Книга Сокол против кречета, страница 52. Автор книги Валерий Елманов

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Сокол против кречета»

Cтраница 52

– Это… новость, – мрачно ответил Константин и зловеще пообещал: – Боюсь, что Михал Юрьича мы не дождемся.

– Значит, новость плохая, – рассудительно заметил Вячеслав, по-прежнему улыбаясь.

Но едва беглец начал рассказывать о своих злоключениях, как улыбка тут же сползла с лица воеводы, уступив место мрачному раздумью.

– А я уж надеялся, что все рассчитал, – произнес он, с разочарованием глядя на карту. – Придется все переделывать. Так ты говоришь, басурмане все эти дни в Оренбурге только и делали, что крутились возле наших пушек? – уточнил он.

– Ага, – подтвердил Прок. – Почитай, вовсе от них не отходили. Только там разорвало одну, как я понял. Уж больно сильно бабахнуло.

– Как это? – удивился Вячеслав. – От неосторожного обращения, что ли?

– О том я не ведаю, – пожал плечами Прок. – Знаю лишь, что если бы не это, мне бы бежать не удалось, а как рвануло – такой переполох поднялся, что я и улизнул.

О Гайране Прок решил не рассказывать вовсе, хотя смутно подозревал, что если пушку на самом деле разорвало, то не просто так, а с его помощью. Да тот и сам, криво ухмыляясь, пообещал, что Прок о нем очень скоро услышит. Но одно дело – подозревать, а другое – утверждать. Уж лучше поведать только то, что видел собственными глазами. Так-то оно понадежнее будет.

– Вои, кои в степи в полон захвачены были, сказывали, что их пушкари ни разу и не стрельнули. Не успели. А потом сами себя взорвали, чтобы живыми не даться, – добавил он.

– Если мне память не изменяет, то у них было аж пять батарей, то есть пятьдесят стволов, – задумчиво произнес Вячеслав. – Да еще двадцать в Оренбурге. Всего, стало быть, семьдесят. И еще десять тяжелых, которые при осаде – милое дело. Получается, как любила говорить моя мамочка Клавдия Гавриловна, нашим же салом и нам по мусалам. А ты смышленый, – неожиданно похвалил он ратника. – Сумел удрать. Такая смекалка дорогого стоит. Тяжко пришлось?

– Думал, что не повидаю родимый дом, – сознался Прок.

Вячеслав налил до краев внушительный серебряный кубок и протянул его ратнику:

– А это тебе от меня, Прок. Пей, раз заслужил, – после чего, выглянув в дверь, велел страже проводить притомившегося воина и разместить его на ночлег.

– Он тебе еще кое-чего не рассказал, – вздохнул Константин, когда воевода вернулся обратно. – Николая, внука моего, в плен взяли, а Святозар на сторону монголов перешел.

Вячеслав от такой новости вытаращил глаза и брякнулся на лавку. Он что-то хотел сказать, но, открыв рот, тут же закрыл его.

Константин сам прервал тягостную затянувшуюся тишину.

– Может, Прок чего не понял? – осторожно произнес он. – Но пока что вот так.

– Да Святозар – классный парень. Не мог он предать! Никак не мог! – горячо поддержал друга воевода.

И тут же в дверь ввалился еще один гонец. Его пытались утянуть обратно ратники, стоявшие на охране входа, но вломившийся дядя был огромного роста и с такими необъятными плечами, что даже не обращал внимания на их жалкие потуги. Упрямо мотая головой, он упорно втискивался в избу.

Глава 14 Беда одна не ходит

Примерно должно покарать

Виновного, дабы, явивши

Пример суровой самой кары,

Предупредить в других желанье

Мятежною крамолой встать.

Лопе де Вега

– Беда, государь, – бросил он отрывисто. – Яик пал.

Хорошо, что позади Константина стояла лавка, на которую он тут же и брякнулся рядом со своим другом.

– Час от часу не легче, – вздохнул Вячеслав и набросился на воинов, державших гонца: – Да отпустите вы его! Неужто не видно, что свой, что скакал без отдыха, торопился!

Несколько обиженные часовые, раздосадованно ворча что-то вполголоса, отступили от детины и удалились.

– Давай-ка все по порядку, – обратился Константин к ратнику. – Присядь поудобнее, а потом излагай, – он махнул рукой в сторону пустой лавки, стоящей напротив.

Странное дело, но эта новость о падении Яика вовсе не добила его, даже наоборот. Утренняя апатия куда-то улетучилась, уступив место холодной рассудительности и невозмутимости. Ему даже показалось, что, появись тут еще один гонец и сообщи вовсе уж невероятное, типа того, что пала Рязань, он и тогда не утратит спокойствия, во всяком случае внешнего.

Верно в народе говорят – слезами горю не поможешь. Ох как верно. Помочь можно только размышлениями, расчетом, составленным на их основе, и действиями, исходящими из него. Причем расчет, от которого зависят действия, на сей раз должен быть безошибочным, потому что права на промах он уже не имеет. Оно было у него когда-то, давным-давно, но теперь осталось далеко-далеко отсюда, под Оренбургом, где-то там, в заснеженной степи.

– Вначале дай ему воды испить, – толкнул он в бок Вячеслава, заметив, как гонец жадно облизывает пересохшие губы, покрытые кровоточащими трещинами.

Хотя и лицо детины тоже было не лучше. Обветренные, кое-где белые – скакал, не замечая обморожения, – щеки с шелушащейся кожей, усталые воспаленные глаза, усеянные тоненькими красноватыми ниточками, – все это говорило о том, что скачка длилась не час-два, а много-много суток.

Пил детина жадно и долго, проливая воду на свою окладистую бороду, пока вместительный, не меньше чем литра на два, жбан, который ему подал Вячеслав, не опустел окончательно.

Перевернув опустевшую посудину вверх дном и убедившись, что в нем нет больше ни капли, гонец со вздохом сожаления поставил его близ себя и только после этого произнес:

– Благодарствую, государь. Я ведь…

– Остальное потом, – быстро перебил его Константин. – Теперь сказывай обо всем, что случилось. Но по порядку, чтоб я не переспрашивал.

Картина, которую обрисовал десятник крепости Яика Живич, была следующей. Оказывается, Святозар еще задолго до злополучной битвы, едва приняв решение помочь Бату, благоразумно рассудил, что глубокий охват могут с равным успехом сделать как его друг, так и братья хана. Они тоже чингизиды, а неожиданный удар в спину – безотказное, а потому самое любимое оружие их деда.

Словом, князь решил подстраховаться и послал гонцов в соседние Орск и Яик с повелением каждый день высылать в степь, в сторону Оренбурга полусотню для дальней – в полтораста верст – разведки. Дневной переход – полсотни верст, следовательно, на следующее утро за этой полусотней должна выходить другая. Бдеть в оба, а если что, не вступая в бой, немедленно упредить оренбуржцев, ну и своих тоже. И дежурить, пока он не пришлет гонца с отменой.

– Мы из последних были, – рассказывал Живич. – Обратно возвращались кружным путем. Там недалече стойбище, а у полусотника, вишь, зазноба в нем живет. Крюк не столь и велик, к тому ж в детинец засветло все равно не поспевали, а лишний раз ночевать в степи – радость невелика. Ты уж прости, государь, – повинился он.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация