В СССР шла напряженная работа по созданию межконтинентальных баллистических ракет третьего поколения. В Москве, Самаре, Красноярске, Днепропетровске, Киеве, Харькове и ряде других городов Советского Союза на так называемых закрытых предприятиях в обстановке строжайшей секретности бригады инженеров и рабочих самой высокой квалификации, сменяя друг друга, трудились день и ночь, воплощая конструкторскую мысль в металле.
Наряду с тяжелой ракетой шахтного базирования, получившей на Западе устрашающее название «Сатана» и обладавшей колоссальной разрушительной силой, в РВСН разрабатывались два качественно новых боевых ракетных комплекса (БРК) — подвижный грунтовый «Тополь» и железнодорожный «Скальпель», названный так натовцами за точность попадания боевых блоков в цель. Оба обладали уникальными для своего времени возможностями и являлись последним словом техники.
Исключительная маневренность и надежность в боевом управлении делала их практически неуязвимыми для средств поражения противника, а использование передовых технологий в области систем навигации позволяло производить пуски ракет в кратчайшие сроки и с любой точки маршрута боевого патрулирования. В случае применения противником первым ядерного оружия по стратегическим объектам на территории СССР, в частности по БРК «Сатана», «Тополь» и «Скальпель» в ответном ударе были способны нанести ему непоправимый ущерб. С вводом этих ракетных комплексов в состав РВСН советское военно-политическое руководство получало в свои руки грозное оружие возмездия и потому не жалело материальных и человеческих ресурсов, чтобы опередить США в ядерной гонке.
Масштаб и размах этих работ был сравним с такими масштабными стройками, как БАМ. Поэтому, несмотря на плотную завесу тайны, окружавшую разработку БРК «Тополь» и «Скальпель», отрывочная информация об испытаниях в СССР нового ракетно-ядерного оружия стала достоянием спецслужб США. И они — ЦРУ, а также военная разведка — РУМО — делали все возможное и невозможное, чтобы добыть данные об их конструктивных особенностях и боевых возможностях. Поэтому перед особыми отделами КГБ СССР в частях РВСН, научных институтах и на полигонах не существовало более приоритетной задачи, чем обеспечение сохранности главных секретов БРК.
Один из бывших руководителей военной контрразведки страны, заместитель начальника 3-го Главного управления КГБ СССР генерал-лейтенант Юрий Николаев вспоминал о том времени:
«…В середине семидесятых годов в центре внимания чекистов-ракетчиков находились мероприятия, связанные с контрразведывательным обеспечением перевооружения ракетных войск на изделия третьего поколения, сопровождавшиеся их интенсивными летно-конструкторскими испытаниями и доработками. Суть их состояла в придании межконтинентальным баллистическим ракетам более мощной энергетики, оснащении кассетными боеголовками с индивидуальным наведением боевых частей на отдельные цели. Разрабатывались подвижные ракетные комплексы. Это была, по существу, новая страница в развитии советских стратегических вооружений…
…Планируя свою работу, мы исходили из того, что испытания новых систем ракетного вооружения, составляющих основу боевой мощи страны, неизбежно привлекут пристальное внимание американских спецслужб».
(Ю. Николаев. «Будни военного контрразведчика». Изд-во «Русь», 2005)
Эта оценка оперативной обстановки военных контрразведчиков, складывавшейся вокруг РВСН, нашла понимание и поддержку в руководстве отечественных органов безопасности страны и была отражена в известном приказе Председателя КГБ СССР. Одно его название — «О состоянии и мерах совершенствования контрразведывательной работы в Ракетных войсках стратегического назначения» — говорило само за себя. В нем был определены комплекс организационных и оперативных мер, а также зоны ответственности 3-го и других управлений Комитета по защите РВСН от агентурной и технической разведки иностранных спецслужб.
В своих оценках и прогнозах контрразведчики не ошиблись. Рев ракетных двигателей на южных полигонах — Байконур, Капустин Яр и северном — Плесецк продолжал оставаться в центре внимания спецслужб США, о чем свидетельствовала информация, поступавшая в Комитет по разведывательным каналам. А она порождала серьезную тревогу — в ЦРУ располагали рядом важных параметров, характеризующих боевые возможности БРК «Тополь» и «Скальпель». Каким образом они стали известны американской разведке, на каком участке произошла утечка секретов — это до поры до времени для советских контрразведчиков оставалось тайной.
В небо по-прежнему продолжали взлетать испытательные образцы «Скальпеля», «Тополя» и поражать учебные цели на далекой Камчатке на полигоне Кура. Там их с нетерпением ждали конструкторы и производственники, чтобы на основе изучения телеметрических, аэродинамических и других характеристик проверить надежность функционирования различных систем. В этих испытаниях оттачивались и доводились до совершенства основные, особо охраняемые боевые параметры ракет. Но за то, что их удалось сохранить в тайне от иностранных спецслужб, контрразведчики поручиться не могли. Несмотря на беспрецедентные режимные меры, направленные на защиту секретов БРК, советская разведка продолжала сообщать об утечке информации к американцам. Как отмечал генерал Николаев:
«…Военными контрразведчиками были налажены систематический отбор, учет и тщательный анализ поступающей из различных источников информации, свидетельствующей как о возможной осведомленности, так и о проявлениях заинтересованности иностранных спецслужб к проводимым испытаниям. Работа по защите выделенных секретов согласовывалась с Главным штабом (РВСН. — Прим. авт.) и проводилась в тесном взаимодействии с территориальными органами КГБ, в основу которого закладывался принцип непрерывности контрразведывательных мероприятий на всех стадиях отработки и испытаний ракетно-космической техники, сочетая ее с мерами по усилению режима секретности на научной основе. Совместно с ведущими специалистами конструкторских бюро разрабатывались специальные меры по противодействию иностранным техническим разведкам…». (Ю. Николаев. «Будни военного контрразведчика». Изд-во «Русь», 2005)
В результате системного подхода и анализа информации о деятельности американских спецслужб, направленной на получение сведений об испытаниях ракетной техники и систем ПВО, в центральном аппарате 3-го Главного управления обратили внимание на участившиеся полеты американских разведывательных самолетов типа «Орион» и РС-135 в нейтральных водах над Тихим океаном. На первом этапе их появление напрямую не увязывалось пусками БРК «Тополь», «Скальпель» и «Сатана» — в том районе находилось немало других важных военных объектов, за которыми американская сторона могла вести радиоэлектронное наблюдение.
Время шло, в особом отделе полигона Кура, так же как и в других подразделениях КГБ, находившихся на Камчатке, продолжали накапливать информацию о разведывательных полетах американских РС-135. В отдельные дни, когда наиболее интенсивно проводились пуски ракет, в небе у берегов Камчатки, как правило, дежурило по несколько пар воздушных разведчиков. Анализ статистики этих полетов уже не оставлял сомнений у руководителей особого отдела в том, они напрямую связаны с испытательной деятельностью. Свои доводы они изложили в докладной записке, направленной в 3-е Главное управление. Там их посчитали обоснованными, и на полигон вылетел сотрудник центрального аппарата подполковник В. Служилин.
