– Г-хм, – закашлялся я, гася острую панику, – а мне не надо в школу…
– Всем детям обязательно надо получить знания. Это необходимо для жизни, для поступления в университет и карьеры, – терпеливо пояснил отец.
– Я состоявшийся взрослый предприниматель! – попытался я осуществить тактическое отступление вниз по креслу, но ухо неожиданно цепко задержала Тоня. А бежать без уха – больно.
– Значит, тебе в седьмой? – совершенно бестактно проигнорировали мое мнение.
– У меня есть другие документы! – вскинулся я, выуживая из кармана шорт пачку пластиковых паспортов, подаренных сержантом Тетериным. – Вот, Максим Федотов, восемнадцать лет, – протянул я карточку на стол.
– Не похож, – скептически покачал головой отец и с улыбкой вернул паспорт. – А в документе, где ты мой сын, написано: «Тринадцать лет». Максим, в чем проблема?
– Ну, эмм, – замялся я, чувствуя на себе три внимательных взгляда и зубы на ухе.
– Только не говори, что в школе тебя раньше обижали, – с сарказмом произнес Михаил.
– Я не умею, – тихо прошептал я, уперев взгляд в пол.
– Что? Какой-то предмет плохо дается?
– Я… я умею писать и считать. И больше ничего… – совсем на грани слышимости признался я.
– Это не страшно, – излишне бодро заявил Михаил, зачесав затылок. – Мы поможем, да ведь, девчонки?
– Да! – пискнули в ухо и сжали на нем же зубы.
О нет, только не это! Я с ужасом отпрянул к Федору и взглядом попросил у него защиты.
– У тебя все получится, – брат снял с себя бабочку и аккуратно нацепил мне на воротник, – ведь с ней все получается, верно?
Спокойно, только спокойно! Бежать! Нет, ты мужчина. Глубокий вздох. План! Точно! Девчонок – испугать, чтобы боялись подойти. С учителями – договориться! Вперед.
Я жестом показал сестренкам, что хочу сказать им что-то на ушко. Те доверчиво повернулись и даже сложили ладошки, чтобы лучше слышать. Наивные.
– Знаете, как пахнет сгоревший человек? – жутким голосом прошептал я.
– Ка-ак? – тут же с восхищением спросили они, требуя немедленного ответа.
Отчетливо дернулся левый глаз.
– Катя, перестань есть брата! Сейчас поедем в кафе, собирайтесь, – спас меня Михаил. – Федор, тебе тоже следует переодеться. Максим, задержись.
Дождавшись ухода детей, отец самолично прикрыл за ними дверь и повесил на ручку небольшой кулон с темно-синим камнем.
– Не обижайся, мы не хотели тебя обидеть, – мягко начал он. – Пожалуйста, не сбегай от нас. Ты очень нужен нам, нужен Федору и по-настоящему дорог.
Я насупился и, ссутулившись, смотрел себе под ноги. Осознавать свое несовершенство было неприятно. А если представить, как будет в школе… Насмешки, которые придется перебивать кулаками. А ведь эти дети – не сироты, а значит, придется разбираться еще и с их родителями. Потом с полицией. Проще сбежать. Хотя очень не хочется.
– Скоро приедет его мама, и я буду уже не нужен, – тоскливо отозвался я.
– Наша мама, – поправил Михаил и грустно посмотрел в окно. – Наша мама уехала очень далеко. Наверное, лет через сорок я догоню ее. – Его голос надломился. – А через сто лет мы все встретимся вновь, одной семьей, в лучшем из миров.
Отец повернулся ко мне и с невероятной тоской посмотрел мне в глаза.
– Пожалуйста, не уходи, – тихо попросил он и добавил уже быстрее, с надеждой и просьбой: – Я сделаю тебе медальон на хорошую память, кольца на бодрость, мы наймем лучшего преподавателя, и ты быстро подтянешь знания! Ты нам очень нужен! Мне, сестрам, особенно Федору. Стань нашей семьей, пожалуйста!
Внутри почему-то стало горячо-горячо.
– Я постараюсь, – выдавил я из себя, спрятав слезу в ладони.
– Пойдем, остальные наверняка приготовились, – засуетился он, тактично не заметив моей слабости.
По пути заехали в небольшой магазин готовой одежды, где за солидную такую кучу денег мне выбрали две рубашки и пару брюк, в которые я там же и оделся – разве что бабочку перевесил и телефон переложил. Магазин по соседству поменял наши деньги на новые ботинки, модные, с острым носом. И как-то так вышло, что после переодевания я смотрелся ровней своей семье, а не случайно прибившимся мокрым воробьем. А если посмотреться в большое зеркало витрины, то мы действительно казались родичами – один цвет глаз, схожие черты лица, только волосы отличались. Как ответственно заявил Федор – мамины. И даже пообещал показать ее фотографию, если она не приедет раньше.
После двух порций мороженого (наше все равно вкуснее!) и основательного обеда нас, чуть осоловелых, оттого беспомощных, повезли к школе.
А неплохое такое место, тоже за собственной оградой, да еще глухой – общей на школу и огромный завод по соседству. Только решетчатые ворота позволяли заглянуть внутрь – и увиденное понравилось. Половину территории перед школой занимала площадка для отдыха, с турниками, качелями и каруселью. Другая часть была огорожена под баскетбольную площадку, а если заглянуть в ограду под углом, то с левой части школы был виден край футбольного поля. Само здание смотрелось белоснежной игрушкой, неведомо как оказавшейся в городе, – ни одного матерного слова на мраморных стенах, окна блестят, а два крыла по четыре этажа, выдвинутые чуть вперед над трехэтажным центром, скорее создавали вид дворца, чем школы. Я такого никогда не видел. И все это названо «СОШ с углубленным изучением отдельных предметов», под трехзначным номером.
– Ух ты! – кратко обозначил все мои мысли Федор.
Сестры уснули в машине, так что возле забора мы стояли вдвоем, переглядываясь на предмет покорения этой высоты и занятия пустующей карусели. Отец отошел чуть в сторону, пытаясь дозвониться по номеру, указанному под школьной табличкой, но пока безрезультатно.
– Вы по какому вопросу? – Из школы вышел молодой мужчина лет под тридцать, в белоснежной рубашке и таких же брюках – наверное, их фирменный школьный цвет.
– Добрый день, – обрадованно шагнул к ограде отец. – Мы недавно переехали в дом недалеко отсюда. Хотели бы записаться в школу на новый учебный год. Вот мои сыновья, и еще две дочери в машине.
Ограда открылась, пропуская работника школы.
– Сожалею, но мест в школе нет, – обескуражил он нас. – Попробуйте в сто шестую, она неподалеку.
– Может, удастся как-то решить этот вопрос? – не сдавался Михаил. – Скажем, помощь школе. Или ее преподавателям…
– Нет, извините, – слабо улыбнулся он. – Всего доброго.
– Пап, можно я?
– Да, мальчик? – терпеливо посмотрел на меня мужчина.
– Для нас найдутся места, – надавил я Голосом.
– Увы, нет, – даже не напрягся он.
Я растерянно посмотрел на дядьку – с ним не работает! А ведь я все правильно сделал…
