— Но, я не хочу, Виктор Александрович! — отказался Кочубей.
— Все, иди, Коля!
— Виктор Александрович?..
— У тебя, сколько дней от отпуска осталось?
— Восемь.
— Вот и гуляй на полную катушку.
— Какое тут гуляние, когда такие дела разворачиваются?
— Все, закончили разговоры! Работы на всех хватит! Свободны и смотрите, чтобы на глаза не попались! — категорически отрезал Гольцев и выпроводил их в коридор.
И только в коридоре Николай почувствовал, как невидимый пресс, давивший на него все эти дни, свалился с души. В нем все пело от радости. Рука потянулась к телефону, а сердце встрепенулась, когда в трубке раздался знакомый голос.
— Тань, ты на море хочешь? — выпалил он.
— На море?
— На недельку, в Абхазию.
— А-а как с работой? — растерялась она.
— Решим! Готовься! — торопил ее Николай.
— Счастливые, — позавидовал Юрий.
— Не прибедняйся. На несчастного ты не очень похож, — отшутился Кочубей и принялся срочно приводить дела в порядок.
До обеда он отчитался перед секретариатом за секретные документы и потом поехал в офис к Татьяне. Разговор с ее шефом занял не больше пяти минут. Красная корочка в руке и вскользь брошенное «военная контрразведка» произвели на задавленного налоговиками очкастого блондинчика нужное впечатление. Через полчаса Татьяна была в отпуске. Последний рубеж ими был взят вечером у нее дома. Николаю снова пришлось пустить в ход все свое красноречие, чтобы рассеять опасения матери и сестры перед рисовавшимися в их воображении боевиками с автоматами, свободно разгуливающими по Сухуму, и гаремами в горах, куда свозили похищенных москвичек.
На следующее утро он и Татьяна были в аэропорту Внуково, а через два часа — в Сочи. Там их встретил комендант сталинской дачи в Новом Афоне Тимур Папба. Перед отъездом в Абхазию Николай вспомнил о его приглашении и решил воспользоваться. В разгар летнего сезона и после недавней нервотрепки Новый Афон, до которого еще не докатились шумные волны туристов и «дикарей», представлялся идеальным местом. Звонок Тимуру нисколько того не озадачил. Он не забыл их прошлой встречи и охотно согласился не только устроить у себя в гостинице при госдаче, а и встретить в аэропорту. Свое слово Тимур сдержал. Забрав у Татьяны чемодан, он пробился через строй таксистов на стоянку к форду, и они выехали к границе.
Абхазия встретила их теплом и прекрасной погодой. Небо, умытое короткими грозовыми дождями, завораживало нежными красками. Легкие перистые облачка робкими стайками скользили над холодно блистающими вершинами Бзыбского хребта. Предгорья ярко полыхали разноцветьем субтропиков. Ласковая черноморская волна тихо перешептывалась с галькой знаменитых гагринских пляжей. Татьяна, впервые оказавшаяся в этом земном раю, с распахнутыми глазами смотрела по сторонам и окончательно потеряла дар речи, когда они въехали в Новый Афон.
По знакомому Николаю с прошлой поездки горному серпантину Тимур проехал к сталинской даче, остановился у гостиницы и вместе с ними поднялся в номер. Две крохотные комнатки и душевая, старенький натужено гудящий холодильник «Саратов» и телевизор «Горизонт» ничуть не смутили Татьяну. За окном маняще звала к себе безмятежная гладь моря, и они, не распаковав вещи, спустились на пляж и долго нежились в теплой словно парное молоко воде.
Вскоре полуденный зной заставил их перебраться в тень громадного платана, накрывшего густой кроной живописное озерцо. В центре его, подобно лилии, разноцветными лепестками «распустилось» известное своей абхазской кухней и новоафонским вином кафе «Поплавок». Оттуда потягивало сладковатым дымком и аппетитным запахом шашлыка. Они не смогли пройти мимо и после сытного обеда, едва передвигая ноги, возвратились в гостиницу. В ней царило небольшое оживление: в соседнем с ними номере поселилась молодая пара, а напротив веселая компания из трех парней. Но Николаю и Татьяне было не до них и мелких неудобств номера, они без сил упали в кровати и проспали до вечера. Разбудил их стук в дверь. На пороге появился Тимур весь в белом и элегантный как рояль.
— Ты что, на свадьбу собрался? — пошутил Николай.
— На твою — хоть сейчас.
— А вы меня хоть спросили? — вмешалась Татьяна.
— Вот украдем, тогда и спросим. Ты не против, Коля? — спросил Тимур.
— Нет, мы так не договаривались! — возразил он.
— Ах, вы заговорщики?! — накинулась на них Татьяна.
— Все! Свадьба отменяется! Едем знакомиться с ночной жизнью, — предложил Тимур.
Николай с Татьяной охотно откликнулись на предложение и спустились к машине. Далеко ехать не пришлось, поблизости от новоафонской пещеры Тимур остановил форд перед оградой из бамбука. За ней в вечерних сумерках гостеприимно помигивали огоньки и звучала музыка. Татьяна первой вошла в калитку и невольно задержала шаг. Здесь для нее все было в диковинку: громадный двор с шелковистым газоном из травы, настоящая крестьянская арба, избушка, сплетенная из орешника, на длиннющих куриных ножках, за стенками которой проглядывали золотистые початки кукурузы. В конце двора у ручья стояли два деревянных летних домика с просторными террасами.
— Типичный абхазский дворик, — ответил на немой вопрос Татьяны Тимур.
— Хорош дворик! На машине за день не объедешь, — пошутил Николай.
— А как ты хотел, если на нашу самую скромную свадьбу не меньше тысячи собирается.
— Тысячи?.. — поразилась Татьяна.
— Это, если только близкие родственники приедут, — с невозмутимым видом ответил Тимур и, подхватив ее под руку, увлек к пацхе — кафе.
В ее центре весело потрескивал поленьями обложенный по кругу большими камнями очаг. Над ним в пузатом, литров на сто, котле варилось, источая ароматный запах, самое распространенное в Абхазии блюдо — мамалыга. Языки фиолетового пламени жадно облизывали его закопченные стенки и, свиваясь в причудливые разноцветные кольца, через отверстие в крыше поднимались к небу, усыпанному яркими звездами. Над очагом на металлических крючьях лоснились куски вяленой говядины и свинины. Вязанки из жгучего перца пышными гирляндами украшали стены.
— Здорово! Как вкусно пахнет! — восхитилась Татьяна.
— Не только пахнет, а и во рту тает, — с гордостью произнес Тимур и провел ее и Николая на летнюю террасу гостевой пацхи.
Большинство столиков занимали местные парни, среди них затерялось несколько пар отдыхающих. Тимур и здесь был далеко не последним человеком. Не успели они подняться, как к ним скатился колобком добродушный пузан с неизменными усами на круглом, будто луна, лице и бодро приветствовал:
— Как поживаешь, товарищ Тимур? Что делает товарищ Сталин?
— Я? Лучше всех, и никто не завидует! А Хозяин обещал зайти позже вместе с товарищем Берией и проверить вино. Народ жалуется, что не доливаешь.
