А Колин теперь действительно не мог ничего видеть.
Грейс ахнула, окончательно осознав этот ужасающий факт. Колин повернул голову на звук, и ей даже показалось, что он разглядел ее сквозь повязку, прикрывающую его глаза. Но он не проронил ни слова.
Колин совершенно непринужденно стоял напротив дворецкого, четырех лакеев и Джона, и рядом с ним эти четверо мужчин казались котятами, оказавшимися рядом с тигром. В плечах Колин был раза в два шире, чем ее жених, и вообще выглядел гораздо мощнее. Раньше при его появлении всегда казалось, будто вместе с ним в комнату вплывает сдержанная сила, и с потерей зрения эта сила, судя по всему, не уменьшилась ни на йоту.
Грейс еще не вышла из оцепенения, когда Джон шагнул вперед.
– Добрый день, капитан Берри, – поприветствовал он. – Возможно, вы меня не помните, я лорд Макиндер, жених леди Грейс. Несколько лет назад мы с вами встречались на одном из музыкальных вечеров.
Когда Джон произнес слово «жених», Колин как будто слегка напрягся. Или же Грейс это показалось?
– Да, я помню вас, – проговорил он и учтиво склонил голову.
Джон совершенно естественным образом пожал ему руку, отчего Грейс ощутила прилив симпатии к своему жениху. И это чувство словно раскололо сковывающий ее лед.
Джон между тем продолжил разговор в своей непринужденной дружелюбной манере:
– Не желаете ли пройти в гостиную, пока мы будем ждать ее светлость?
– Если вы соблаговолите остаться у нас, то в вашем распоряжении все та же комната, к которой вы привыкли, – вставил Федерстон. – Позвольте также добавить, что мы все очень рады снова видеть вас в Англии.
Грейс взяла ладонь Колина обеими руками.
– Колин, я здесь, – произнесла она. – Здравствуй. – Ее голос слегка дрожал, что было весьма некстати.
Тот повернул голову в ее сторону.
– Здравствуйте, леди Грейс, – вымолвил он без малейшего намека на улыбку. Черная повязка еще больше подчеркивала его высокие скулы и сурово сжатые губы. – Приятно с вами встретиться.
– Мне очень жаль, что ты получил ранение…
Грейс заметила, что Колин все же немного похудел и осунулся.
– Я лишь утратил зрение, – возразил он. – Это нельзя считать настоящим ранением.
Она шагнула ближе и еще крепче сжала его руку.
– Тебе больно?
– Нет… – Голос Колина был ровным, без малейшего намека на какую-либо неприязнь, и все же Грейс почти физически ощущала какой-то негативный импульс. – Это произошло полтора месяца назад, и я уже привык. – В его теле тоже чувствовалась некоторая напряженность, что не соответствовало непринужденному тону.
Она сглотнула. Как многие военные, Колин наверняка принижал серьезность полученного увечья.
Грейс все еще продолжала удерживать широкую мозолистую ладонь Колина, и ей показалось, что в изгибе его губ проглядывается какая-то уязвимость. Догадка озарила ее подобно вспышке молнии. Ну вот, опять она приписывает ему эмоции, придуманные ею самой!
– Лили сейчас дома нет, – вымолвила Грейс, выпуская его ладонь. – Но она будет очень рада увидеть тебя, когда вернется.
Колин кивнул, после чего безошибочно повернул голову в ту сторону, где находился Джон.
– Лорд Макиндер, я буду вам очень признателен, если вы проводите меня в отведенную мне комнату. Преодоление ступенек все еще представляет для меня определенную трудность.
Просто поразительно – Колин совершенно спокойно признавался в том, что ему необходима помощь, и в то же время было ясно, что его прямо-таки раздражает данное обстоятельство.
– Да, конечно, – согласился Джон и подал знак Федерстону, который направился к лестнице впереди них.
В сторону Грейс Колин больше не повернулся и молча пошел рядом с Джоном. При этом создавалось впечатление, будто именно он эскортирует шотландского лорда, а не наоборот.
Грейс осталась внизу одна. По ее щекам текли слезы.
Мать почти что выбежала через дверь, ведущую в заднюю часть дома, и, остановившись возле нее, прикрыв рот рукой, стала молча смотреть вслед троим мужчинам, уже достигшим верхней площадки.
– Он… он… – ничего больше Грейс выговорить не могла.
– Он ослеп, – закончила за нее мать. – И, судя по всему, никаких других повреждений у него, слава богу, нет. Ты ведь ничего такого не заметила?
Джентльмены, свернув в коридор, исчезли из виду.
– Никаких других?.. – повторила Грейс, и это получилось несколько резче, чем ей хотелось.
– Теперь Колин сможет оставить службу, – сказала мать. – Ты понимаешь, Грейс?.. Пребывание на флоте высасывало из него жизнь, каплю за каплей, но теперь с этим покончено. Потеря зрения, конечно, серьезная проблема, но нужно радоваться, что он хотя бы остался жив. – И, подхватив юбки, герцогиня устремилась вверх по лестнице.
Грейс и не подозревала, что ее родители могли понимать душевное состояние Колина. Впрочем, они ведь знали его с малолетства и любили почти как сына. И конечно же, не могли не заметить, что его глаза стали похожи на два черных омута.
Через несколько минут мать спустилась вниз в сопровождении Джона.
– Он проявляет невероятную стойкость, – проговорила герцогиня сдавленным голосом.
– Возможно, со временем зрение восстановится, – подбадривал ее Джон, похлопывая по руке. – Я слышал о подобных случаях, когда способность видеть утрачивалась не из-за физического повреждения, а из-за вспышки при разрыве пушечного ядра.
– Мне очень трудно воспринимать это спокойно, – всхлипнула мать. – Какое горе для его родителей! А ведь они не вернутся до самого августа! Надо немедленно послать за ними.
Герцогиня все же взяла себя в руки и принялась отдавать распоряжения:
– Федерстон, отправьте кого-нибудь с запиской в палату лордов, пусть его светлость поспешит домой. Нужно также съездить на Харрогейт-стрит к доктору Пинаклу и попросить его немедленно приехать к нам. Принцесса Аделаида говорила, что он просто гений в окулистике. Будем надеяться, что сможем застать его дома.
Федерстон стал рассылать людей по указанным адресам.
Между тем открылась входная дверь, и вошла Лили, вернувшаяся с верховой прогулки в парке. Узнав печальную новость, она заметалась по гостиной, трогая то один предмет, то другой, что проявлялось у нее в моменты сильного волнения.
Джон, усмехнувшись, двинулся за ней, поднимая опрокинутые фарфоровые фигурки и восстанавливая нарушенный порядок.
Вскоре прибыл доктор, которого сразу же препроводили наверх. А Грейс все сидела на диване, сведя вместе колени, не в состоянии унять дрожь в руках. Она не могла вымолвить ни слова. Ей следовало бы сейчас находиться рядом с Колином, а не в этой слишком ярко освещенной комнате, наполненной слишком громко говорящими людьми.
