– Вот, другое дело… – прорвался до паникующего сознания довольный голос.
Я вновь открыл глаза и сам не узнал того, кто стоял в отражении – и одежда та же, но вид… Так выглядел Толик в свой первый день в интернате.
– Ты уже придумал, где живешь? Улицу, дом, соседей, друзей, школу, учителей?
– Дом по улице Ямаша-мурзы, мы прошли его десять минут назад. Помните, еще вывеска ресторана лежала на полу, в крошке стекла, пришлось обходить?
– Помню, – кивнул Валентин.
– Я с семьей приехал из Верхнего Новгорода, снимали здесь квартиру. В том доме много кто сдает жилье. Друзьями пока не обзавелся, в школу мне только в сентябре надо. Гулял один, успел оббегать половину города, но хорошо знаю только свой квартал. Семью я позаимствую у хорошего знакомого, его отец и мама погибли в автокатастрофе, он много о них рассказывал. О бывшей школе и друзьях – тоже.
– Сойдет, – согласился дядька. – Кто тогда я?
– Попутчик.
– Вот так, без истории? – глянул он искоса.
– А вы расскажете мне о себе? – полюбопытствовал я, надеясь на историю жизни.
– Вряд ли, – обескуражил Валентин.
– Значит, мы просто идем вместе, пока вам не надо будет по своим делам, а мне – по моим.
– Что с договором? – похлопал он рукой по правому карману.
– Будут спрашивать – покажете.
– Да кто тут будет спрашивать?
– А вон стекла на солнце мигнули, – указал я подбородком на полуразрушенную высотку с будто бы откушенным боком. – Под самой крышей. Окон там нет, так что бинокль, наверное.
– Ждем гостей, – подобрался Валентин и одним широким шагом опередил меня, закрывая от высотки телом.
Через разбитое витражное окно первого этажа небоскреба выскользнула тройка человекоподобных созданий в грязно-серой броне. Высокие, в два моих роста, они походили на кузнечиков угловатыми сочленениями ног, вывернутых назад, овалом грудной пластины и узкими разрезами красных глаз. Только оружие в их руках напоминало о людях – винтовка не несла в себе ничего чужеродного, разве что была огромной, под стать владельцам. Несмотря на все это, гости почти не создавали шума, шагая со звуком удара газеты по шустрому комару – словно парили, а земли касались, чтобы направить свое движение.
– Не шевелись, говорить буду я, – отчетливо произнес Валентин, замерев у правого плеча. – Этим соврать не получится.
Двое остановились в пяти метрах от нас – справа и слева, направив стволы винтовок в землю, третий замер в тридцати шагах, рисуя красным огоньком лазерного прицела восьмерки возле наших ног.
– Сержант Тетерин, патруль внутренних войск, – прогудело справа словно в водосточную трубу. – Наблюдаем за передачей города. Среди вас есть раненые?
– Нет, – ответил дядя.
– На вас совершались нападения? Вы были свидетелями преступлений, насилия, мародерства?
– Нет.
– У вас есть заявление, требующее немедленного рассмотрения?
– Есть. Вы жук или другое насекомое? – поинтересовался я, глядя снизу вверх, – даже на таком расстоянии приходилось задирать голову.
– Максим! – шикнул Валентин.
– Я человек, – показалось, со смешком ответил монстр.
Щелкнул механизм на голове существа, отстегивая верхнюю часть, и мне улыбнулся усталый мужчина, сильно загорелый и почти без волос. Выходило, что он вроде как сидит в этом механизме, словно на кресле, и как-то управляет всей этой махиной. Тоже такую хочу.
Его напарник тоже решил нам улыбнуться – его маска открылась следом, показывая перебитый нос и усталый взгляд.
– Ух ты! – восхитился я конструкцией и вышагнул вперед, но плечо вовремя удержал дядя, показав подбородком на последнего в группе, целившегося теперь в меня – огонек прицела на мгновение ослепил, когда я дернулся полюбопытствовать, а теперь алой каплей поселился у меня на груди.
– Не надо подходить, – чуть строже попросил мужчина. – Это ваш сын?
– Наниматель. – Валентин чуть наклонил голову, напряженно отслеживая реакцию на свои слова.
– Вот как… – задумчиво протянул сержант, глядя только на меня.
– Документы в правом кармане, – озвучил дядя и только затем не торопясь полез выуживать прямоугольники бумаг.
Он раскрывал каждый документ перед собой, перелистывал страницы и заменял следующим, пока не дошел до прямоугольника договора на гербовом листе.
– Он под моей защитой, – подытожил Валентин, складывая все обратно.
– А у парня наверняка документов нет, – задумчиво кивнул своим мыслям сержант.
– Пожар виноват.
– Понятно. Семеныч, тут выживший из старых хозяев, – полуобернулся он к третьему патрульному.
Яркий огонек прицела пропал с моей груди.
– Боюсь, вы неверно нас поняли, – полуобернулся ко мне Валентин, продолжая обращаться к солдатам. – Мы не имеем отношения к этому городу и конфликту.
– Не наше дело, – отмахнулся Тетерин. – Император против лишней крови, но это не наш город, поэтому обеспечить вашу безопасность мы не можем.
Доспех щелкнул, окончательно раскрываясь – теперь стали видны руки сержанта, что-то нащупывающего в нагрудном кармане.
– Вот документы, – перекинул он связку в сторону Валентина, а тот успел ловко подхватить на лету. – Найдены у погибших жителей, но пока не внесены в общую базу. У вас будет два дня.
– Господин сержант, вы не за тех нас приняли, – терпеливо повторил дядя Волк.
– Древич, я стараюсь тебе помочь, – с легким раздражением отреагировал солдат. – Не рассказывай мне сказки про случайного парня на улице без родителей и с кучей денег.
– Но все примерно так и было, – пожал Валентин плечами.
– У пацана герб на обуви.
Мы чуть не столкнулись головами, одновременно опустив взгляды вниз – к моим симпатичным и очень удобным серым тапочкам, с затейливым рисунком алой и красной нитью поверх носка.
– И? – удивился я.
– А вот, – еще одно движение винтовки указало на покосившийся столб освещения, на вершине которого угадывался невероятно похожий узор, только проще и в одном цвете.
Хм…
– Максим?! – в ярости прошипел Валентин. – Ты где их взял?
– Так на вокзале парень продавал… – запустил я пятерню в волосы. – Дешево, и мой размер. Вот.
– Сэкономил! – рявкнул дядька, как будто это что-то плохое. Он бы на свой гонорар сначала посмотрел!
– Тут недоразумение, – повернул он голову к солдатам. – Мы их купили.
Солдат жизнерадостно гоготнул и повел стволом, показывая городские руины.
– Где?!
