Николай старался об этом не думать и хотел только одного — на время забыться, но это ему не удалось. В кабинете его ждал майор Остащенко — испытанный друг, с которым он познакомился в Новосибирске во время учебы на Высших курсах военной контрразведки. В темных, как переспелая смородина, глазах Юрия плескалась радость, а в щегольских усиках гуляла довольная улыбка.
— Коля, ты молодчик! — выпалил он.
— Посмотрим, что еще скажет Сердюк, — устало произнес Кочубей.
— Скажет! Давай к нему, он ждет, — торопил Остащенко.
— Погоди, — заявил Кочубей, направился к крану, смыл с лица грим, потом сменил рубашку, и уже вместе они отправились на доклад к Сердюку.
К их приходу в кабинете генерал-майора Анатолия Сердюка собрались основные участники операции — Гольцев и Зоркий. Обычно сдержанный, он на этот раз не стеснялся своих чувств. Его взгляд говорил Кочубею красноречивее всяких слов. В нем смешались радость и гордость за подчиненного, сумевшего сделать, казалось бы, невозможное. Опытный разведчик Перси не раскусил подмены и принял все за чистую монету.
Сердюк порывисто обнял Кочубея и прочувственно сказал:
— Коля, слов нет, высший класс!
— Старался, Анатолий Алексеевич, а как оно получилось, вам виднее, — смущаясь всеобщего внимания, ответил Кочубей.
— Еще как получилось! Это же надо, такого волчару, как Перси, обдурил! — воскликнул живой как ртуть крепыш, руководитель бригады оперативно-технического обеспечения операции полковник Вадим Зоркий, «прокрутивший» через свои скрытые микрофоны и объективы десятки шпионов, хорошо знал, чего это стоило Николаю. Дружески похлопывая его по плечу, он шутливо заметил: — Если бы не знал, кто морочил Перси голову, то своими бы руками задушил мерзавца!
Сердюк не поддержал шутки. От него не укрылась легкая тень, промелькнувшая на лице Кочубея.
— Коля, что-то не так? — насторожился он.
— Был один скользкий момент.
— Когда Перси насторожил твой голос?
— Да!
— Мы тоже понервничали — острый эпизод, но ты классно сыграл и вовремя про ангину ввернул.
— Вылитый Литвин! — рассеял последние сомнения Зоркий.
— Надеюсь, — повеселел Николай и выложил на стол сверток.
— Это еще что? — поинтересовался Сердюк.
— Церэушный аванс.
— Аванс? — хохотнул Зоркий. — И сколько?
— Тридцать.
— Не густо.
— Еще сто положили на счет в банк Австрии.
— О, другое дело! Можно шикарно гульнуть.
— Сергеич, ты чужие деньги не считай! — умерил его аппетит Сердюк и распорядился: — Коля, деньги сдать в финслужбу, а там решат куда.
— И так всегда. Как подслушать, как подсмотреть, так Вадим Сергеевич, а как шпионскую получку обмыть, так извиняйте, мы сами с усами.
— Обмоем, обмоем… Ты первый, Сергеич, — заверил его Сердюк и, закончив летучку-совещание, отпустил Кочубея и Остащенко. — Все, ребята, отдыхать, а завтра в девять как штык на службе! Моя машина в вашем распоряжении.
— Есть, товарищ генерал! — бодро ответил Остащенко и спросил: — А если, как огурчик?
Сердюк, хмыкнув, заметил:
— Не советую. В последнее время ты что-то в сортах путаешься. В УСБ уже заинтересовались, на каких-таких грядках ты их собираешь.
— Знаю я тех агрономов, — отмахнулся Юрий.
— Не зарывайся, Цицерон! — предостерег Сердюк.
Юрий прикусил язык, но натура взяла свое, и последнее слово оставил за собой:
— Товарищ генерал, ваш приказ выполним — раскрутимся на полную катушку, но военной контрразведки не опозорим.
— Когда станешь раскручиваться, не забудь про тормоза, а то, если я надавлю, радости мало будем! Ты понял?
— Понял, товарищ генерал, — подтвердил Юрий и присоединился к Николаю.
Они прошли к машине. Водитель — разбитной младший сержант — занимался любимым делом: свернувшись калачиком на заднем сиденье, сладко посапывал, на стук дверцы встрепенулся и осоловелыми глазами уставился на Остащенко.
— Солдат спит, служба идет. Вставай, Сашок! — добродушно пробасил Юрий.
— Товарищ майор, я не спал! Я только глаза закрыл, — оправдывался он.
— Я тебе не старшина, протирай глаза и вперед! Нас ждут великие дела.
— Я сейчас, товарищ майор! — засуетился Сашок, выскочил из машины, на ходу заправил куртку, зачем-то протер лобовое стекло и спросил: — А куда ехать, товарищ майор?
— И, правда, куда, Коля? — задался вопросом Юрий.
Кочубей пожал плечами. Чудовищное напряжение, владевшее им последние часы, спало, и в душе образовалась абсолютная пустота. Юрий с сочувствием посмотрел на друга и бросил водителю:
— Домой!
— Домой? Эх, сейчас бы в Новороссийск и в море… — с грустью произнес Николай.
— Коля, есть вариант! — встрепенулся Юрий и распорядился: — Сашок, гони на «Водный стадион».
— «Водный»? Зачем? К чему? — вяло возражал Николай.
— Зарядим волейбольчик, и все забудешь! Согласен?
— Даже не знаю. Моя форма в кабинете осталась.
— Если форма раз — трусы, часы, противогаз, то о ней можно не вспоминать! Нам приказано гулять на полную катушку, вот и гульнем! Приказы не обсуждаются, а выполняются!
— Снова тащиться в академию.
— Не вижу проблемы, когда под задом машина! — отмахнулся Юрий и решительно приказал: — Сашок, в Академию Петра Великого.
Тот уже выглядел бодрячком, шустренько развернул машину и, выехав со двора, нахально втиснулся в ревущий поток машин. Рабочий день подходил к концу, и деловая Москва устремилась за город. Они, удачно избежав пробок, через пятнадцать минут были на месте. В кабинете Николай не задержался, быстро собрал спортивную сумку, вернулся к машине, и они отправились на «Водный стадион». Им повезло: центр и Ленинградка не стояли в заторах, и Сашок за считанные минуты доехал до места.
Звонкие удары по мячу, азартные выкрики заставили быстрее течь кровь в жилах Николая, и в его глазах вспыхнул азартный огонек. Юрий быстрым взглядом пробежался по мастерской площадке — там собрались все свои, и заключил:
— Коля, классная выйдет заруба! Фома с Максом здесь!
— За прошлую игру отыграемся! — оживился Кочубей и, забрав сумку из машины, отпустил водителя: — Все, Сашок, спасибо, возвращайся обратно.
— Коля, какое спасибо? Ты что, про приказ шефа забыл: гулять на полную катушку!
— Сашок тут не причем? Пусть едет!
— Ты у него спроси, может, он на девчат хочет поглазеть. Вон они какие, в одних купальниках. А в казарме что, только на картинках да в ящике.
