Позже на допросе у следователя Алиев, вспоминая этот критический для него момент разговора с сотрудниками грузинской разведки, отмечал, что его поразила реакция матери: «В течение всего разговора (вербовки. — Авт.) моя мама вела себя спокойно. У меня складывалось впечатление, что ей заранее было известно о том, что будут мне говорить».
В заключение встречи Коба отработал Алиеву дополнительное задание — оно было связано с выявлением среди сослуживцев лиц, имеющих родственные и дружеские связи в Грузии. Таким образом, спецслужба рассчитывала пополнить свой банк данных на будущих кандидатов в агентурную сеть.
После завершения вербовки Алиевы провели несколько дней в Одессе и возвратились в Ростов. В оставшееся до отъезда в Грузию время неугомонная мамашка-шпионка пыталась получить хоть какую-то информацию о части, где проходил службу сын. Но каждый раз их разговоры заканчивались скандалом. Так, ничего не добившись, она возвратилась в Тбилиси с пустыми руками.
В аэропорту ее встретил Звиади. Алиева приготовилась к упрекам, но тот промолчал и напомнил о себе спустя две недели. Встреча проходила в машине и началась с оправданий Алиевой. Отсутствие результатов — информации она объяснила боязнью Давида. Тогда Звиади использовал аргумент, хорошо зарекомендовавший в отношениях с Алиевой: «Уговорите сына и будете ежемесячно получать 500 долларов», — и порекомендовал открыть ей банковский счет.
Алиева так и сделала. Вскоре на ее счет поступило первое перечисление, за ним последовали второе, третье. Это заставило активизироваться мамашку-шпионку, и она засобиралась в Россию, чтобы в очередной раз воздействовать на несговорчивого сына. Звиади поддержал ее решение и рекомендовал совместить поездку в Ростов с днем рождения Давида, чтобы тем самым не привлекать к себе внимания российской контрразведки. Алиева согласилась.
В конце октября 2009 года Звиади назначил ей встречу. На нее он приехал с авиабилетами до Донецка и обратно, затем довел список вопросов, по которым Давид должен был собрать и вместе с ней передать сведения о воинских частях военного округа. В частности, они касались их штатного состава, находящейся на вооружении боевой техники, используемых средств связи, а также шифров, обеспечивающих закрытие секретной информации. Особый акцент Звиади сделал на тех воинских частях, которые дислоцировались вблизи границ с Грузией, в первую очередь в Южной Осетии и Абхазии. Под занавес беседы он, чтобы разжечь денежный аппетит Алиевой и добавить напористости при выполнении задания, вручил ей на карманные расходы 500 долларов.
Запомнить все вопросы задания шпионке было не по силам — она начинала путаться в первых предложениях и потому рискнула взять в дорогу «список Звиади». Благополучно миновав все пограничные и таможенные посты, она по проверенному маршруту добралась до Ростова. Ее приезд стал своего рода подарком для именинника. Но радость от встречи была недолгой. Прошло несколько дней, и мать напомнила сыну о его долге — нет — не перед родиной, а перед Звиади. Рассказав о помощи, которую тот оказывает семье, она передала Давиду список вопросов и от себя добавила: «Он возобновит выплату денег лишь после предоставления тобой требуемой информации».
Список Звиади ошеломил Алиева. То, чего от него требовала грузинская разведка, тянуло на максимальный тюремный срок. Он отказался выполнять ее задание, а мамашка не отступала. Ее напор и настойчивость обескуражили Давида. С того времени, когда он встречался со Звиади и Кобой в Одессе, прошло восемь месяцев. За это время спецслужба Грузии ни разу не напомнила о себе. Страх, который он испытывал в первые недели при встречах с сотрудником военной контрразведки, постепенно ослабел и затаился где-то в глубине подсознания. Напряженная служба не оставляла времени на глубокие раздумья, и прошлый разговор с сотрудниками грузинской спецслужбы ему уже казался дурным сном. Ее посланец — мать снова возвращала его в кошмарную реальность. Алиев взбунтовался и категорично отрезал: «Я такой информацией не располагаю и ничего передать не смогу».
Алиева находилась в растерянности и боялась возвращаться в Тбилиси. Два месяца она провела в Ростове. Все это время они провели под одной крышей. О чем после всего произошедшего могли говорить мать и сын, какие чувства испытывали друг к другу? Вряд ли любвь. Мать, продавшая сына спецслужбе, и сын — офицер, изменивший присяге, стали заложниками своей алчности и страха.
Так ни с чем Алиева вынуждена была отправиться в Тбилиси. В грузинской разведке ей не стали устраивать разнос и сохраняли терпение. Те крохи, что перепадали семье Алиевых со шпионского стола, ее хозяева рассчитывали компенсировать информацией, к которой имел доступ Давид. Поэтому Звиади без эмоций воспринял доклад Алиевой об отсутствии результата в выполнении задания, более того, выдал ей под расписку 500 долларов. Приободрившись, она выразила готовность предпринять еще одну попытку и добиться от сына необходимой информации.
И вскоре такая возможность Алиевой представилась. Наступил апрель 2010 года. Звиади вызвал ее на явку, вручил билет до Донецка, 700 долларов и отпечатанный на листе бумаги перечень вопросов. Часть из них перекликалась с прежними, но имелись и новые, они касались технических характеристик беспилотных аппаратов. В заключение встречи Звиади передал Алиевой флеш-карту и проинструктировал, каким образом сохранить и закодировать собранные материалы.
700 долларов в кармане и обещание Звиади выплатить отдельную премию за выполнение задания добавили Алиевой настроения. Полная решимости убедить сына в продолжении сотрудничества с грузинской спецслужбой, она отправилась в Ростов. Радости эта встреча ни матери, ни сыну не принесла. У них состоялся бурный разговор. Давид отказался собирать информацию, указанную в перечне Звиади. Позже на допросе у следователя он с горечью вспоминал:
«Меня очень расстраивали попытки моей матери получить от меня сведения, и каждый раз я надеялся, что она приезжает только потому, что хочет увидеть меня, а не выполняя задание грузинских спецслужб».
После отказа Давида не только выполнять задания, но и продолжать сотрудничество со спецслужбой Грузии Алиева испугалась и уже не решалась возвращаться в Тбилиси. Тем более в телефонных переговорах со Звиади тот каждый раз все более требовательно напоминал «о решении вопроса». Тон его разговора стал нетерпимым, когда в частях округа начались масштабные военные учения. В них участвовал и Давид, и тогда она предприняла очередную попытку получить информацию — принялась расспрашивать его о том, какие силы и средства привлекались к учениям и какие в ходе них решались учебно-боевые задачи. Он отделывался общими фразами. Ее это не удовлетворило и, ссылаясь на то, «что они ежемесячно платят мне деньги, а я ничего не привожу», попросила «скинуть на флеш-карту хоть какую-нибудь служебную информацию».
Алиев поддался на уговоры. В начале июня 2010 года, находясь на службе, он скопировал с ПВЭМ группы боевого управления на личную флеш-карту ряд не секретных документов, в которых содержались отдельные сведения, предназначенные для служебного пользования. В дальнейшем в домашней обстановке перенес эти материалы на флеш-карту, привезенную матерью, и произвел их кодирование.
