Книга Контрразведка. Тайная война., страница 9. Автор книги Николай Лузан

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Контрразведка. Тайная война.»

Cтраница 9

Тем временем коллеги Скворцова тоже не сидели сложа руки. Маховик оперативной проверки военной контрразведки набирал обороты. Подобно снежному кому, нарастал поток шифровок и спецсообщений, поступавших в особый отдел Забайкальского фронта из Сталинграда, Азова, Сальска, Ростова-на-Дону и других городов. Каймадо-Пак, агент японской разведки (в этом ни у Вяземского, ни у Казакова, ни у Скворцова уже не было сомнений), на короткое время появлялся то на артиллерийском заводе «Баррикады», то на химзаводе № 92 в Сталинграде, чтобы затем возникнуть на судоверфях Азова и Ростова-на-Дону, а затем бесследно раствориться на бескрайних просторах России.

Дело № 2865 на японского агента, а возможно, и резидента, как предполагали контрразведчики, исходя из той обширной географии, где удалось обнаружить его следы, с каждым днем приобретало все больший размах. Работу по нему взял под личный контроль начальник ГУКР Смерш НКО СССР Виктор Абакумов. Он живо интересовался ходом оперативной разработки японского агента. Его короткая и энергичная резолюция на докладной: «Очень интересное дело! Докладывать еженедельно, лично!» — была больше, чем приказ для начальника Управления контрразведки Смерш Забайкальского фронта полковника Вяземского.

На разработку Каймадо-Пака и его связей были брошены лучшие силы двух управлений военной контрразведки Забайкальского и Дальневосточного фронтов, НКВД Приморского края, Сталинградской, Ростовской и других областей. Из архивов были подняты и тщательно изучены материалы на разоблаченных агентов японской разведки в тех местах, где появлялся Пак. И он засветился. К исходу июля 1943 года военными контрразведчиками была поднята из подполья густая шпионская сеть, сплетенная одним из лучших японских резидентов в СССР.

Под давлением неопровержимых доказательств 20 июля Каймадо-Пак начал давать правдивые показания. Они заслуживали того, чтобы дело № 2865 можно было назвать очень интересным и многообещающим. В нем нашла отражение по-своему захватывающая история как человеческой жизни, так и столь редкой в спецслужбе долгой и удачной карьеры.

Каймадо после успешной разведывательной работы на оборонных предприятиях Сталинграда, Азова и Москвы, где ему удалось не только добыть ценные сведения, но и провести ряд вербовок ценных агентов, возвратился в Забайкалье. Руководство японской разведки по достоинству оценило его работу. В двадцать семь лет Каймадо получил задание создать резидентскую сеть в Забайкалье.

К концу 1937 года он успешно решил и эту задачу: завербовал девять человек, в том числе и четырех советских граждан, занимавших ответственные посты в конструкторском и чертежном бюро паровозоремонтного завода. После перехода в разведывательный отдел Забайкальского фронта он пошел на риск и создал из числа вспомогательного персонала еще одну резидентуру. В числе завербованных оказался переводчик, знавший в лицо многих зафронтовых агентов.

Более того, Каймадо, советскому резиденту, а точнее — японской разведки, была передана на связь все нелегальная агентурная сеть, действовавшая в Харбине, Цицикаре и других городах Маньчжурии. Это был последний успех Каймадо-Пака и японской разведки.

Оперативная разработка и следствие в отношении Каймадо продолжались до ноября 1943 года. В ходе ее органам военной контрразведки удалось выявить еще двух резидентов японской разведки и разоблачить 39 агентов, находившихся у них на связи. Результаты этой работы оказались столь весомы, что 1 ноября 1943 года начальник ГУКР Смерш НКО СССР В. Абакумов отдельной докладной доложил Верховному Главнокомандующему И. Сталину о разоблачении японских резидентур, действовавших в Забайкалье.

Глава третья
Несостоявшееся «сватовство» обер-лейтенанта Биттига

25 сентября 1943 года части 10-й армии в результате стремительного наступления освободили от гитлеровцев город Рославль — крупный транспортный узел. На западной окраине и у железнодорожных мастерских еще продолжали звучать автоматные очереди и греметь разрывы гранат — это красноармейцы добивали остатки 52-го армейского корпуса 4-й армии, а в центре уже налаживалась мирная жизнь.

В столпотворении, что творилось в приемной военного коменданта города, мало кто обращал внимание на молодую, лет двадцати, девушку, робко державшуюся в дальнем углу. Она терпеливо ждала своей очереди. Пожилой майор-комендант с посеревшим от недосыпания лицом устало отбивался от наседавших горластых пехотинцев и нагловатых интендантов. Постепенно толпа рассосалась, и девушка, собравшись с духом, нырнула в клубы сизого дыма, плававшего в кабинете.

Комендант оторвал взгляд от документов, которыми был завален стол, и с недоумением посмотрел на посетительницу. Она переминалась с ноги на ногу и, видимо, не знала, с чего начать разговор. Вымученная улыбка на лице майора придала ей уверенности. Краснея и пряча глаза, девушка, упомянула про какого-то «очень хорошего немца» и осеклась. Брови у коменданта поползли на лоб, а в глазах полыхнул гневный огонь. За два года войны ему попадались только такие немцы, кто стрелял, вешал и сжигал.

Анна Астафьева, так звали посетительницу, набравшись смелости, продолжила рассказ. Из него следовало, что на ее квартире находится немецкий солдат, который решил порвать с фашизмом и дезертировал из части во время отступления из Рославля. Но, опасаясь попасть под руку какого-нибудь разгоряченного боем красноармейца, он решил отсидеться, а потом попросил Анну сообщить о нем советскому командованию.

Здесь взгляд майора смягчился, жесткие складки, залегшие у рта, разгладились. Анна приободрилась и принялась его уверять, что Клаусу можно верить и что он хороший человек. Битый жизнью и начальством, опытный комендант не стал морочить себе голову «хорошим немцем» и направил девушку к военным контрразведчикам.

Отдел Смерш 10-й армии располагался поблизости и занимал чудом уцелевшие первый и второй этажи бывшей школы. Часовой на входе остановил Анну и поинтересовался, к кому она направляется? Наученная общением с комендантом, она не стала распространяться о «хорошем Клаусе» и заявила, что у нее есть важное сообщение для контрразведчиков. Ее проводили в кабинет старшего оперуполномоченного старшего лейтенанта Старинова.

Царившая в коридоре и кабинете тишина, ровный и спокойный тон контрразведчика расположили Анну к разговору. Она без утайки рассказала необычную для военного времени романтическую историю своих отношений с ефрейтором Клаусом Биттигом.

Познакомились они, по словам Анны, в начале октября 1943 года при обстоятельствах, от воспоминания о которых ее била дрожь. В тот вечер она задержалась у больной подруги. Приближался комендантский час, и ей пришлось срезать путь. Позади остались развалины хлебозавода, впереди уже показался родной дом, как вдруг из проулка вывалила едва державшаяся на ногах кучка пьяных немецких солдат. Секундная растерянность, и Анну окружила гогочущая толпа. Грубые похотливые руки коснулись ее тела. Вырваться из плотного кольца ей не удалось, а просить о помощи было не у кого. Улица будто вымерла. И тут произошло чудо.

Из вечернего полумрака, словно ангел-хранитель, возник храбрый ефрейтор. Он решительно стал на защиту Анны. После короткой перепалки с ним насильники оставили девушку в покое. Ефрейтор представился: Клаус Биттиг и проводил Анну до двери дома. От ее предложения зайти и выпить чая вежливо отказался.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация