Прежде чем хорошенько подумать, Розалин выбежала из комнаты и спустилась этажом ниже. Остановившись у двери, она сделала паузу, а затем постучала – на случай, если она ошиблась, – и услышала знакомый голос:
– Я сказал, что мне не нужен…
Он замолчал, когда она открыла дверь. Ей показалось, что он выругался, но она была слишком возбуждена, чтобы обратить на это внимание. Он, очевидно, раздевался, поскольку был обнажен до пояса, с босыми ногами, а в руках у него были завязки от его кожаных бриджей.
Она сглотнула. Горячий румянец выступил на ее щеках. Все ее тело обдало жаром. С трудом отведя взгляд от его широкой груди, Розалин молчала, не зная, что сказать. К счастью, замешательство было взаимным.
– Тебе нельзя здесь находиться, – сказал Бойд, первым придя в себя.
Розалин рассмеялась, осознав, что он имеет в виду:
– Мне кажется, что уже поздно заботиться о приличиях, после того как я две недели делила с тобой палатку. Мне нужно было тебя увидеть.
Он начал завязывать шнурки своих бриджей, которые развязал минуту назад. Бриджи свободно свисали с его бедер, и она не могла удержаться, чтобы не проследить взглядом за дорожкой темных волос, которая исчезала под бриджами на талии. Его живот был таким же плоским и твердым, как и все остальные части тела, и так же покрыт мускулами.
– Джоанна передала мне твою просьбу.
Она осуждающе посмотрела ему в глаза:
– И ты не смог уделить мне нескольких минут?
Бойд сжал губы, и Розалин увидела на его лице жесткие складки, которых прежде не замечала. Он выглядел уставшим и взбудораженным, раздраженным. Таким она его еще не видела.
– Нет. Я решил на этот раз проявить осторожность. Я сейчас неподходящая компания для леди, Розалин, и вместо того чтобы наговорить что-нибудь в сердцах, решил подождать, пока остыну.
Она почувствовала легкий трепет, когда он сделала ударение на слове «леди», понимая, какого рода женщина подошла бы ему сейчас. И хотя весь он казался неприступным и недосягаемым, она сделала шаг к нему.
– Я волновалась за тебя.
Ее беспокойство было встречено полным равнодушием.
– Как видишь, причин для волнения не было. Люди твоего брата отказались от сражения с нами.
– Слава Богу! – Она даже не потрудилась скрыть облегчение. – Но это были люди не брата, а моего жен… – Она остановилась, увидев, как потемнело его лицо. – Это были люди сэра Генри.
Бойд сжал губы и устремил на нее горящий взгляд.
– Я не хочу говорить с тобой об этом, Розалин. Достаточно того, что твой брат был в этом замешан – конечно, если не существует другого барона с красной полосой и сине-желтыми клетками на клановом тартане. Я сам видел одного из его людей в таком плаще, когда мы преследовали твоего нареченного до замка Пиблз.
Глаза Розалин слегка расширились от такого обвинения, но она сразу же отбросила всякие сомнения и покачала головой:
– Клиффорд мог быть там, но он не стал бы впутываться в это дело. Он никогда не подверг бы меня подобному риску.
– Но твой нареченный этого не побоялся.
Она почувствовала, как краска выступает на ее щеках. Это выглядело так, будто Розалин не проявляет лояльности к сэру Генри, но она должна была заставить его понять.
– Сэр Генри прекрасный рыцарь, но он молод, горд и временами, я считаю, чрезмерно дерзок. – Это прозвучало лучше, чем безрассуден. – Я подозреваю, что он действовал так, беспокоясь обо мне, и не подумал последствиях. – Похоже, Бойд задумался над ее словами, и она поспешила добавить: – Я не нарушала данного тебе слова, Робби. Я не пыталась сбежать.
– Тогда почему ты ушла с ним?
– Я не уходила с ним. Он силой тащил меня за собой. Ты что, не видишь разницы?
Робби нахмурился, и она догадалась, что он вспоминает.
– Если тебя заставляли идти силой, почему ты не позвала на помощь?
– Потому что я не хотела, чтобы его убили. Я надеялась, что смогу убедить его отпустить меня, как только мы отойдем подальше от лагеря. Я не ожидала увидеть лошадь. Этот рыцарь был моим другом. Ты понимаешь, в каком затруднительном положении я оказалась? Разве ты остановился бы, чтобы задать ему несколько вопросов, прежде чем обнажить свой меч?
Его молчание само по себе было достаточным ответом.
Это несправедливо – заставлять ее защищаться таким образом, и гнев, бушующий в Розалин, начал постепенно выплескиваться наружу.
– Я только что призналась в своих чувствах к тебе. Возможно, для тебя это ничего не значит, но для меня это важно.
– Ты молода, Розалин. Все это предстанет пред тобой в другом свете, когда ты вернешься в Англию.
Она не могла поверить, что он уговаривает ее не доверять собственным чувствам!
– Я достаточно взрослая, чтобы сознавать, что я чувствую. Если тебе нужны доказательства, вспомни, что я была влюблена в тебя еще шесть лет назад. Я никогда про тебя не забывала, а мы встретились тогда всего на несколько минут. Как ты думаешь, что я чувствую сейчас? Я люблю тебя, Роберт Бойд, и если бы мое желание могло исполниться, мы никогда бы не расставались.
На одно мгновение Розалин показалось, что ее слова пробили брешь в его защите и он вот-вот протянет к ней руки. Но он держал руки строго по бокам, сжимая и разжимая пальцы.
– Твое желание может исполниться, – проворчал Бойд. – По крайней мере на какое-то время.
– Что ты имеешь в виду?
– Я имею в виду то, что твой брат нарушил перемирие, и я не намерен оставить это без ответной акции.
Ее холодные, рациональные рассуждения моментально улетучились. Она рванулась к нему и положила руку ему на плечо.
– Нет! Ты не должен этого делать! Разве ты не слышал, что я тебе сказала? Брат не делал этого, и если ты попытаешься отомстить ему, устроив набег или еще что-нибудь в этом роде, не останется ни единого шанса.
Бойд взглянул на нее. Красивые черты его лица словно застыли. Он схватил ее за плечи, как бы удерживая на расстоянии.
– Ни единого шанса для кого?
Слезы застилали ей глаза, горло перехватило. Она с трудом выдавила:
– Для нас…
Их лица разделяло всего несколько дюймов, он смотрел на нее сверху вниз, а Розалин откинула голову назад. Робби побрился, но легкая щетина уже покрыла его подбородок. Его грудь, казалось, излучала тепло и легкий аромат мыла с хвойным запахом. Ее охватило желание.
Но во власти эмоций оказалась не только Розалин. Робби был как натянутая струна, мускулы его тела напряглись.
– Нас не существует.
Она приподняла бровь. Чувствовал ли он, насколько крепко держит ее? Ее грудь расплющилась о его грудь, ее бедра были плотно прижаты к его бедрам.
