Он уже говорил так, словно это был и его дом.
— Ночи теплые. — Альдред принюхался, когда мы шли обратно. — Хочешь развлечься перед отъездом?
Совсем скоро обещал выпасть снег. Едва первые снежинки опустятся на землю, мы поедем на церемонию вручения Артефактов. Мне Артефакт не полагался, но я хотела посмотреть на девчонок и заодно поговорить с Виктором. Альдред говорил, оставаться опасно. Нужно было или вернуться в колледж, что невозможно, или перебраться куда-то, где меня можно будет защитить с наименьшими затратами энергии и времени. В город, например.
— Какое развлечение?
— Пока нас не будет, надо поставить защиту твоему дому. Впрочем, если тебя в нем не будет, вероятность довольно низкая. Но все же эта защита требует одной травки, которая выползает только в полночь. Пойдем караулить ее в лес?
— А у травницы нет? — Мне, честно говоря, не хотелось тащиться ночью в лес.
Страшно. Да и холодно. Но Альдред покачал головой:
— Свежая нужна. И пепел свежий. Так что придется караулить. Да не волнуйся, возьмешь одеяло, будешь сидеть у костра. Разведу костер и поймаю кролика. Поесть-то ты любишь?
— Идет!
Костер — это другое дело. Костер — это весело, тепло и хорошо. А если к нему прилагается Альдред… почему бы и нет, в конце концов?
Альдреду, несмотря на любовь моих родителей, которую он завоевал, пришлось долго убеждать их, что ничего со мной в лесу не случится. Даже мама, которая его просто обожала из-за мяса, которое он приносил в дом для детей, сомневалась. Не то чтобы мне требовалось их разрешение, но я считала своей обязанностью рассказать, куда иду и что буду делать. Особенно если уходила на ночь.
Конечно, в итоге меня отпустили до утра, не забыв снабдить свертком с едой (хоть Альдред и убеждал, что поймает что-нибудь свежее для костра) и двумя одеялами. Мы вышли за полтора часа до полуночи, чтобы успеть развести костер и поставить готовиться ужин.
На нашей любимой поляне было тихо.
Собирая сухие ветки, я задумалась о том, как за последний месяц изменились мои мысли. «Мы пошли домой»; «На нашей поляне»; «У нас была тренировка»; «Нас позвали на обед»; «Мы ложимся рано, чтобы утром встать на пробежку». Даже в деревне с нами здоровались, как с парой, хотя раньше говорили «привет» мне и «здравствуйте» — Альдреду. Мама кричала: «Оляна, Альдред, идите ужинать!», и мы выходили из папиного кабинета, где Альдред объяснял мне географию и высшую математику. Как я пропустила этот момент, и, главное, что теперь с этим делать?
А еще ведь возвращаться в колледж. Реакция Виктора на присутствие здесь Альдреда будет непростой. Я тоже думаю, что Виктор наверняка уже знает, что Альдред живет в доме моих родителей. И чем ближе становился отъезд, тем больше я нервничала и дергалась, даже когда для этого не было повода. А потому ночь рядом с Альдредом могла стать серьезным испытанием.
— Что мне нужно сделать? — спросила я, когда костер занялся и в мою сторону полетел дым.
— Завернись в одеяло и жди, пока я разберусь с мясом. Будешь готовить.
К счастью, Альдред догадался свежевать кролика вдали от меня. Против убийства животных ради пропитания я ничего не имела. Но смотреть не хотела, я даже мясо резала с трудом. Странно для девушки, выбравшей военное дело в качестве специализации, да?
Потом Альдред караулил свою чудо-траву, а я занималась кроликом. Обсыпала мясо специями, уложила на палочки, из которых мы соорудили некое подобие решетки, и принялась следить, чтобы не подгорело и хорошо прожарилось.
— Зажарь посильнее, — сказал Альдред. — Сырое мясо сейчас есть опасно. Лучше пускай подгорит корочка.
— Из-за никт? — спросила я.
Он кивнул.
— Да, эта зараза может передаваться через мясо и кости зараженных животных. Но обработка температурой ее убивает. А еще достань в моем рюкзаке бутылку и полей настойкой.
Я минуты две рылась в рюкзаке Альдреда, чтобы среди ножей, отмычек, инструментов и кусков бумаги найти небольшую бутылку явно столичного происхождения.
— Только всю не лей, — усмехнулся мужчина. — Она хорошо согревает.
— Медовуха? — Я аккуратно полила тушку прямо над огнем.
Пламя взметнулось ввысь, опалив корочку. По поляне разнесся обалденный запах жареного мяса.
— Мы зверей не привлечем? — Я нахмурилась. — Или никт?
— Не привлечем. А вот комаров — запросто. В рюкзаке есть мазь от них. Если хочешь, можешь воспользоваться. Красная деревянная коробочка в маленьком отделении.
Это было уже проще. В маленькое отделение его рюкзака влезало не так много вещей. Я вытащила все на свет, чтобы найти нужную коробочку, и замерла, увидев широкую атласную ленту красного цвета.
— Альдред, что это? — спросила я.
Мужчина обернулся.
— Это лента. Которую твой отец вчера любезно отдал мне.
— Что?! — Я вскочила на ноги; одеяло упало на землю. — Почему ты мне ничего не сказал? Я думала, ты забыл об этой идее!
— Нет, не забыл. Зачем так кричать? Оляна, я не отказываюсь от своих планов. К тому же эта лента тебя ни к чему не обязывает. Зато Виктора она остановит. Или ты хочешь терпеть его ревность?
— Я вообще не хочу терпеть никого из вас.
— А вот здесь ты врешь, моя дорогая. Ты отлично почти месяц терпишь меня. И даже получаешь от этого удовольствие. Завернись в одеяло, холодно же. А до полуночи еще минут двадцать.
Все еще недовольная, я послушалась, ибо и впрямь стало холодно.
— Мы пойдем домой после того, как соберем траву?
— Нет. Я начертил там оберег, домой нельзя. Нельзя разрывать круг. Здесь заночуем.
— Но… я не могу! Холодно же!
— Сможешь, будь уверена. — Голос какой-то холодный. Обиделся он, что ли?
— Ты-то к холоду невосприимчив. А я, между прочим, постоянно болею.
Хотя в последнее время как-то обходилась без простуд, что было довольно странно. Виной всему Артефакт Виктора?
— Так, я пошел рвать эту гадость, — сообщил Альдред. — Чтоб сидела и не дергалась. Ешь лучше.
И он, не дав мне возразить, скрылся в чаще.
Как бы я ни злилась на Альдреда, с ним было безопасно и относительно спокойно. А без него — страшно. Уговаривать себя, что я взрослая, что могу в случае чего отбиться магией, что Альдред рядом, было бесполезно. Да и кто вообще мог в этой чаще появиться? Против никты я выстою, от толпы никт убегу. Зверей отпугнет огонь.
Но разве ж прикажешь себе, когда тебя охватывает глупый иррациональный страх? Чувствуешь себя маленькой девочкой, которую бросили в лесу.
Я осторожно взяла горячую ножку и начала есть. Хоть так отвлекусь. Неуютно было сидеть, зная, что за твоей спиной чаща. И сбоку. И впереди.
