Поздоровавшись, Херладзе поинтересовался:
— Хвича, у тебя все в порядке?
— Более чем, можешь поздравить, Заза!
Радостный голос Имерлидзе настроения Херладзе не добавил. Отсутствие пунктуальности у агента все больше раздражало его.
— Что, продсклад спалил? — с сарказмом произнес он.
— Ха-ха, — хохотнул Имерлидзе. — Рановато, еще не все вынес.
— Может, хватит ржать! Я тут уже полчаса торчу!
— Да ладно, Заза, не заводись. Ты где?
— У тебя под носом.
— Тогда двигай на стоянку.
«Козел!» — выругался в душе Херладзе, вышел из супермаркета и направился к машине.
Имерлидзе предупредительно распахнул дверцу, но это не смягчило Херладзе. Плюхнувшись на переднее сиденье, он окатил его ледяным взглядом и дал волю своим чувствам:
— Ты чего борзеешь?! Мы с тобой не в бирюльки играем! На Колыму захотел?
— Я что, служба такая, не знаешь, когда и кто тебя поимеет, — оправдывался Имерлидзе.
— А позвонить, что, не мог?
— Слушай, Заза, не гони волну! Че из мухи слона раздувать? Все нормально!
— Нормально?! Вот ласты склеят, тогда будет тебе муха! — все не мог успокоиться Херладзе.
Упоминание о возможном провале вызвало на лице Имерлидзе болезненную гримасу. Ни слова не говоря, он достал из кармана куртки пакет и протянул Херладзе.
— Что тут? — спросил тот.
— Открой, увидишь, — буркнул Имерлидзе.
Херладзе встряхнул пакет (на колени вывалился новенький российский паспорт) и торопливо зашелестел страницами: его фотография, штамп прописки — все было на своих местах.
— Настоящий?! — Он все еще не мог поверить своим глазам.
— А какой же еще? Я липу не делаю! — проворчал Имерлидзе.
— Да-а, Хвича, с твоими связями мы еще не то замутим, — смягчился Херладзе и, похлопав по плечу, извинился: — Не держи зла. Время прошло, а тебя нет. Всякое в голову полезет.
— Я из-за паспорта задержался. Дело скользкое, пришлось подстраховаться.
— Все правильно! В нашей работе это прежде всего, — похвалил Херладзе и перешел к делу: — Что по крыше? Есть подходящие варианты?
— Да, — подтвердил Имерлидзе и предложил: — Поехали, сам посмотришь.
— Идет! — охотно согласился Херладзе.
Имерлидзе, знавший все злачные точки Владикавказа, начал объезд с ресторана «Казбек». В нем они не задержались — Херладзе не понравились само место и внутренний интерьер. Два следующих также не произвели впечатления, и только к концу третьего часа он определился с выбором — им стал ресторан «Леди Фокс». Леди, если в нем и бывали, то весьма сомнительного поведения, а сэрами и пэрами в его стенах вовсе не пахло. Но это не смутило Херладзе, он оценил другие достоинства ресторана — в нем проводили свой досуг офицеры 58-й армии. Сочная армейская речь, звучавшая под крышей ресторана, стала для него самой сладкой музыкой. Будущих агентов с их слабостями и недостатками Херладзе рассчитывал вербовать на месте. Переговоры с владельцем ресторана об аренде завершились в тот же день. Солидный задаток и кругленькая сумма в договоре рассеяли все его сомнения.
Легализовавшись, Херладзе приступил к решению главной задачи: созданию нелегальной резидентуры. Первым кандидатом в нее предстояло стать старшему офицеру разведотдела 58-й армии подполковнику Марлену Калашвили. Собранные на него через Имерлидзе данные и личные наблюдения говорили Херладзе: на одной лирике о помощи исторической родине привлечь российского военного разведчика к сотрудничеству не удастся. Калашвили не испытывал горячей любви к Грузии. Последний раз к родственникам в Поти он приезжал три года назад, но долго не задержался. Что касается слабостей, то и здесь кандидат в агенты не имел явных уязвимых мест: на женщин не был падок, деньгами направо и налево не сорил, а в личную жизнь и к себе в душу малознакомых людей не пускал — сказывалась школа советской разведки.
Однако Херладзе не терял надежды завербовать Калашвили. Ее питали его тщеславие, а еще больше обида на командование части. Он — один из лучших офицеров разведотдела армии, как какой-то недоумок, срезался на первом же экзамене при поступлении в академию. Причину своего провала Калашвили связывал не с недостатком знаний, а с происками кадровиков, зацепившихся за национальность и решивших поставить крест на его дальнейшей карьере. Лишнее подтверждение этому предположению Калашвили нашел по возвращении в родную часть из Москвы. Очередные перемещения на вышестоящие должности миновали его. Объяснения кадровика, а потом командира ничего не прояснили, они отделались общими фразами и туманными обещаниями.
Все это вместе взятое укрепляло уверенность Херладзе в успехе вербовки Калашвили. Свои предложения он доложил руководству грузинской разведки. Джапаридзе с ними согласился, но, взвесив все «за» и «против», не стал рисковать резидентом. Вербовку проблемного кандидата в агенты было решено проводить в Грузии. С этой целью подчиненные Джапаридзе разыграли незатейливую комбинацию. По уже отработанному варианту они создали проблемы с квартирой у брата Калашвили, проживавшего в Тбилиси. А дальше все пошло по накатанной колее — он обратился за помощью к Имерлидзе. Тот пообещал решить проблему и предложил встретиться, чтобы обсудить ее. Калашвили тут же откликнулся на это предложение, и Имерлидзе со свойственными ему энергией и изобретательностью взялся за подготовку к встрече. Место ее проведения у шпионов не вызывало спора — ресторан «Леди Фокс». Состав участников «дружеского ужина» также был подобран со смыслом. На него Имерлидзе пригласил земляков: подчиненного — начальника продсклада госпиталя прапорщика Ромишвили — и начальника отделения узла связи капитана Чхеидзе. Дав согласие, они не подозревали, что им предстояло сыграть свои роли в спектакле, задуманном Имерлидзе.
Проходимец Ромишвили мог делать деньги даже из воздуха и находить путь к сердцу клиента не только тем, что по дешевке сбывал продукты с госпитального склада, но и замечательным домашним вином, которое привозил от родителей. Вино и рассказы Ромишвили о родине, по замыслу хитроумного Имерлидзе, должны были пробудить в душе Калашвили ностальгические чувства.
Главную же скрипку в задуманной им партитуре предстояло сыграть Чхеидзе. Служба для него давно превратилась в каторгу. Он безнадежно застрял в категории «вечный капитан» и, скрипя зубами, дотягивал постылую армейскую лямку. Впереди ему светила лишь малая пенсия, а после смерти — похороны за счет государства под звуки духового оркестра. Обиженный на все: службу, удачливых однокашников, давно уже командовавших полками, и саму жизнь, Чхеидзе после нескольких рюмок превращался в брюзгу и своим брюзжанием должен был завести Калашвили.
Эти свои соображения Имерлидзе изложил Херладзе. Тот их одобрил, выделил на расходы десять тысяч рублей и подтвердил готовность к встрече в ресторане «Леди Фокс». В отдельной кабинке он установил звукозаписывающую аппаратуру, чтобы фиксировать каждое слово и каждый жест будущего агента грузинской разведки, но в самый последний момент встреча сорвалась. Начальник штаба армии отправил Калашвили в командировку в Южную Осетию. Там тот пробыл до конца месяца, а по возвращении во Владикавказ сразу позвонил Имерлидзе и договорился о встрече.
