– Я старый человек, мне можно быть забывчивым, – проворчал хриплый голос, а сам его обладатель отчего-то совсем позабыл горбиться.
Дед легко, словно пушинку, позаимствовал у стены стул и пододвинул к кроватке, по привычке хекнув, разместившись на самом его краю.
– Когда догадалась?
– Давно, – честно призналась внучка, – с прошлого года.
– И молчала?
– А ты бы приносил конфеты? – пристально посмотрела на него пророчица.
– Это единственная причина? – возмутился дед. – Мы, между прочим, год потеряли! А нам еще законы учить, в делах рода разбираться, политикой и этикетом…
Старик осекся, заметив, как принцесса с кислым видом кивает на каждый пункт грандиозных планов.
– Ага. А дряхлый слуга, раскидывающий конфеты, нам, значит, нравится больше, – зачитал вердикт старик.
– Ну де-эда… – потупила глазки юная красавица.
– Ты с этими выкрутасами прекращай, – строго посмотрел на нее старик. – Ну-ка глянь в будущее на пять минут вперед: что я там сделаю, если не извинишься?
Ксения задумчиво повернула голову, словно всматриваясь, и резко поалела щечками:
– Меня нельзя ремнем!
– Ты не доверяешь своему дару?
– Деда, извини, пожалуйста, я больше не буду… Дед, а почему будущее не изменилось?
– Думай.
– Деда, я больше никогда-никогда не буду говорить людям о плохом будущем, – лихорадочно вспоминая, протараторила девочка папину просьбу. – Честно!
– Ну кое-как еще… – прокряхтел старик.
– И вообще, дядя Амир сказал, что меня бить нельзя… – пробубнила Ксюша.
– Как человек, поровший дядю Амира, смею возразить. Давным-давно пора. Ты вот сегодня что устроила? Чуть человека не убила, хоть это понимаешь?
– Я знала, что он выживет, – понурилась она.
– Милая, – терпеливо наклонился к ней дед. – Ты видишь один исход событий, завязанный только на тебя. Ты говоришь – он реагирует. Включи в это пророчество третьего человека – и все изменится. Будущее станет светлее для всех нас.
– Хорошо, – шмыгнула новыми слезами внучка. – Я просто пока не умею…
– Эх ты… Как же жалко потерянный год! – покрутил старик головой. – Не было бы у нас теперь таких проблем…
– Не беспокойся, с папой все будет хорошо, – поведала заплаканная мордашка.
– Знаю. – Старик протянул ей чистый платок. – За это не виню, случайно ведь вышло.
– Ну… – вновь покраснев, Ксюша отвела глаза.
– Та-ак… Можешь в будущее не смотреть, ремень гарантирую.
– Я все объясню! – вскинулась она.
– Уж постарайся, – скептически выдал дед.
– Мне не с кем играть, и я решила найти себе подругу, – отбарабанила Ксюша и закрыла глаза.
– Та-а-а-ак… – мерно вздохнув, мантрой пропел дед.
– С другими детьми меня не пускают играть, – пожаловалась она. – И не пустят. Я начала искать такую, с которой мне бы разрешили.
– И отправила папу за ней на войну, – отстегнув пряжку ремня, дед принялся выуживать его из лямок.
– Стой! Через минуту ты меня простишь!
– Блеф.
– У Тай Лин потенциал ранга «учитель», – выдала козырь Ксюша. – Она могла бы со мной тренироваться, мы бы дружили, она учила бы русский, а я китайский, а? Я ее случайно нашла, честно! Когда медведя увидела. И прозрение честное!
– А если бы медведь был не тот? – все еще не веря, приподнял старший бровь.
– Так я слугам показала, как он мне нравится, они его папе и подсунули.
– Растет интриганка, – покачал дед головой, – только учиться не хочет.
– Я буду учиться! Вместе с Тай!
– Больше никогда не чуди так, очень тебя прошу, – все-таки застегнул дед пряжку обратно.
– Но я ведь вижу, что вреда не будет…
– Внученька, мир совсем не так прост, как тебе кажется. Ты видишь вернувшихся с добычей наших людей, и я радуюсь вместе с тобой такому исходу. Но видишь ли ты протест китайского императора, негласное распоряжение препятствовать бизнесу, падение репутации, клеймо разбойников, которое ой как непросто будет вывести? А ведь все это нам предстоит пережить. Каждое действие раскачивает весы мира, и даже если чаши займут прежнее положение, то песчинки внутри неизбежно сместятся. И в следующий раз механизм может перевернуться вовсе, рассыпав в придорожную пыль труды наших предков.
– А?
– Не обращай внимания, просто я долго не разговаривал с людьми. Впредь говори мне обо всем, что хочешь провернуть.
Старик посмотрел в кристально честные глазки своей кровинки и нервно дополнил:
– Начинай прямо сейчас.
– Ну-у, – заерзала егоза на месте, втыкнув пальчик в одеяло, – я хочу вернуть брата домой.
– Хорошее желание, – тепло улыбнулся дедушка, – но он не возвращается в том будущем, где действуешь только ты, верно?
– Ага.
– А вот если бы вернулся, ты перестала бы желать его возвращения.
– Неправда!
– Милая моя, задумайся, почему папа каждый раз просит показать ему сына, но не ищет его сам.
– Но он ведь потерялся? – робко предположила внучка.
– Ксюша, мы – клан. Мы – не ты, я и твой папа, не дядя Амир. Мы – это заводы и самолеты, космические спутники, корабли и даже подводная лодка. Если бы мы захотели найти одного-единственного мальчишку в этой стране, нам хватило бы двух суток.
– Но я не понимаю…
– А вот если бы ты училась этот год… Эх, да что теперь говорить! – с досадой хлопнул он себя по коленке. – Ксюша… Мы сильны единством, клан силен единством. Есть твой папа, он во главе, и никто не смеет оспаривать это. Он достаточно умен, он сильнее всех, он образован и умеет работать. Но он не родился главой клана, понимаешь? У него были братья, сестры, имеющие такое же право стать главным, как и он сам. Часть из них была старше его, часть младше, но все они росли в дружеском соревновании, вместе обучаясь править и воевать. Когда пришел срок, достойный возглавил клан. Остальные стали ему помогать, принеся клятву верности. В природе это зовется естественным отбором – слабые и глупые не имеют права стоять во главе и вести стаю. Мы выживаем так уже тысячелетия.
– Мой брат проиграет? Ну и пусть! Зато он будет рядом со мной, рядом с мамой.
– Драгоценность моя, – грустно улыбнулся дед, – у твоего папы трое сыновей и вместе с тобой две дочери. Ты видела хоть одного из них? Ты видела других мам?
– Ну, меня ни к кому не пускают, – мило заворчала юная видящая.
– Другие мамы боятся тебя, боятся, что ты подскажешь конкурентам на княжеский трон что-то, что поможет им победить в будущем. Они боятся, потому что ты знаешь результат этой борьбы сейчас и можешь повлиять на него потом. Им страшно, что ты видишь их старость и смерть. Ты – их главный ужас. Поэтому они договорились тебя не посещать и с тобой не разговаривать.
