Кальтенбруннеру, а его донесения ложились на стол самому Гиммлеру.
