Прошел, казалось, не один час, прежде чем врач, сопровождаемый ее матерью, спустился вниз. Грейс рывком поднялась с дивана.
– Я не знаю, как дело пойдет дальше, поскольку я не рискнул удалить повязку, – говорил доктор. – Но если не обеспечить пациенту полный покой в затемненном помещении, он может так и остаться слепым. В подобных случаях пациент должен быть огражден от любых беспокойств и отдыхать в абсолютной темноте в течение полутора месяцев. Как понимаю, капитану Берри так и не была оказана надлежащая помощь. Ему следовало пустить кровь сразу же после того, как его ослепило той вспышкой, но, к счастью, травма представляется не столь уж и серьезной.
– Мы будем держать его в постели, – пообещала мать. – И в полной темноте.
Когда герцогиня Ашбрук говорила в подобном тоне, о каком-либо неповиновении не могло быть и речи. И значит, Колин не покинет кровать, даже если для этого его придется привязывать.
– В течение ближайших двадцати четырех часов с ним не будет проблем, – продолжал доктор, надевая плащ. – Я дал ему выпить настойку опия. И учитывая параметры пациента, – он произнес это таким тоном, словно Колин был несоразмерным гигантом, – я дал ему двойную дозу. В общем, в течение суток он будет спокойно лежать, а завтра, ваша светлость, я опять навещу его и дам очередную порцию.
Герцогиня слегка нахмурилась.
– Доктор, а он сам согласился на употребление этого снадобья?
Пинакл, как видно, уловил тревожную нотку в ее голосе.
– Для капитана Берри так будет лучше, – сказал он, натягивая перчатки. – Иногда врачу не следует учитывать мнение пациента ради его же собственного блага, и это как раз один из таких случаев.
Герцогиня ничего больше не сказала, но, как только доктор Пинакл вышел, она тут же обратилась к дворецкому:
– Федерстон, поищите, пожалуйста, другого окулиста.
Тот кивнул, после чего с поклоном удалился.
– Полагаю, теперь мы можем ехать, – произнес Джон беспечным жизнерадостным тоном, что вызвало у Грейс некоторое раздражение. – Ситуация под контролем, и капитан Берри проспит до завтрашнего утра.
– У нашей матери всегда все под контролем, – проговорила Лили и принялась передвигать предметы, стоящие над камином. – И куда же вы собрались на этот раз?
– Лорд Барден-Сизли любезно согласился показать нам свою коллекцию произведений Констебла, – ответил Джон. – Не желаете ли к нам присоединиться?
Лили сморщилась.
– Ни в коем случае. Это, должно быть, ужасно скучно. Даже не представляю, как вы выдержите.
– В коллекции всего лишь шесть акварелей и несколько набросков карандашом, – пояснил Джон.
– Грейс даже одну картину может рассматривать целую вечность, – усмехнулась Лили. – Разве вы не видели, как она пялится на полотно сначала вблизи, потом отступает назад, потом опять приближается чуть ли не вплотную? Я едва не зарыдала от отчаяния, когда мы в последний раз были в Национальной галерее.
Грейс поднялась с дивана.
– Джон, ты меня извини, но сегодня я вряд ли смогу получить удовольствие от просмотра этой коллекции.
– Но ведь лорд Барден-Сизли все подготовил, – запротестовал Джон. – Он ждет нас.
– Вместо меня с тобой съездит Лили.
Видимо, на ее лице отразилось нечто такое, что заставило сестру буквально подскочить к Макиндеру, подцепить его под руку и улыбнуться самой обворожительной своей улыбкой.
– Джон, вы ведь возьмете меня с собой, не так ли?
Тот бросил на нее недовольный взгляд.
– Если вы намереваетесь поиздеваться и надо мной, то об этом не может быть и речи. Я скоро стану вашим зятем, и я не из тех глупцов, которые сходят по вас с ума и увиваются вокруг вас на балах.
– Как вам не стыдно! – воскликнула сестра и потянула Макиндера к дверям. – Мои поклонники умнейшие и достойнейшие люди. Вы не должны отзываться о них с таким пренебрежением.
Джон оглянулся, но Грейс напутственно кивнула ему, и тот покорно последовал за Лили.
Глава 13
На этот раз Грейс не дожидалась, когда из-за стены донесется стон. Поднявшись по лестнице, она сразу же направилось в комнату, где находился Колин. В помещении царила темнота – окна были занавешены плотными портьерами, скудный свет исходил от единственной лампы с подкрученным фитилем. Сделав глубокий вдох, Грейс прикрыла дверь и прислонилась к ней спиной.
Это было безумие, но она не могла себя остановить.
Колин не лежал на кровати, как того требовал доктор. Он сидел в кресле перед незажженным камином и, казалось, созерцал воображаемый огонь.
– Колин, – шепотом позвала Грейс.
Он повернул голову – гораздо медленнее, чем делал это прежде. Его руки сжимали подлокотники кресла так же, как он мог сжимать леер ограждения, стоя на мостике взлетающего на волнах корабля.
– Кто здесь? – резко спросил он.
– Это я, Грейс. – Она двинулась к нему. – Как ты?
– Чем меня напоили? – проговорил он сквозь стиснутые зубы.
– Настойкой опия.
На его лице отразилась досада.
– Тебе ее дал доктор, – пояснила Грейс. – Мы бы давать не стали. Он считает, что тебе следует лежать в постели.
Колин протянул руку и взял ее за запястье.
– Даже не знаю, снится мне это сейчас или нет, – пробормотал он.
– Нет, не снится, – заверила Грейс, глядя на его большую ладонь, обхватившую ее предплечье.
Он вдруг потянул Грейс на себя, и она невольно уселась ему на колени.
– Колин!..
– Ты мне снишься или нет?
– Уж я-то точно не снюсь! Я – Грейс. Ты что, не помнишь меня?
– Ты помолвлена с Макиндером… Бог ведает, что он может подумать, если узнает, что ты побывала в комнате другого мужчины.
– Я разорву нашу помолвку, – неожиданно для себя вымолвила Грейс.
На это Колин ничего не сказал.
Ей, конечно, не следовало находиться здесь, восседая на его коленях, но… Своим мягким местом она отчетливо ощущала его бедра, такие мускулистые и сильные. Как хорошо, что Колин вернулся живым!.. Одно это обстоятельство наполняло радостью, оттеснявшей переживания по поводу состояния его глаз.
– Ты должна уйти, – сказал Колин, проигнорировав ее заявление.
– Что случилось с твоим зрением? – спросила она, отчаянно желая остаться.
– Прямо передо мной разорвалось пушечное ядро, и вспышка ослепила меня, – сухо сообщил он. – Наверное, мне надо прилечь.
Грейс встала с его колен, испытывая некоторую досаду. Однако ничего нового не произошло. Он отвергал ее годами, поэтому совсем неудивительно, что отталкивает и сейчас.
