Власть СЕПГ — на поверку оказалась эфемерной. Ее руководство, самонадеянно опираясь на устрашающую мощь Советской армии и колоссальную экономическую помощь со стороны СССР, властвовало, но не правило. Оно слепо насаждало на немецкой земле советскую модель, что в конечном итоге привело к взрыву массового недовольства.
Берлинский кризис! Берлинское восстание! Сотни убитых, десятки тысяч арестованных и осужденных! Неповиновение советских офицеров и солдат, якобы отказавшихся выполнить приказ по подавлению массовых беспорядков, происходивших 17–18 июня 1953 года в столице, Дрездене, Магдебурге и других городах бывшей ГДР. Подобные версии и оценки тех далеких и драматических событий приводились рядом авторов в различных публикациях и исследованиях. Они оказались далеки от действительности, ибо правда о той трагедии долгие годы покоилась за семью печатями в архивах специальных служб.
С тех пор мир неузнаваемо изменился. Давно нет в живых лидеров великих держав, армии которых едва не сошлись в вооруженном противостоянии в те полные драматизма июньские дни 1953-го. Нет на карте мира и самого государства ГДР, ставшего яблоком раздора между бывшими союзниками по антигитлеровской коалиции. Вслед за ним канул в лету Советский Союз. Пришло время заговорить архивам специальных служб. Правда, которая в них открылась, не содержит ни ошеломляющих сенсаций, ни невероятных открытий. Лаконичные строчки спецдонесений и докладных, показания участников массовых беспорядков подтвердили известную истину: в мире нет безгрешных правителей, а в политических играх, которые они затевают, народы выступают лишь разменной монетой. Не стал исключением в этом отношении и берлинский кризис.
В ту запоздалую, но бурную весну 1953 года, казалось, ничто не предвещало его наступления. 28 мая правительство ГДР приняло очередное дежурное постановление — «О повышении норм выработки строительным рабочим на 10 %». Для большинства партийных функционеров оно явилось рядовой мерой в реализации так называемого нового курса, провозглашенного СЕПГ. Курса, который не нашел поддержки в народе, а среди строителей вызвал недовольство и глухой ропот. Взамен пресловутых 10 % рабочие ничего не получили, и в начале на ряде строек прошли стихийные митинги. Партийные функционеры оставили их без внимания, и тогда одна из бригад каменщиков, занятая на строительстве блока «Г» в районе Сталиналле, объявила 24-часовую «итальянскую забастовку». Рабочие выдвинули всего одно требование — об отмене произвольного повышения производственных норм.
Через два дня — 13 июня недовольство приобрело более организованный и целенаправленный характер. Его поддержали лидеры профсоюза строителей: в тот день они организовали для рабочих, возводивших больницу на Фридрихсхайне, коллективную прогулку на пароходе, к ним присоединились представители ряда других столичных строек. Короткий митинг быстро перерос в собрание и завершился принятием решения о проведении совместного выступления профсоюза и стачкома против повышения производственных норм.
И на этот раз теперь уже руководство городского комитета СЕПГ никак не отреагировало на сигналы, поступающие от рядовых партийцев. Оно продолжало ориентировать своих функционеров и руководителей строек на проведение в жизнь правительственного постановления. В Министерстве государственной безопасности также недооценили всей серьезности положения и, будучи лишь послушным орудием в руках правящей верхушки СЕПГ, в отсутствие команды из ЦК заняли выжидательную позицию.
Более остро на сложившуюся ситуацию отреагировали в советских спецслужбах. За несколько дней до начала кризиса Уполномоченный МВД СССР в Германии полковник Иван Фадейкин с тревогой докладывал первому заместителю председателя Совета министров СССР, министру внутренних дел СССР Л. Берии:
«Волнения рабочих в демократическом секторе Берлина начались еще 11–12 июня с. г. Рабочие строительных объектов собирались группами, обсуждая создавшееся положение в связи с «изменением политического курса» Правительства ГДР.
Руководство горкома СЕПГ не реагировало на поступающие сигналы о недовольстве рабочих и продолжало ориентировать руководство строек и партийных функционеров на «проведение в жизнь повышенных норм».
В то время как огромный партийный аппарат СЕПГ благодушествовал, в западных секторах Берлина не дремали. Воспользовавшись моментом, НТС, «Группа борьбы против бесчеловечности», «Восточное бюро», «Союз немецкой молодежи» и другие антисоветские организации, за спинами которых стояли спецслужбы США, Великобритании и Западной Германии, развили бурную деятельность. Их активисты и агентура, а также группы провокаторов распространяли среди населения ГДР листовки и слухи антиправительственного содержания. Позднее, 16 и 17 июня они сеяли панику, подстрекали демонстрантов к массовым беспорядкам, во главе штурмовых отрядов приступом брали центры власти: здания СЕПГ, МГБ, полицейские участки и тюрьмы.
Но все это было еще впереди, а тогда 14 июня в 11.30 у блока № 40 собралась толпа около 400 человек. Заводилы выстроили людей в колонну и, развернув плакат «Мы требуем снижения норм», повели к центру города. Впереди колонны, как челноки, сновали велосипедисты. Они поддерживали порядок среди демонстрантов и выступали связниками между забастовочными комитетами, которые стихийно возникали по ходу движения в других строительных организациях. Толпа, увеличиваясь, подобно снежному кому, миновала центр города и остановилась перед магистратурой. Воздух сотрясали гневные возгласы: «Мы рабочие, а не рабы!», «Долой нормы!».
Растерянный лепет представителей горкома СЕПГ не был услышан, в их адрес полетели угрозы. Уполномоченный по строительству Баум, появившийся перед демонстрантами, был освистан, поспешно вскочил в машину и скрылся. После этого возбужденная толпа демонстрантов двинулась по Лейпцигерштрассе к Дому правительства. Подходы к нему прикрывал слабый полицейский заслон. Рабочие остановились в нескольких шагах от него и, враждебно поглядывая на таких же, как они, немцев, не решались прорвать оцепление.
После затянувшейся паузы к бастующим вышли министр тяжелой и горнорудной промышленности Зельбаум и статссекретарь Министерства строительства Вольф. Они попытались довести до бурлящей от негодования толпы запоздалое решение Политбюро ЦК СЕПГ, отменяющее злополучное постановление правительства ГДР от 28 мая 1953 года. Возбужденные, озлобленные манифестанты уже не желали их слушать, принялись свистеть и бросать камни. Двое полицейских, предпринявших попытку навести порядок, были жестоко избиты. Лишь после выступления секретаря Берлинского горкома СЕПГ по пропаганде Брандта толпа несколько успокоилась и стала расходиться.
К 16 часам на площади перед Домом правительства оставалось чуть больше тысячи забастовщиков, в большинстве своем рабочие со стройки на Сталиналле. Они приготовились коротать ночь, и тут за дело взялись провокаторы. Поддавшись на их призывы, рабочие двинулись к английскому сектору Берлина с намерением провести митинг перед Рейхстагом. Перед Бранденбургскими воротами путь колонне преградила плотная цепь из полицейских. Назревала стычка, к счастью, среди забастовщиков нашлись здравые головы и убедили остальных повернуть обратно. Казалось бы, ситуация разрядилась, если бы ее вновь не обострили провокаторы. Угрожающе гудя, толпа направилась к зданию ЦК СЕПГ. На этот раз наряду с экономическими лозунгами прозвучали политические: «Долой эксплуатацию!», «Долой правительство голода!».
