— Что? Я больше не пленница?
— Пленница. Просто в более комфортной камере.
— О, я удостоилась чести переехать в замок, — пробурчала я.
Но умолкла, потому что пожить в нормальной комнате очень хотелось. Пусть я никта, но не собака же.
Вообще, комнатой помещение, куда меня привел Альдред, назвать было сложно. Скорее действительно камера. Окон там не было, да и глупо было надеяться на их наличие. Зато была кровать, которая, собственно, и составляла всю мебель. Лишь перед дверью было немного пространства, чтобы снять обувь. Все же остальное место занимала кровать. В буквальном смысле, — она упиралась во все три стены так плотно, что сложно было бы и лист бумаги просунуть меж стеной и кроватью. Для меня одной эта странная комната-камера-кровать была довольно большой. Зато здесь были мягкие шкуры и подушки.
— А где душ? — поинтересовалась я, падая на кровать.
Спина немного ныла, что было странно.
— Ты обещал, что если я отвечу на вопросы, смогу принимать душ, когда захочу. Я вся мокрая и не хочу ложиться в постель такой. Я хочу горячий душ!
— Не надейся на горячую воду, в замке ее нет. Люди живут в соседнем здании, а здесь мы работаем. Так что будешь довольствоваться холодным. Но в любое время. Не чаще раза в сутки. Стучишь по стене, мне передают твое пожелание, под моим присмотром идешь в душ.
— А туалет, я стесняюсь спросить, здесь есть?
Альдред демонстративно толкнул одну из стен, и, к моему удивлению, она оказалась потайной дверкой, ведущей в небольшую умывальную комнату. Там даже было зеркало и умывальник! Наверняка без воды, но, быть может, его наполнят…
— Все еще хочешь в душ? — осведомился мужчина.
Я промолчала, решив, что один ледяной душ в день — вполне достаточно.
Отныне и на ближайшую неделю единственным моим развлечением стал ключик на цепочке. Я пользовалась им, как маятником, чтобы провалиться в некое подобие сна; как игрушкой, — бросала в стену и ловила, или царапала обломком деревянного остова кровати на стене мишень и бросала его туда. Или просто вертела в руках, почему-то пряча, когда приходил Альдред.
Было невыносимо, смертельно скучно. Никто ни о чем меня не спрашивал, не проводил никаких допросов. Изредка приносили воду, да Альдред раз в сутки, обычно ночью, выводил меня в душ. Там он меня закрывал и ждал ровно десять минут, на протяжении которых я громко материла холодную воду и отсутствие нормального мыла.
Все это наводило на странные мысли, которые, впрочем, быстро ускользали. Я вообще заметила это странное состояние: ничего не хотелось, все попытки как следует поразмыслить и составить какой-то план проваливались с треском, разбиваясь о невесть откуда взявшуюся сонливость. Вдобавок ко всему от долгого лежания начала болеть спина.
В одну прекрасную ночь я просто устала пялиться в пространство и поднялась. Со всей дури ударила в стену, как просил Альдред. И принялась ждать, когда меня соизволят проводить в душ. Надеялась, что хотя бы ледяная вода приведет меня в чувство. Хотя вообще я ничего этого не должна была испытывать.
Я поднесла к глазам руку, чтобы убедиться, что кровь в моих венах все еще черная.
Демонов Виктор! И Альдред! Они явно опять играют в какую-то игру, а я снова не могу ее просчитать. Два года у отца впустую!
— Готова к купанию?
Альдред появился так внезапно, что я подскочила. И нахмурилась. Обычно я чувствовала приближение мага.
Как всегда, Альдред запустил меня в душевую, больше напоминавшую чистый, но холодный и не особенно оборудованный подвал. Пол был каменный, и я ежилась, когда шла к душу. Холод. Раньше он вызывал во мне раздражение. Но я никогда не ежилась и не дрожала.
Что, демоны их всех побери, происходит?
Прошла долгая минута, прежде чем я привыкла к холодной воде. Но в голове, к несчастью, не прояснилось.
Зато послышался звук открывающейся двери, и, обернувшись, я увидела Альдреда. Он не отрывал от меня взгляд, осматривал с ног до головы и молчал. Я не стала прикрываться или кричать на него. Просто ждала. Он скажет что-то?
Потом медленно подняла руку. Наверное, я знала, что делаю. И не столько хотела чего-то физически, сколько эмоционально. В размеренное и скучное течение моей жизни должно было что-то вмешаться. Почему бы этим «чем-то» не стать Альдреду?
Я поманила его пальцем. Сюда, под холодную воду, льющуюся сверху. Посмотрим, насколько сильна его решимость. Не зря ведь он зашел сюда.
Я всю жизнь проверяла судьбу на прочность. Когда жила с приемными родителями, каждый день ждала, когда произойдет что-то. Когда жила в замке у Виктора, не могла разобраться в их играх. Когда жила у отца… Жизнь у отца — уже игра с судьбой на выживание. И теперь, в замке, в далеком холодном Двуледе я проверяла на прочность не только судьбу, но и собственную выдержку.
Альдред не стал противиться. Я вздрогнула, когда грубые пальцы сомкнулись на горле, а спиной меня прижали к холодной и шершавой стене.
— Никогда не спал с нечистью, — почти прорычал Альдред, свободной рукой расстегивая рубашку.
— Холодный душ не помешает? — в ответ поинтересовалась я, хотя из-за сомкнувшихся пальцев говорить было неудобно.
Вода стекала вниз, оставляя холодные дорожки на теле. Я вроде бы привыкла, но и одновременно вздрагивала. Альдред вызывал самые разные чувства. Сложно было сказать, каких больше. Но это было намного лучше тупого безразличия.
Наши глаза встретились. В его взгляде я не увидела ничего, что связывало нас перед тем, как отец забрал меня. Не знаю, чего хотел в этот момент Альдред. Отомстить мне или закончить все, что не успел. Но точно не вернуть прежнюю Оляну.
— По-моему, — хрипло произнесла я, — не я героиня твоего романа, верно?
Его взгляд скользил по моему лицу, шее, груди. Он словно решался.
Тогда мне пришлось действовать первой. Я с силой оторвала его руку от своего горла и обняла за шею, притягивая ближе.
Контраст холодной воды и разгоряченного тела отрезвлял. И не давал мыслям путаться, хотя мне страшно этого хотелось. Страшно хотелось ощутить то же самое, что и два года назад. Но не выходило. То есть физические ощущения были. Не было доверия, не было любви. Или же они были так глубоко подавлены магией и проклятием, что я их не чувствовала.
Я воспользовалась силой мужчины, чтобы откинуться назад и не смотреть в его глаза с расширившимися зрачками. Просто закрыла глаза, прислушиваясь к собственным ощущениям. К боли, которую Альдред в пылу страсти не заметил. К острому разочарованию, которое затопило меня полностью, тогда как Альдред свое все же получил.
Мир не взорвался ошеломительными красками, или как там рассказывала Сеславия во время ночных посиделок. Острое чувство опустошения заставило меня оторваться от Альдреда и отойти к стене. Он смотрел на меня со смесью недоверия и удивления.
