Ученики, завершив дневные труды, отдыхали в тени под навесом, негромко смеялись и переговаривались. Над плато ширился распираемый светом купол небес.
– Тебе интересно, как действует Рок, потому что ты с ним борешься? – спросил Идрис. – При малейшем намеке на угрозу считаешь, что Рок настроен против тебя, и инстинктивно идешь на конфронтацию, потому что пытаешься получить хоть какое-то преимущество в схватке, верно?
– Да, но мне хочется победить в честном бою, а Рок жульничает.
– Каким образом?
– По-моему, у Рока есть тайный подельник – Время.
– Совершенно верно, – рассмеялся Идрис. – Дело в том, что у Рока много имен: Карма, Время, Любовь… Все это – названия поля тенденций, которое пронизывает всю Вселенную. Точнее, поле тенденций – это и есть Вселенная.
– Поле тенденций?
– Поле тенденций.
– А из чего оно состоит?
– Может быть, из темной энергии… Важно не то, из чего оно состоит, а то, что это поле собой представляет, понимаешь? Точно так же, как ты – не просто сумма атомов, составляющих твое физическое тело.
– Ну, допустим, темноэнергетическое поле тенденций, – вздохнул я. – А что оно делает?
– С самого начала, с так называемой сингулярности, поле тенденций служит двигателем стремления к усложнению. В этом смысле поле тенденций и есть Вселенная. Когда усложнение достигает уровня, на котором становится возможным осознанное пробуждение самосознания, то между полем тенденций и каждым отдельным сознанием устанавливается взаимосвязь.
– Какая взаимосвязь?
– Поле тенденций реагирует на наше инстинктивное стремление к божественному. Невозможно постичь божественное напрямую, точно так же как невозможно напрямую постичь источник существующей Вселенной, поля тенденций и всех остальных неисчислимых вселенных, бесконечно раскрывающихся, как бутон, и увядающих и снова расцветающих в садах вечного творения, порожденных глубинами божественного разума. Все это для нас непостижимо, точно так же как непостижимы для нас все тайны нашей Вселенной, не говоря уже о тайнах бесчисленного множества вселенных или их божественного создателя. Однако же мы способны в любой момент осознать поле тенденций.
– Как?
– Вообще-то, теперь твоя очередь говорить, – улыбнулся Идрис, закуривая новый косяк.
Ни одна беседа с учителем не обходилась без того, чтобы он меня не пожурил, пусть и ласково, – наверное, не давал мне расслабляться. Или пытался вызвать меня на откровенность. Все гуру, даже те, кто утверждает, что гуру не существует, на самом деле – прекрасные психологи, умельцы выпытать правду.
– Простите, Идрис, я вас часто перебиваю, но только тогда, когда мне что-то непонятно. А сейчас я все понял. Продолжайте, прошу вас.
– Что ж, продолжим… – Он поджал ноги, поудобнее устраиваясь на парусиновом складном стуле. – Вселенная, рожденная Большим взрывом, приобрела определенные неотъемлемые характеристики – пространство, время, материю, гравитацию. Все эти характеристики – порождения Большого взрыва. Поле тенденций, которое движет стремлением к усложнению, – это еще одна характеристика, возникшая в результате Большого взрыва. Стоит заметить, что Большой взрыв также породил набор положительных характеристик, содержащийся в каждой частице материи. Тебе все понятно?
– Пространство, время, материя, гравитация, классическая физика, физика элементарных частиц, поле тенденций, положительные характеристики – все это возникло в результате Большого взрыва.
– Молодец, коротко и внятно, – усмехнулся Идрис. – Так вот, поле тенденций оперирует всем и вся, пользуясь простейшей булевоподобной функцией «Если А, то Б». То есть основополагающий алгоритм «если происходит это, то произойдет и то» управляет всем, включая энтропию.
– А разве энтропия не противостоит усложнению?
– Нет, энтропия противостоит порядку. Впрочем, бесконечное возрастание энтропии возможно только в замкнутой системе, а черные дыры в нашей Вселенной ведут неведомо куда, поэтому наша система не замкнута.
– Простите, но отсюда следует, что связь человека с полем тенденций существует независимо от того, как он поступает – хорошо или плохо.
– Человек, культивирующий в себе набор положительных характеристик, входит в резонанс с полем тенденций, а оно в свою очередь постоянно подбадривает такого человека, подпитывает энергией. Люди, пусть даже самые богатые и знаменитые, которые противодействуют полю тенденций, развивая в себе отрицательные характеристики и умножая ненависть, злобу, несправедливость и невежество, тем самым ослабляют связь с полем тенденций и испытывают экзистенциальный страх и ужас.
– То есть вы противопоставляете экзистенциальное спокойствие экзистенциальному страху?
– Человек, связанный с полем тенденций, живет безмятежно и умиротворенно. Отсутствие этой связи обедняет и жизнь, и сам мир, делает их пустыми и бессмысленными.
– Практически все мои знакомые, за исключением самых близких друзей, испытывают какой-то экзистенциальный страх. Может быть, это обязательное условие существования человечества?
– Обязательным условием существования человечества является только человечность, общая для всего людского рода. На заре цивилизации нас была всего лишь горстка – без когтей и без клыков, в окружении хищников. Любовь и взаимопомощь научили нас не бояться никого и ничего – ни на суше, ни на море. Мы прекрасны и пагубны одновременно. В нашей воле выбирать, кем мы станем: хладнокровными убийцами ближних или храбрыми спасителями жителей далеких галактик. Мы сами творим свою судьбу. Нашими орудиями являются…
Ученики оживленно загомонили, и мы с Идрисом обернулись: на плато появились Навин и Дива, окруженные толпой.
– Какая красавица, – негромко заметил Идрис. – Вы знакомы?
– Ее зовут Дивья Девнани, но она предпочитает имя Дива.
– Мукеш Девнани – ее отец?
– Да, преуспевающий бизнесмен.
– Похоже, у нее неприятности. Познакомь нас, пожалуйста.
– Да, конечно.
Я представил их друг другу. Идрис взял Диву за руку и подвел к свободному стулу, а мы с Навином уселись на поваленное дерево, там, где пару недель назад я обсуждал с Ранвей преступления и наказания.
Навин начал разговор с преступления – и наказания:
– Конкэннон долго на одном месте не задерживается, уследить за ним трудно, но я понемногу разбираюсь в том, как организована его наркоторговля. Кстати, Ранджита заказали.
– Ух ты! И во что оценили его жизнь?
Навин подозрительно уставился на меня:
– А зачем тебе знать?
– Из чистого любопытства, – с улыбкой ответил я. – У меня есть знакомые, которые готовы добавить денег к сумме вознаграждения.
– Да желающие уже нашлись, – ухмыльнулся Навин. – Поговаривают, что какой-то девелопер и местный политик сперва долго мерились, кто больше даст, а потом скооперировались и предложили убийцам двойную цену.
