Он не мог в точности определить свои чувства – за исключением того, что подобное ощущение в животе у него возникало только во время сильной качки.
Лишь к тому моменту, когда наемный экипаж подкатил к его дому, который он ни разу не видел, но который, судя по всему, приобрел восемь лет назад, Гриффин осознал, что испытывает какую-то нервозность.
Но ведь пираты, черт возьми, никогда не нервничают!
Выбравшись из кареты, Гриффин поддернул слегка смявшиеся манжеты. Он постарался одеться с особым шиком – в синий сюртук прусского образца с серебряными пуговицами. Его бриджи обтягивали ноги подобно перчаткам, а сапоги были изготовлены самим Хоби.
Направившись к дверям, Гриффин постарался шагать как можно бодрее, чтобы его хромота была не так заметна.
Как оказалось, он владел неплохим особняком, расположившимся на невысоком взгорке. Красный кирпич, из которого был сложен дом, со временем приобрел розовато-оранжевый оттенок. Вдали виднелись фруктовые сады и обширные поля. Все наводило на мысль, что здесь не декоративное дворянское поместье, а действующее фермерское хозяйство. Большое, внушительное и без претензий.
Это гнездышко совсем не походило на то, где вырос он сам, – загородное поместье виконта, ни на секунду не забывающего о своем месте в аристократической иерархии.
Однако такой дом определенно предназначен для проживания целого семейства, а не одинокой дамы. Хотя размер жилища ведь еще ни о чем не свидетельствует. Быть может, вместе с Поппи живут ее ближайшие родственники? Насколько помнил Гриффин, у нее имелось множество братьев и сестер. Купеческие семьи, как правило, весьма большие.
Из-за кареты меж тем появился Акула, держа в руках намеренно оставленную Гриффином трость.
– Не прикажете ли кликнуть слуг, чтобы они внесли вас в дом?
Гриффин метнул в его сторону недовольный взгляд.
– Помолчи!
Неужели Акула думает, что он не способен подняться к дверям самостоятельно, без какой-либо опоры? Вообще его трость была довольно элегантной, изготовленной из красного дерева, с рубином в рукоятке и скрывающей внутри себя острый клинок, однако выглядела она слишком уж по-стариковски.
«Излишняя гордость ведет к падению», – напомнил себе Гриффин и поковылял к дверям. Что верно, то верно – гордости у него хоть отбавляй. Он рыскал по свету, пиратствуя и вкладывая добычу в легальную коммерцию, и, как ни удивительно, его промысел действительно приносил деньги. Оказалось, состояние можно делать и на лесоматериале, и на специях, и на любом другом грузе – на всем, что они с Джеймсом брались перевозить в различные уголки мира.
Но потом один ловкий мерзавец едва не перерезал кузену горло, а его самого ранил в бедро. После чего Джеймс осознал, что по-прежнему любит свою жену, и решил вернуться в Англию. К Гриффину подобное соображение не могло иметь отношения, поскольку со своей супругой он был знаком всего лишь один день. Однако он понимал, что покалеченный пират обречен на скорую смерть, и этот довод сыграл немалую роль.
Но вообще Гриффин вернулся, потому что не видел дальнейших перспектив. Он обошел под парусами весь мир, в восемь или девять раз увеличил свое состояние. Чего еще ждать, кроме переселения в могилу?
Как только Гриффин приблизился к ступеням крыльца, двери внезапно распахнулись. Он поспешил выпрямиться, ожидая появления дворецкого, однако темный проем так и остался пустым.
Приподняв бровь, Гриффин взглянул на Акулу. Среди раскинувшегося вокруг сонного зеленого ландшафта тот выглядел так же нелепо, как мастиф на чаепитии.
– Лучше не входить, – проговорил Акула. – Возможно, засада.
Гриффин лишь хмыкнул и продолжил подниматься. Если состояние его ноги не улучшится, он, чего доброго, кого-нибудь прибьет, чтобы дать выход своей досаде.
В прихожей никого не оказалось. Помещение было просторным и изысканным, с мраморной, изгибающейся влево лестницей, ведущей вверх. Не так уж и плохо. Но где, черт возьми, прислуга?
Позади вдруг послышался шорох. И поскольку они не так давно вернулись с морей, чтобы у них успели притупиться рефлексы, Акула тотчас выхватил кинжал и прижался спиной к стене, а Гриффин захлопнул дверь и потянул из трости клинок.
Но как оказалось, за дверью, сидя на корточках, притаился совсем небольшой мальчуган с деревянным мечом в руке и черной повязкой на глазу. Такой вот юный пират… Открытый глаз которого был широко распахнут, а грудь вздымалась и опадала в учащенном дыхании.
За эти четырнадцать лет Гриффин практически не встречался со столь малыми детьми. Некоторое время он ошеломленно глазел на мальчишку, но потом, спохватившись, рявкнул:
– Ради бога, Акула, убери кинжал!
Мальчуган, которому было лет пять-шесть, несомненно, сильно испугался. Но он тем не менее плотно сжал губы и поднялся на ноги. Его коленки были ободраны и испачканы, но происхождение, судя по всему, он имел достаточно благородное.
Гриффин уже собирался поприветствовать мальчика на морской манер, но тот его опередил:
– Мама не хочет вас видеть!
– Но мы ведь пираты, – сказал Гриффин, сдерживая улыбку. – Они должны ей нравиться, раз уж у нее такой сын.
Мальчишка стал осторожно сдвигаться вправо, очевидно, намереваясь удрать.
Гриффин подал знак Акуле, который шагнул ближе, но отважный малыш уже остановился.
– Где ваш дворецкий? – поинтересовался Гриффин.
– У нас его нет, – ответил мальчуган. – Он нам не нужен, потому что нам не наносят визиты, к нам приходят только друзья. – Паренек слегка прищурился. – Вы нам не друзья, поэтому вам тут делать нечего.
Здесь наверняка какая-то ошибка, подумал Гриффин. Быть может, его поверенный дал неверный адрес? Хотя это маловероятно… Ведь он отчетливо помнил визитку, где черным по белому написано: Сомерсет, Арбор-Хаус.
– Это поместье называется Арбор-Хаус? – спросил Гриффин.
– Нет, не называется! – крикнул мальчишка и, сорвавшись с места, исчез за дверью в конце коридора.
– Мы ошиблись адресом, – облегченно произнес Гриффин. – Мать паренька укажет нам направление, и мы…
Он не договорил. Акула взирал на него с отчетливым выражением жалости во взгляде.
Гриффин выругался самыми грязными словами.
– Я же сидел на козлах, – сказал Акула. – И своими глазами видел указатель. На котором ясно написано: Арбор-Хаус.
У Гриффина возникло такое ощущение, будто его пнули ногой в живот. Похоже, что…
– Вы ведь тоже не были невинным ангелочком, – продолжил Акула, словно прочитав его мысль.
– Ради бога, не лезь не в свое дело, – нахмурился Гриффин.
Акула покачал головой.
– Вы проводили время в свое удовольствие. Она имела такое же право.
