Имерлидзе бросил злой взгляд на пульсирующую цветами радуги рекламу торгового центра и процедил:
— «Незабудка»! Паршивый сучонок, я ему этого не забуду! Неделю за ним, как бобик, бегал.
— Помолчи! — цыкнул на его Херладзе.
— Подсунули же нам гаденыша! Теперь думай, откуда и что прилетит, — продолжал бубнить Имерлидзе.
— Кончай зудеть, Хвича, и так тошно! Твоя задача затащить его в машину, а дальше мое дело. Понял?
— Понял, понял, — буркнул Имерлидзе и замкнулся в себе.
Херладзе сосредоточился на том, что происходило вокруг. Его опытный взгляд не заметил ничего, что бы говорило о слежке за Галлиевым. Сам он долго не задержался в торговом центре и вскоре появился на ступеньках с пакетом в руках. Херладзе толкнул в бок Имерлидзе и распорядился:
— Давай, Хвича, тащи щенка сюда, только без скандала!
Имерлидзе, буркнув что-то себе под нос, вышел из машины и направился к Галлиеву.
Херладзе приник к лобовому стеклу и не спускал с них глаз. Реакция Галлиева могла сказать ему многое, а она не обнадеживала. Увидев Имерлидзе, он изменился в лице, а энергичная жестикуляция говорила о том, что агент был явно не расположен к общению. Херладзе порывался прийти на помощь Имерлидзе, но тому все-таки удалось уговорить Галлиева. Они прошли к машине. Имерлидзе сел за руль, а Галлиев занял место на заднем сиденье. Херладзе оценивающим взглядом пробежался по строптивому агенту и в душе чертыхнулся — шифровальщик был не подарок. В его плотно сжатых губах и лихорадочном блеске глаз читался немой протест, который в любой момент мог разразиться непредсказуемой вспышкой гнева. Чтобы снять напряжение и расположить Галлиева к трудному разговору, Херладзе начал его с простого вопроса:
— Как служба, Давид?
Галлиев отсутствующим взглядом посмотрел на него, затем перевел на Имерлидзе и звенящим от напряжения голосом спросил:
— Это и есть шеф?
— Да, — подтвердил тот.
— Скажем так, твой друг, Давид, — искал подходы к нему Херладзе.
— Друг? — глухо произнес Галлиев и заиграл желваками на скулах.
— То, что не враг, так это точно. Не горячись, Давид, давай поговорим спокойно.
— Спокойно?! — Страдальческая гримаса исказила лицо Галлиева, и, не в силах погасить душивший его гнев, он выпалил: — Сволочи! Всю мою жизнь изговняли! А ты, — он махнул рукой на Имерлидзе, — больше мне на глаза не попадайся!
— Что-о?! — взвился Имерлидзе. — Ах ты паршивый щенок! Подполковник за тобой неделю бегает, а ты хвостом вертишь! Скотина! Да я тебя…
— Заткнись, Хвича! — гаркнул Херладзе и снова обратился к Галлиеву: — Давид, не горячись, расскажи о своих проблемах, и мы все решим.
— Вы моя проблема! Чтоб вы сдохли! Ненавижу! — обрушился на шпионов Галлиев.
Тут уже терпение иссякло у Херладзе, и он рявкнул:
— Заткнись! Ты на кого пасть разеваешь?! У нас говна на тебя вагон и маленькая тележка! С головой утопим!
Угроза на Галлиева не подействовала. Его уже было не остановить. В запале он кричал:
— Плевал я на тебя! Лучше отсидеть, чем на ваши поганые рожи смотреть!
— Что-о?! Заза, ты слышишь? Он же, сука, сдаст нас! — ужаснулся Имерлидзе.
Агент Пианист вышел из-под контроля, а это уже грозило провалом не только работе резидентуры, но и лично Херладзе. Он схватил Галлиева за руку и прорычал:
— Только рыпнись, щенок, прямо тут урою!
— Пошел ты на… — выругался Галлиев и дернулся из машины.
Херладзе опередил его, ребром ладони, как саблей, рубанул по горлу. Галлиев сдавленно всхлипнул и кулем свалился на пол. Имерлидзе, потрясенный произошедшим, словно рыба, выброшенная на берег, ртом хватал воздух и нечленораздельно мычал:
— Ты-ы его убил, убил.
— Заткнись! — рявкнул Херладзе и приказал: — Бегом в машину этого ублюдка и за мной!
— Сейчас, сейчас, — промямлил Имерлидзе, на непослушных ногах проковылял к «девятке» Галлиева, сел за руль и тронулся вслед за Херладзе.
Выбравшись из города, они съехали к реке, остановились и вышли из машины. На дворе сгустились вечерние сумерки, и с дороги их не было видно. Имерлидзе просеменил к «БМВ», открыл дверцу и заглянул внутрь. Галлиев подавал признаки жизни. Слабый стон вырвался из его груди, и он сделал попытку подняться, но сил не хватило, и шифровальщик снова рухнул на пол. Имерлидзе отшатнулся и пролепетал:
— Заза, он живой!
— И что? — буркнул Херладзе.
— Надо что-то делать.
— У тебя есть водка?
— Водка?
— Есть или нет?! — начал терять терпение Херладзе.
— Кажется, есть.
— Тащи!
— Зачем?
— А затем! Зальешь ему в глотку!
— Ты что, собираешься его убить?! — воскликнул Имерлидзе.
— Нет, воскресить! Водку тащи! — гаркнул Херладзе.
Имерлидзе дрожащими руками открыл багажник, пошарил среди картонных коробок, нашел бутылку водки и застыл с ней.
— Че стоишь? Лей! — потребовал Херладзе.
— Я-я не могу, Заза, — пролепетал Имерлидзе.
— Слюнтяй! — с презрением бросил Херладзе, выхватил у него бутылку, забрался в машину и, разжав зубы Галлиеву, стал заливать в него водку. Когда бутылка опустела, он обернулся к Имерлидзе и рявкнул:
— Че стоишь? Помогай вытаскивать.
— Сейчас, сейчас, — засуетился Имерлидзе и, подхватив под руки Галлиева, спросил: — Куда тащить, в речку?
— Нет, в его «девятку»!
Они запихнули Галлиева в машину. Херладзе сел за руль, выехал на шоссе, разогнал ее и, направив под откос, спрыгнул на обочину…
23 апреля дежурному по управлению 58-й армии из республиканского МВД поступило сообщение о дорожно-транспортном происшествии на 11-м километре шоссе Владикавказ — Ардон, связанном с гибелью старшего лейтенанта Давида Галлиева. Гибелью не просто офицера, а шифровальщика.
На последнее обстоятельство обратил внимание и начальник отдела ФСБ 58-й армии полковник Петр Борисов. Гибель такого важного секретоносителя, как шифровальщик, требовала выяснения всех обстоятельств происшествия. Мысленно Борисов пробежался по своим подчиненным и остановил выбор на кандидатуре стажера — будущем заместителе начальника отдела майоре Павле Ковалеве. Энергичный, дотошный, со свежим взглядом, он мог заметить важные детали, на которые бы не обратили внимания другие сотрудники. В помощь ему Борисов выделил старшего оперуполномоченного майора Валерия Свинцова, который вел контрразведывательную работу в штабе армии и лично знал Галлиева.
Отложив другие дела, Ковалев и Борисов отправились в республиканское управление ГИБДД и на месте изучили все документы по происшествию. Из них следовало: гибель Галлиева стала следствием злоупотребления спиртным. По заключению медэксперта, перед тем как сесть за руль, он выпил не меньше бутылки водки. И здесь у Ковалева и Свинцова возник вопрос: кто или что подтолкнуло человека, ранее не бравшего в рот капли спиртного, выпить целую бутылку водки и потом сесть за руль?
