Ицхак же в настоящий момент выступил из сефирота Тиферет, что значит красота совершенства, по пути Йод – служение свету, причем туда же, куда и я, то есть в Хесед, где мы непременно встретимся.
Внешне я, разумеется, энергично возрадовался долгожданной встрече, но мысленно перед моими глазами мелькнула Военно-Грузинская дорога и пересекающиеся на ней маршруты Остапа Бендера и Кисы Воробьянинова с путем отца Федора. Вот только кто у кого и что именно будет отбирать в нашем случае – неясно. Не колбасу, это точно. Она же трефная, так что Ицхаку без надобности, и с собой он ее таскать тоже не станет. Тогда получалось, что мой лал. Миленькое дело, ничего не скажешь.
А вот описание пути еврейского купца мне понравилось. Зловещим шепотом он повествовал мне, что залог успеха движущегося по этой дороге – восприимчивость и открытость новым идеям разума. Тот, кто следует путем Йод, должен держать ухо востро, ибо встретившийся ему бродяга на самом деле может оказаться отцом повелителя мира, и выслушавший его узнает больше, нежели тот, который торопится по своим делам.
Упоминая о бродяге, купец как-то многозначительно вперил в меня взгляд своих масленистых черных глаз. Я недовольно кашлянул, но, вспомнив, что речь идет в то же время и об отце повелителя мира, в душе смирился с не очень-то завидной ролью, которую мне отвели. К тому же, положа руку на сердце, роль эта как раз по мне. На данный момент я и есть самый настоящий бродяга, вышагивающий по чужому для себя миру в погоне за своей любовью.
Ицхак даже попытался преподать мне азы приемов, позволяющих понять истинный смысл Библии.
– Например, есть у нас буква «шин», которая имеет числовое значение триста, – вдохновенно вещал он,- А теперь вдумайся как следует в мои слова и сочти то, что я тебе скажу. Если сложить числовые значения букв в словах «рвх алхюм», что означает «дух господа», то мы точно так же получим в сумме число триста, ибо буква «алеф» означает единицу, «реш» – двести…
Я с трудом успевал считать за оживленно тараторящим купцом, перечислявшим буквы и числа, которые они означают, и еле успел их сложить к тому времени, когда он спросил меня, сколько я получил в результате. Вообще-то вышло действительно триста, о чем я бодро доложил Ицхаку.
– Теперь ты убедился сам, – торжественно произнес он.
– В чем? – тупо спросил я.
– Да в том, что буква «шин» и означает «дух господа». Вот так зашифрован весь текст наших святых книг, истин – ный смысл которых можно постичь, только прибегнув к этому способу,
Я тут же представил, сколько надо времени, чтобы сосчитать сумму чисел в словах, потом зачем-то подогнать их к буквам, затем… М-да-а, такая заумь явно не для моих мозгов, к тому же от нее припахивало. Нет, не запахом серы, и дьявол тут ни при чем. Скорее уж сухой соломой, а учитывая русскую специфику, бодрым духом сосновой смолы от поленьев, которые будут аккуратно сложены для будущего костра. Или беспорядочно навалены, опять-та- ки учитывая специфику страны. Да оно и неважно, в каком порядке уложат дровишки и какие именно – сосновые, дубовые или березовые. Главное, что гореть они будут под нашими ногами, моими и этого Ицхака.
– Я потрясен твоей мудростью, почтенный купец,- деликатно заметил я,- но мне нужно время, чтобы как следует все осмыслить, ибо ты сообщил столь много диковинного…
– Я сообщил бы тебе гораздо больше,- перебил меня слегка остывший Ицхак,- но без книг я не смогу этого сделать, а они лежат в укромном тайнике моего дома, и весьма далеко отсюда. Ты, конечно, можешь попытаться найти эту мудрость сам,- он бросил быстрый взгляд на перстень,- но не думаю, что у тебя получится. Даже с помощью «Зогара» она дается лишь единицам, да и то из числа людей нашего народа, нашей веры и не отягощенных земными грехами. Равви Иегуда,- и еще один взгляд на перстень,- пророчил мне великое будущее, еще когда мне было десять лет, но отец, да будет благословенно его имя, слишком рано ушел из жизни.- Он горько усмехнулся и развел руками. – Вот потому я здесь, а «Зогар» там, но, даже когда я вернусь, у меня будет не много времени, чтобы им заняться.
Мой нынешний разговор с купцом начался, будто и не было никакого перерыва.
– Я долго думал эти дни, почтеннейший Ицхак бен Иосиф. Без нужной книги понять что-либо дальше и впрямь нелегко. Но вчера перед сном надо мной словно забрезжил свет. Он был тусклый и неясный, будто исходил от луны, закрытой облаками. А потом я лег спать, и мне приснилось…
И я вкратце рассказал ему о том, что должно произойти в ближайшее время, после чего намекнул, что этими познаниями было бы неплохо воспользоваться в практических целях, так сказать, осуществив переход из каббалы июнит в каббалу маасит.
То ли это показалось ему чересчур кощунственным, то ли он меня попросту не понял, сурово осведомившись, уж не хочу ли я попытаться предотвратить их гибель, тем самым помешав предопределенному всевышним в отношении всех этих людей. А знаю ли я, что лезть в дела господа – занятие неблагодарное?
Я тут же поспешил согласиться, что за это и впрямь можно схлопотать с небес по первое число, да так, что мало не покажется, после чего еще раз пояснил суть моей идеи. Купца, как по мановению волшебной палочки, тут же качнуло в другую сторону:
– Но с чего ты взял, почтеннейший синьор Константино, что если мы сейчас займем у них это серебро, то тем самым уже не вмешаемся в предопределенное? И кто ведает, может, тогда их вовсе не казнят? Но даже если и казнят – все равно у каждого из них имеются наследники. Они предъявят расписки и… Какя тогда буду отдавать занятые суммы, да еще с резой?
– Не предъявят,- перебил я, вовремя припомнив, что загадочная реза, которую надо отдавать вместе с основным долгом, означает процент.- Я забыл сказать, что видел, как станут казнить. Семьями. Так что предъявлять расписки будет некому. А если самих заимодавцев еще и слегка припугнуть, чтобы те спрятали наши долговые обязательства понадежнее во избежание… – я неопределенно повертел пальцами в воздухе,- то их не сумеют отыскать и государевы люди, тем более что они станут в первую очередь разыскивать не бумажки, а золото и серебро.
– Все-таки я бы не стал вычеркивать возможность ошибки. Видение видением, но если…
И вновь я перебил, предложив посчитать. Мол, пускай у одного из десятка и впрямь что-то изменится и его помилуют, либо расписку найдет случайно уцелевший наследник. Ну и что? Заняв у каждого по тысяче, купец все равно получит десять. Тысячу и еще двести рублей придется вернуть. Ладно. Что в итоге?
Считал Ицхак быстро, и итог ему понравился.
– А если таких окажется двое? – спросил он ради проформы.
– Хоть половина – все равно огромная выгода,- выпалил я, вовремя напомнив ему о пророках его народа, которые в свое время тоже бродили по Иудее и в открытую предупреждали людей о разных грядущих несчастьях.- Их речам внимали многие. Правда, только слушали, но не слушались. Тем не менее они знали о грядущем, и все равно случилось то, чему и суждено.
– Ты сам ответил, – хладнокровно заметил он.- К ним не прислушивались. Выходит, они ничего не совершали, а эти совершат. К тому же ты что-то не больно похож на пророка,- Он скептически оглядел мое одеяние.
